Меченый. Том 2. На переломе истории (СИ) - Савинков Андрей Николаевич Funt izuma
Ден Сяпин тоже никуда не торопился. Ему было уже 81, за свою жизнь китайский партиец успел пережить столько, что можно только удивляться его стойкости. В таком почтенном возрасте он выглядел вполне крепким стариком и явно не собирался рассыпаться.
— Коммунисты Китая так же считают нормализацию отношений с соседями — важной задачей, — согласился председатель центрального военного совета Китая. Ден Сяопин не был формальным руководителем страны, при этом до конца жизни имея значительное влияния на все процессы.
При этом Союз он как приоритетную цель для улучшения отношений по большому счету не выделял. Ради справедливости у китайцев отношения были не самые хорошие — мягко говоря — со всеми соседями. СССР, Индия, Вьетнам, Япония, Тайвань. В Бирме Китай поддерживал антиправительственных коммунистических повстанцев, что очевидно центральной власти нравиться не могло. Лаос был союзником Вьетнама и тоже северных соседей не особо любил.
У Китая была еще граница с Афганистаном длиной 50 километров где-то в горах и если ее не учитывать, можно сказать, что Поднебесная была окружена недругами просто на 360 градусов. Впрочем, официальная власть Кабула все же оставалась просоветской так что эта страна, во всяком случае официальная ее часть, Пекину тоже другом не была. Ах да, КНДР забыл, впрочем, и по корейцам имелись нюансы, еще не факт что при жестко поставленном вопросе Ким выберет Пекин, а не Москву, совсем не факт. Во многом такая ситуация стала печальным наследием Мао, хотя ту же вьетнамскую авантюру на «Великого Кормчего» сбросить было уже невозможно. Он уже банально умер к этому моменту три года.
— Мы не можем приказать правительству Вьетнама вывести войска из Камбоджи. Это просто невозможно, — очень быстро разговор свернул на самую «тяжелую» для наших отношений тему. — Поэтому если вы будете выставлять данное условие в качестве граничного, то боюсь наладить отношения между нашими странами у нас не выйдет.
Китаец выслушал перевод, помолчал немного, обдумывая ответную реплику и произнес.
— По нашему мнению руководство Советского Союза имеет достаточно влияния на Ханой, чтобы подвигнуть их к нужному решению.
— Мы можем взять на себя обязательство попытаться повлиять дипломатическими методами на Вьетнам, но ничего гарантировать не можем.
— Публичное обязательство? — Ден Сяопин очевидно почувствовал, что для меня вопрос Камбоджи не является принципиальным и начал давить.
— Нет, конечно, — я усмехнулся. — Никаких публичных заявлений. Советская сторона должна иметь возможность отказаться от своих обязательств в любой момент без потери лица. В случае получения нами данных о том, что через Китайскую границы в сторону афганских повстанцев проник хотя бы еще один патрон, любое дипломатическое сближение между нашими странами будет свернуто. Это принципиальная позиция.
— Китай никогда…
— Товарищ председатель, — я перебил китайца, заставив его очевидно поморщиться. Даже без перевода на русский мне было понятно, что мой визави будет говорить. Слушать о том, что китайцы никогда не нарушают взятых обязательств и вот это вот все не хотелось совершенно. — Не нужно говорить о том, о чем вы потом пожалеете. Поставки китайского оружия в Афганистан — это факт, причем задокументированный. И мы считаем такой удар в спину Советскому Союзу красной линией, нарушение которой ставит крест на любых возможностях договариваться.
На этот раз Ден Сяопин думал дольше. По-старчески немного пожевав губы он выдал следующее утверждение.
— Присутствие советских войск в Афганистане для Китая неприемлемо.
— Во-первых, наши войска там находятся по приглашению законного правительства. А во-вторых, мы работаем над тем, чтобы сократить их количество до минимально возможного минимума. И кстати еще пару месяцев назад до смерти Уль-Хака, казалось, что мы уже вышли на некое устраивающее все стороны соглашение. К сожалению, теперь эти договоренности оказались сорваны, и мы очень надеемся, что Китай не будет способствовать дальнейшей эскалации в регионе.
