Стальной кулак (СИ) - Тыналин Алим

Наконец, новые амортизаторы были готовы. Необычные, слоистые, они напоминали причудливые грибы.

— Включаю стенд, — скомандовала Варвара.

Платформа снова задрожала, имитируя движение танка. Но теперь ствол орудия словно застыл в пространстве, отклоняясь не более чем на градус.

— Отклонение ноль целых восемь десятых градуса! — торжествующе объявил Циркулев. — Даже лучше, чем на «Авроре»!

— Николаус просто сияет от счастья! — Вороножский прижимал к груди пробирку.

Варвара удовлетворенно кивнула:

— Теперь осталось решить проблему с прицелом.

Вечерело, когда команда приступила к последней серьезной проблеме. В полумраке цеха ярко горели лампы над испытательным стендом, где был установлен опытный образец прицела.

— Опять запотел! — с досадой воскликнул Звонарев, отрываясь от окуляра. — Стоит только температуре немного измениться, и линзы мгновенно затягивает пленкой влаги.

Циркулев, привычно сверяясь с блокнотом, пробормотал:

— При перепаде всего в пятнадцать градусов видимость падает до нуля. В боевых условиях это недопустимо.

Варвара внимательно разглядывала конструкцию прицела:

— Проблема в том, что внутри образуется конденсат. Теплый воздух из боевого отделения попадает в холодную трубу прицела.

— Позвольте заметить, — Циркулев поправил пенсне, — что раньше на морских дальномерах использовали специальные патроны с силикагелем для поглощения влаги.

— Николаус! — внезапно вскричал Вороножский, потрясая пробиркой. — Николаус предлагает гениальное решение! Новый состав для осушки воздуха!

Он метнулся к рабочему столу, заваленному химическими препаратами:

— Смотрите, можно смешать хлористый кальций с активированным углем и добавить особый катализатор.

Руднев, до этого молча изучавший прицел, вдруг оживился:

— А что если сделать двойную систему? И добавить принудительную вентиляцию?

— Поясните, — Варвара придвинула чистый лист бумаги.

— Вот смотрите, — Руднев начал быстро чертить. — Делаем двойные стенки трубы прицела. Между ними размещаем патроны с осушителем Бориса Ильича. А здесь, — он добавил несколько линий, — ставим эжектор.

— Эжектор? — переспросил Звонарев, протирая очки.

— Да! При движении танка встречный поток воздуха будет создавать разрежение. Эжектор направит этот поток между стенками прицела. Постоянная циркуляция сухого воздуха предотвратит запотевание.

Варвара восхищенно качнула головой:

— Блестящее решение! Это же пассивная система, не требующая дополнительной энергии.

— И никаких движущихся частей, — добавил Руднев. — Только геометрия воздушных каналов.

Работа закипела. Вороножский колдовал над составом осушителя, периодически советуясь с «Николаусом». Руднев с ювелирной точностью вытачивал детали эжектора. Циркулев педантично фиксировал все параметры.

Наконец, модернизированный прицел установили на стенд. В специальной камере создали перепад температур в тридцать градусов.

— Полная видимость! — радостно сообщил Звонарев, припав к окуляру. — Ни малейшего запотевания.

— Николаус в восторге! — Вороножский прижимал к груди пробирку с осушителем. — Он предсказывает большое будущее этому изобретению!

— Ладно, товарищи, — Варвара повернулась к команде. — Нам еще нужно все это собрать в единую систему. Время поджимает.

За окнами цеха уже стемнело, но работа продолжалась. Впереди было еще много дел, и каждая минута была на счету.

К вечеру система начала обретать законченный вид. Башня плавно поворачивалась, орудие четко удерживалось в заданном положении. Даже придирчивый Циркулев признал, что точность наведения превосходит все существующие аналоги.

— Еще бы, — проворчал Руднев, протирая очки в медной оправе. — С такими техническими решениями… Леонид Иванович просто гений. Это все его находки.

Варвара промолчала. Где-то в глубине души она понимала, что за этой гениальностью кроется какая-то тайна. Но сейчас было не до этого, нужно успеть подготовить систему к испытаниям.

