Итерация II - Корольков
— Товарищ Армейский комиссар 1-го ранга! До округа дозвонимся быстро, но дальше… Позывных не знаем и уровень не тот.
— Хорошо, соедините с округом, — махнул комиссар.
Вскоре связь была установлена и к телефону подошёл Мехлис, взмахом руки показавший начальнику штаба, чтобы освободил кабинет. Назвав несколько позывных, Лев Захарович смог дозвонится до нужного абонента.
— Щаденко[18] у аппарата.
— Ефим Афанасьевич, здравствуй. Мехлис беспокоит.
— Слушаю Лев Захарович.
— Нужно срочно исправить одну ошибку. Записываешь?
— Диктуй…
* * *
Несмотря на неудобства, Пётр Петрович Полипов спал со счастливой улыбкой на лице. Сбылась мечта, он перебрался в Москву, и не в воинскую часть, а в Главное Политическое управление! Пускай у него пока не высокое звание и должность, всё ещё впереди. Недаром из управления, начальник отобрал в поездку именно его. И это доверие необходимо оправдать!
Проверять Пётр Петрович любил и умел, а уж составить акт, полный недостатков — тут равных не было. В итоговый доклад попадали и не влияющие ни на что мелочи. Уговоры смягчить, подправить формулировки, Пётр Петрович с негодование отметал. Командование должно знать реальное положение дел, а он, повернет всё как нужно. Кому, это зависит от ситуации.
Полипов не пытался выслужиться перед Мехлисом. Достаточно что имя, неподкупного, жёсткого, несгибаемого, требовательного, непримиримого бойца с недостатками, будет известно в войсках. Пусть боятся, а следовательно — и уважают. В конце концов, Мехлис когда-нибудь уйдёт, и тогда придёт его очередь, засияет звезда Петра Петровича Полипова.
Петенька
Пётр Петрович Полипов, недавно получил назначение комиссаром лучшей стрелковой бригады Красной Армии. Он находился в прекрасном состоянии духа и отличном настроении. Ещё бы: желаемое назначение в прославленное соединение, должность, которая играла большую роль в его карьерных планах, о которой мечтали многие, но удалось только Петру. Судьба благоволила Полипову, раз за разом подкидывала удачные обстоятельства.
Первые шаги на жизненном пути Пети Полипова складывались проще и иначе, без какой-либо связи с военным делом. Родился 25 октября 1907 года, в Перми. Отец, Пётр Митрофанович, купец средней руки, держал магазин в городе и ещё множество мелких лавочек в губернии. Матушка, Екатерина Венедиктовна, вела чинную жизнь домашней хозяйки. Дальнейшая судьба маленького Пети выглядела ровной, понятной и безоблачной — учеба в гимназии, работа в лавке, наследник и продолжатель семейного дела, всё как по маслу. Семнадцатый год, перевернул прежние надежды, чаяния и мечты, изменил и жизненный путь страны, и отдельно взятой семьи Полиповых.
Февральские перемены Пете казались праздничными и захватывающе интересными. Шумные митинги, выступления ораторов, полощущиеся на ветру флаги, суровые песни. Это привлекало и увлекало юного гимназиста. Петя с удовольствием убегал из гимназии, чтобы окунуться в водоворот страстей и событий. Пётр Митрофанович нацепил на лацкан пальто красный бант и называл себя сторонником революции. Он проникся идеями построения нового, светлого общества, в котором купцы и лавочники займут достойное место, встав у руля управления государством.
— Кто кормит эту страну? — вещал он дома — Мы! Купцы! Кто одевает, развивает, вкладывает средства в технический прогресс? Тоже мы, торговцы! Мы знаем, как организовать своё дело, не чураемся новинок, а нас не допускают к Думе, к изданию законов, к управлению! Но, сейчас всё изменится! И мы, торговое сословие, себя ещё покажем!!!». Полипов старший даже избирался, и хотя не набрал нужного количества голосов, нисколько не отчаялся, свято веря, что скоро придёт его время.
Дни бежали за днями, пришла весна, пролетело лето, наступила хмурая осень, но жизнь в стране становилась только хуже. День рождения Петеньки встретили непривычно тихо, гостей пришло мало и не было слышно весёлого смеха. Взрослые были поглощены думами и разговорами, а на именинника внимания обращали мало. Петенька не обижался, считал себя взрослым и ему было что послушать во взрослых разговорах. Праздник быстро закончился и гости разошлись по домам. Слишком уж суровое время наступило, никто не хотел засиживаться, опасаясь грабителей, почувствовавших небывалую, вольницу.
Вскоре Полиповы, как и остальные жители Перми, узнали о том, что в стране произошла ещё одна революция. И вновь всё закружилось, повторяя февраль: митинги и шествия, ораторы и агитаторы, флаги и транспаранты. Пётр Митрофанович снял и убрал красный бант и о недавних революционных взглядах, даже не вспоминал. А через некоторое время, взрослые стали повторять слово война, прибавляя «Гражданская». В разговорах замелькали «красные», «белые», «большевики», ранее неслыханные или имевшие иное значение слова.
В апреле, по городу пошёл слух, что в Пермь приехал великий князь Михаил Александрович. Как и другие мальчишки, Петенька желал увидеть родного брата Императора, но не удалось. А после и вовсе пошёл слух, что Великого князя убили. Семья Полиповых не бедствовала, но и былой роскоши тоже не было. Прислугу рассчитали, осталась лишь кухарка, которая помимо того, что готовила, ещё убирала в доме и выполняла другую хозяйственную работу.
Занятие в конце декабря 1918 года Перми «белыми», сразу и не почувствовалось. Жители слышали звуки боя, видели, как по городу передвигались вооруженные, одетые в военную форму люди, но восприняли это как само собой разумеющееся. Беда грянула через месяц.
В морозный январский день за час до полудня распахнулась входная дверь и в коридор, тяжело дыша, словно за ним гнались, ввалился Пётр Митрофанович.
— Петя! — закричала Екатерина Венедиктовна. — Что стряслось?
— Катя, нас обокрали!!! — возопил отец семейства. — Мою лавку даже большевики не тронули, а эти!.. Пришли солдаты и выгребли товар подчистую. А наглый поручик, который возглавлял банду солдатни, утверждал, что Я! Представляешь, Катя — я — ррреволюционер!!! И потому они всё реквизируют на нужды армии! — Мы разорены! Всё, созданное таким трудом, всё — рухнуло!!!
Пётр Митрофанович сел на лавку, стянул с головы шапку и уставился в видимую только одному ему, точку. Через несколько минут он перевёл взгляд на застывших в проёме двери жену и сына, потом встал.
— Нет! Я этого так не оставлю! — нахлобучил на голову модную бобровую шапку. — Я добьюсь правды! Я дойду до самого начальника контрразведки! Что его подчинённые себе позволяют! Грабёж, среди белого дня!
С этими словами Пётр Митрофанович вышел и больше его никто не видел. Видимо ушёл искать правду куда-то повыше.
На следующий день контрразведчики нагрянули в дом.
Щеголеватый поручик, командовавший солдатами, представился. Петенька так и не понял, какая фамилия у названного гостя, разобрав только звание — поручик, а потом сплошное «пше», да «пше». «Поляк, наверное.», подумал Петя.
Офицер поцеловал Екатерине Венедиктовне ручку и ещё раз щёлкнув каблуками сапог, чётким голосом сказал, что прибыл