Это был фактически прямой вопрос. Если вы хотите и дальше ковырять Союз таким вот образом уподобляясь нашим врагам, то и разговаривать не о чем. Какое тут может быть сближение?
— Китай не будет способствовать эскалации в Афганистане и приветствует усилия СССР по прекращению там гражданского противостояния. Более того мы готовы присоединиться к переговорному процессу в качестве незаинтересованного посредника. — Выдал ответ китаец, фактически согласившись с моим требованием.
Дальше переговоры уже шли гораздо проще. Например, согласование — предварительное конечно же, тут самое главное принципиальное согласие а детали всегда можно утрясти в рабочем порядке — по уменьшению количества войск на советско-китайской границе прошло фактически влет. Потом пробежались по экономическим вопросам, тут точек соприкосновения было гораздо больше.
— Кроме того могу предложить построить вам атомную электростанцию. Насколько нам известно, у французов возникли кое-какие проблемы с этим делом.
События на Аравийском полуострове косвенно ударили по французской атомной промышленности. Париж был главным атомным «амбассадором» Европы — если, конечно, СССР вывести за скобки — и пытался влезть со своими реакторами буквально во все щели. Именно французы строили атомную промышленность Саддаму — там правда израильтяне саботировали это дело всеми возможными способами, но тем не менее — уши Франции же подозрительно торчали в атомном проекте Пакистана.
Теперь Париж захлестнула волна антиядерных демонстраций. Было пока не понятно, к чему это приведет, но вроде как на галлов уже даже союзники начали давить в плане ограничения ядерного экспорта. И надо же такому случиться что только в марте 1985 года французы начали в Китае стройку первого для этой страны энергетического ядерного реактора сугубо мирного назначения. До этого в Поднебесной имелись только реакторы-наработчики плутония, собственную мирную ядерную индустрию китайцы за тридцать лет участия в «ядерном клубе» так и не осилили. Об этом немного странно говорить, зная о будущем рывке этой страны, но в середине восьмидесятых Китай все еще был конкретной задницей мира, отставая от СССР примерно во всем помимо численности населения.
Кроме ядерных технологий я предложил собеседнику поставки вооружений в частности боевой авиации. В этом плане Поднебесная вовсе не могла похвастаться буквально ничем. Самым «новым» истребителем на вооружении НОАК был J-7 — копия советского МИГ-21, а он как бы совершил первый полет 30 лет назад. Более того этот самолет в моей истории китайцы производили аж до середины десятых годов 21 века. Попытка разработать что-то свое, предпринятая в 1970-х, полностью провалилась, и теперь китайцы фактически остались без современной техники.
У нас узкоглазые соседи смогли «подрезать» передовые наработки в 90-х, купив технологии, оборудование и людей фактически забесплатно. Тут, я надеюсь этого не случится, поэтому придется нашим соседям хорошенько раскошеливаться. Как раз тут производство Су-27 началось потихоньку, можно все накопленные за прошедшие годы МиГ-23 начинать продавать, не боясь за обороноспособность. Китайцам же и машины прошлого поколения будут за счастье. Плюс имелась идея сбагрить китайцам МиГ-29, который Советским ВВС — в моем понимании во всяком случае — был не нужен совершенно. Продать китайцам и машины, и лицензию, и линию по производству — задорого, конечно же — и пусть узкоглазые мучаются с этим легко-тяжелым истребителем.
Ну и вишенкой на торте я предложил объединить усилия в покорении космоса. Для начала как минимум запустить на орбиту китайского космонавта, что стало бы хорошим символом сближения двух стран.
Короче говоря, накидал китайскому коллеге пачку предложений «на подумать». Закончились «переговоры» — на самом деле никаких конкретных договоров естественно заключено на месте не было — джентельменским соглашением строить дальнейшие двусторонние отношения отбросив идеологическую составляющую. Типа мы строим социализм, они строят социализм, мы делаем это по-разному, кто правильно — время рассудит.