В маленькой комнате старого дома на окраине города горела единственная лампа под зеленым абажуром. На столе были разложены какие-то бумаги, а в пепельнице дымилась папироса.

За окном шумел дождь. Весь день лил как из ведра, что весьма кстати для конспиративной встречи.

— Значит так, — Глушков разложил на столе фотографии. — Звяга каждый вечер ходит одним и тем же маршрутом. От заводоуправления до дома, строго по расписанию.

Я внимательно рассматривал снимки. Глушков, которого я срочно вызвал с Урала, работал четко и профессионально, как всегда.

— А вот здесь, — он указал на карту города, — живет наш человек. Бывший инженер с немецкими корнями. Он уже согласился подыграть нам за определенную компенсацию.

— Компрометирующие материалы готовы? — я взял одну из папок.

— Все как вы просили, — Глушков достал пачку документов. — Переписка с иностранными фирмами, закодированные сообщения, даже квитанции на денежные переводы. Комар носа не подточит.

Я пролистал бумаги. Действительно, сработано мастерски, легенда выглядела абсолютно достоверной.

— Канал связи проработан? — спросил я.

— До мелочей, — Глушков усмехнулся и закурил новую папиросу. — Наш «немец» якобы собирает информацию о новых разработках. Особенно их интересует ваш дизель. А Звяга, — он сделал паузу, — очень удачно пытается этому поспособствовать.

— А легенда надежная? — я внимательно посмотрел на Глушкова.

— Безупречная. Наш «немец» представится как связной от группы Рыкова. Якобы они обеспокоены «левацкими перегибами» в промышленности и ищут единомышленников на местах.

— И Звяга клюнет?

— Обязательно, — Глушков усмехнулся. — Он же идейный противник «технократического уклона». Для него ваш проект — пример вредного экспериментаторства. А тут влиятельные товарищи из центра разделяют его опасения.

— А связь с иностранцами?

— Тут все тонко, — Глушков понизил голос. — «Немец» как бы между делом упомянет о своих связях с германскими промышленниками. Мол, они тоже считают такие эксперименты опасными. Звяга даже не заметит, как окажется в ловушке. Думая, что борется за правое дело, невольно станет передавать информацию за рубеж.

— Слишком удачно, — я невесело усмехнулся.

— Именно. Когда наши друзья из ОГПУ получат информацию о его контактах с иностранным агентом, его сразу возьмут в оборот.

Я поморщился. Игра была жесткой, но выбора не оставалось. Звяга слишком усердно копал под проект.

— Не нравится мне это, Матвей Кузьмич, — признался я. — Как-то… не по-человечески.

Глушков внимательно посмотрел на меня:

— Леонид Иванович, я вас знаю не первый год. Еще по Москве помню, как вы умели находить нестандартные решения. Но сейчас время другое. Или мы их, или они нас. На войне, как на войне, говорится. Тем более, что вы сами предложили.

— Знаю, — я потер переносицу. — Но может есть другой способ?

— Нет, — Глушков покачал головой. — Я навел справки. За Звягой стоят серьезные люди. Черноярский всего лишь пешка. Они используют их, чтобы похоронить проект. А если мы не запустим танк в производство… — он сделал выразительную паузу.

Я молча кивнул. Последствия провала проекта представлялись слишком ясно.

— Когда начинаем? — спросил я после паузы.

— Завтра, — Глушков сверился с записной книжкой. — В семь вечера Звяга пойдет своим обычным маршрутом. А наш «немец» как раз будет возвращаться из булочной…

— Случайная встреча?

— Именно. Короткий разговор, передача конверта. Все будет выглядеть очень естественно.

— А наблюдение?

— Уже установлено, — Глушков усмехнулся. — Мои старые друзья из органов проявили большой интерес к возможной утечке секретных данных.

Мы помолчали.

— Жаль Звягу, — заметил я. — Он ведь искренне верит, что защищает интересы партии.

— В том-то и дело, — кивнул Глушков. — Именно поэтому он и попадется. Слишком прямолинейный, все видит в черно-белом цвете. Такими легко манипулировать, особенно если играть на их убеждениях.