Рысюхин, это можно пить?! - Котус
Дома собрались было греться чаем, но в процессе помощи со снятием верхней одежды вспомнили о более эффективном способе. Надо сказать, что то самое, многослойное и пышное, как оказалось — на удивление легко и быстро снималось. А под ним оказался тот самый идеальный костюм для встречи Нового года, о котором я говорил Маше. Правда, она там добавила от себя, но простенькие бусы из дымчатого кварца и лунного камня ансамбль не перегружали и образ совсем не испортили. Словом — отлично новый год начался! Даже замечательно, а местами и вовсе восхитительно.
Утром проснулись уже после десяти. Машенька со сна была такая мяконькая, тёпленькая, нежная, что просто «муррр»! Обнимать её такую и тискать было особым удовольствием. Может быть, удалось бы и на что-то большее уговорить, невзирая на её предубеждения, но она взглянула на часы, зачем-то повешенные в спальне, ойкнула, что мы опаздываем в гости и убежала, сперва мыться, а потом одеваться. Пришлось собираться и мне.
У Мурлыкиных нас заждались, по крайней мере некоторые, точнее — некоторая. Ириска едва дождалась обмена подарками и тут же убежала — у них намечались какие-то гуляния всей группой. Екатерина Сергеевна даже немного всплакнула:
— Выросли девочки мои, повзрослели и разлетелись, кто куда. Одна минуты считает, чтобы за порог сбежать, в компанию свою, другая вообще своим домом живёт!
Естественно, мы все, включая Василису, бросились утешать и успокаивать. Я хотел было заикнуться насчёт внуков, что скоро смогут заменить выросших детей, но не успел — вмешался дед.
«Не смей даже думать, самоубийца!»
«С чего это вдруг⁈»
«Мяукнуть не успеешь, как начнётся плач о подкравшейся старости, что она уже бабка старая и тому подобное».
«Но она же не такая!»
«Разумеется, и сама об этом знает, иначе не стала бы так кокетничать, если бы считала, что в её жалобы могут поверить».
«И что, всё прямо вот так сурово? Разговаривают же женщины о внуках, у многих это вообще любимая тема!»
«Ну, во-первых, они сами заговаривают на эту тему, а не кто-то, кто доченьку из дома свёл. Во-вторых, это как правило дамы постарше. И, в-третьих, разговор идёт о внуках реально существующих, с которыми они уже смирились, а не о гипотетических».
Дед помолчал и подумал. Потом добавил:
«Но вообще-то — да, не всё так однозначно, это могу сказать точно, хоть я и не дочь офицера» — он как-то невесело посмеялся и продолжил:
«Тут как с ракетой, которая на земле лежит, сволочь, помятая, но более-менее цельная. И ни штатный взрыватель не сработал, ни самоликвидатор, ни даже ударный. Смотришь на неё и думаешь — вот что с тобой, скотина ты металлическая, не то и как это узнать, чтобы исправить причину. А там — не угадать, то ли на удар кувалдой не отзовётся, то ли готова рвануть от того, что на неё пролетающая ворона сёрнет, простите за мой французский».
«И что с ней делать⁈» — помимо воли я заинтересовался.
«В принципе — вызывать сапёров, которые её уничтожат с применением специальных накладных зарядов. Смещать такое запрещено категорически. Но ведь хочется, даже нужно, посмотреть, что там внутри не так пошло! Тогда ставишь над основным зарядом на специальной подставке, чтобы не касаться корпуса, банку с термитной смесью и соплом, поджигаешь дистанционно — и эта зараза прожигает и выжигает вообще всё, и корпус, и взрывчатку, и всё остальное. А что останется — можно изучать».
Обсудить, при чём тут тропические насекомые[1] и как они могут прожечь корпус ракеты я не успел: у дам разговор как-то быстро перешёл в сеанс коллективных обнимашек, приправленных плачем, а мы с тестем, переглянувшись, отправились в кабинет — посидеть, поболтать о жизни в целом и службе в частности. Он и посуду вместе с закуской припас загодя. Надо сказать — хорошо посидели, часа полтора, похоже, про нас банально забыли. Ну, мы и не в претензии были — тем для разговоров хватало с лихвой. И забавных случаев по службе накопилось изрядно, и не очень забавных — тоже. Да и просто, что называется — «по жизни» поговорить нашлось о чём, начиная от лучшей закуски под настойку на изнаночной голубике и заканчивая вариантами оснащения дружины, а также случаями, когда это самое оснащение может пригодиться.
Рассказал и о, с позволения сказать, боевом крещении дружинников в Шклове. Искренне посмеявшись над историей про «братьев Бронелобовых» он ответил и на моё вопрос о том, зачем главарь устроил цирк с фальшивым амулетом.
— А ему было деваться некуда. Тому, кто в дружинника стрелял — каторга без вариантов, причём, с учётом его пристрастий, там даже минимальный срок по такого рода делам окажется пожизненным, а с учётом отягчающих о минимальном он может даже не мечтать. Главарю — тоже пожизненная добыча ресурсов на каторжной изнанке, и это также не обсуждалось бы. Плюс за ним хвост старых дел, плюс идиотизм подчинённых… В общем, исход тот же, только после долгих допросов и мучительный, а так — ушёл быстро и в чём-то даже красиво. Так, что ни у кого не возникнет подозрений, будто он пошёл на сотрудничество с нами, стало быть, и к родне его от других бандитов претензий не будет. В общем, случай нередкий, это, можно сказать, самоубийство об жандарма.
— Ну, у меня что-то такое в голове бродило, но оформиться не могло.
— Кстати, насчёт пули, не пробившей лоб. Был случай у армейцев, мы расследовали на предмет наличия аномалий магического или потустороннего рода. Бойцу в голову попала пуля, пробила новомодную каску и, поскольку с головой встретилась под острым углом, пошла по кругу между черепом и каской[2], сделав полный оборот и остановившись напротив пробоины. Вот мы и выясняли, почему и как так случилось, что пуля вроде как остановилась, едва пробив металл, а у солдата скальп срезан. Оказалось — чистая физика, никакой мистики.
Тут нас и прервали милые дамы, вспомнившие о том, что кого-то в гостиной не хватает. За столом, после обеда, а в нём подавались и
