Рысюхин, это можно пить?! - Котус
Я сам себе не поверил, три раза нули пересчитывал, а после обеда ещё и расчёты проверю, потому как это же фантастика просто! Если вспомнить, что когда-то у нас с папой получалось от полутора до двух тысяч чистой прибыли за год, потом я удивлялся и бурно радовался сорока, которые получились в основном благодаря отмене налогов из-за награды от Императора, то сумма выглядит ещё более фантастической!
Да, в следующем году не будет скандинавских ста шестидесяти тысяч, да, вопрос с выпуском новой пластинки под вопросом. То есть — доход вроде как обещает быть меньше. Но и расходов будет тоже меньше — большое строительство и в Викентьевке, и в Дубовом Логе закончилось. Не нужно строить дороги и укрепления, дома и предприятия. Точнее, дома строить придётся, в Викентьевке — понемногу, в будущем Рысюхино, скорее всего — массово, по крайней мере я на это надеюсь. Да, добавятся расходы на обучение двух моих стипендиатов. Но и предприятия в Викентьевке начинают приносить доход! Да, до того момента, как они себя окупят, ещё дожить нужно, но баланс уже в плюсе, и у обоих песчаных карьеров, и у торфозавода, и у лесопилки. И есть надежда увеличить прибыль с изнанки, за счёт рыбы: и к нересту на Щучьей подготовиться заранее, и «рыболовную флотилию» на Умбре использовать. Так что, уверен — тоже буду в плюсе, а тут ещё такая приятная «подушка безопасности». Тем более, что грузовики для переделки в боевые машины дружинников уже куплены, хоть ещё и не прибыли, так что этот расход учтён в подведённом балансе за минувший год. При этом каждый грузовичок уже пять тысяч четыреста семьдесят рубликов стоит, зараза. И дружинники активно осваивают вождение, пока на примере всё тех же «хозяйственных» пикапов. Кто умеет водить автомобиль — переучивается на электрический и обучает азам товарищей по оружию. В идеале сесть за руль должен уметь каждый боец — мало ли, как оно в жизни обернётся, и понести потери только из-за того, что штатный шофёр ранен, это выглядит явной глупостью. При этом наставники, по настоянию деда, переданному через меня, получают не слишком большую, но приятную доплату за это.
Ездить учатся на изнанке. Там, несмотря на начало местного ноября, дневная температура устойчиво держится на отметке около двенадцати градусов выше нуля. Вообще там климат намного мягче, чем на лице мира. По словам деда, больше похоже на центральную Францию или северную Италию, правда, в последнем случае горы вносят свою, особую ноту. Но Старокомельский для поддержания дисциплины угрожает, что, если кто разобьёт или хоть повредит автомобиль — дальше будет ездить на лице мира и на не переделанном грузовике, со щелястой и неотапливаемой кабиной.
Насчёт грузовичков и их переделки. Дед изрядно позабавился по поводу изготовленного мною кварцевого стекла, которое, в отличие от обычного, великолепно пропускает весь спектр излучений от солнца, от инфракрасного до ультрафиолетового. Правда, потом предложил на выбор несколько вариантов, как всё исправить, но там в каждом случае требуется работа, которую я ещё не делал, придётся много экспериментировать и возиться с отработкой конструкции и метода.
Обед состоял по большей части ещё из того, что было приготовлено на Новый год. С моей, а точнее — дедовой — подсказки, мы сегодня ещё и горничной с собой завернём. Дед по этому поводу тут же анекдот выдал, кто бы сомневался, а я пересказал его.
— Да уж, тридцать первого «не трогай, это на Новый год, на стол нечего будет ставить», а третьего января «что значит, больше не хочешь⁈ Это надо съесть, чтоб не пропало!»
Даже прислуга не удержалась от улыбки, хоть реагировать на разговоры нанимателя их специально отучают, в некоторых учебных заведениях — есть и такие — достаточно жёсткими способами. Правда, наши, с позволения сказать, «самоучки».
После обеда поработать мне Маша нормально не дала — переживала и нервничала по поводу сегодняшнего похода «не просто в гости». Меня заставили померить костюм — тот самый, что мерял вчера, на минуточку. Потом Маша на пару с горничной что-то там с ним мудрила, затем мерял его ещё раз. Затем костюм мой утюжили, за чем последовала ещё одна, финальная, примерка. Абсолютно бессмысленные телодвижения, жутко раздражающие. Дед говорит, что это из-за того, что Маша нервничает, вот и выдумывает себе задачи, более-менее связанные с предстоящим делом. Она, кстати, меня ещё и награды надеть заставила — точнее, напомнила, так идея и мне самому показалась здравой.
Ехать пришлось опять на извозчике, потому что не было никакой гарантии, что рядом с домом Ульяны найдётся, где поставить фургон. Маша, конечно, уверяла, что двор там даже больше, чем у тестя, но сейчас же зима — уверен, что большая часть этого самого двора занята сугробами. Пришлось привлечь извозчика к помощи в переноске гостинцев, помимо приготовленного супругой я ещё и дюжину бутылок изнаночной настойки с собой взял. Кстати, о гостинцах — филе шипастого судака в соусе из изнаночной голубики это вообще «отвал башки», хочется и смаковать каждый кусочек и съесть побольше. А я ни вчера, ни позавчера этого и не попробовал! Или всё дело как раз в том, что оно как следует настоялось? Не знаю точно причин, но, как могла бы сказать Василиса, «очень ам-ням-нямочно».
Едва подъехав на адрес, сразу понял — правильно сделал, что свои колёса не брал. Сугробы лежали даже на улице, на одной стороне тротуар был похоронен под ними полностью, во дворе тропинки были не столько прочищены, сколько протоптаны. Пока извозчик помогал нам донести гостинцы до адреса, с улицы уже начали доноситься крики кого-то недовольного тем, что он перегородил улицу. Что бы я тут с фургоном делал — не представляю вообще.
Может показаться странным, что сватовство к Маше было прямо целым фестивалем, с профессором Лебединским в качестве посажённого отца и кучей ритуалов, а здесь я еду сам-два с Машей, но, как с непонятной интонацией любит говорить дед «это другое».
На самом деле, совсем другое. Там было сватовство, с завершающей его помолвкой, по сути — первый из уже свадебных ритуалов, после которого мы с будущей женой получали официальный
