13-й отдел НКВД (СИ) - Барчук Павел

Помню, как-то раз, прямо перед уходом в армию, случайно наткнулся на сериал о маршале, которого смолотила репрессивная машина. Дед, проходя через комнату на балкон, остановился на минуту, посмотрел, послушал, потом хмыкнул, взял пульт, нажал кнопку и со всей силы долбанул его об стену. Я остался пялиться в потухший экран телевизора с мыслью, что кое-кому надо лечить голову.

— Смотри, Иван, это место о многом говорит. Сегодня ты — сотрудник народного комиссариата внутренних дел и по твоему решению некоторые, высоко взлетевшие враги народа отправятся сюда. Главные враги. Те, которые прячутся среди наших товарищей. Те, которые подобрались слишком близко к рычагам управления. А завтра вполне можешь оказаться здесь сам. Не забывай об этом никогда. Дух должен быть стоек и крепок. Наше дело — правое. Как бы не был силен соблазн перейти на сторону врага, если он у тебя вообще появится, лучше сразу пулю в лоб.

Тихонов шагал впереди, заложив руки за спину, и говорил вроде сам с собой, негромко, но его слова, конечно, предназначались мне. Младшему сотруднику НКВД, только вступившему в борьбу.

Когда мы с майором приблизились ко входу в первый барак, на улице появилась группа людей. Мужчины под зорким оком конвоиров двигались медленно в сторону скопления деревьев. Шли, не глядя по сторонам. Совершенно случайно, последний в цепочке, средних лет человек, вдруг поднял голову и посмотрел мне в глаза. Я споткнулся на ходу, чуть не улетев носом в спину майора. Это был взгляд, осознающий и ждущий смерть. Сложно объяснить, но я буквально прочувствовал эмоции случайного человека на своей шкуре, всем своим нутро́м. Он знал, что умрет и эта мысль его выворачивала наизнанку.

— Иван, не отставай. — Зато Тихонов двигался бодро, абсолютно не реагируя на то, что нас окружало. Кроме слов, которые мне сказал, больше ничего не выдавало его отношения к этому месту. Похоже, майору не привыкать к подобным обстоятельствам.

Мы вошли внутрь, и тут же навстречу попались военные. Хотя, может, и не военные. Форма отличалась от той, которая была у Тихонова, но и армейской ее, наверное, все-таки, не назовешь. Чекисты тоже? Я беглым взглядом насчитал около десяти человек. Шли они, весело переговариваясь о чем-то, некоторые даже откровенно похохатывали. Позавидуешь людям. В месте, где так сильно фони́т смертью, ощущают себя совершенно беззаботно. Железные нервы, однако, у ребят.

— О! Товарищ Блохин(*). — Майор остановился и один из чекистов двинулся к нам с широкой улыбкой на лице. — Сам тут сегодня?

— Ты же знаешь, Никита Пахомович, иногда нужно.

Я с интересом рассматривал стоящего рядом персонажа. Приятного вида мужчина, с небольшими залысинами, крепкий, чуть даже полноватый. Встретишь на улице, останется положительное впечатление, этакий любитель охоты и рыбалки, примерный семьянин.

— Ты, давай, своего не задерживай. Ждёт тебя уже. Следующей партией пойдет. — Усмехнулся мужик.

Тихонов в ответ заверил, что долго мы здесь не пробудем, а потом, пожелав удачи, направился дальше. Я, естественно, следом, мысленно прикидывая, нужна ли этим людям удача. У них, по-моему, итак все неплохо.

— Майор Василий Блохин. Слышал, наверное, не раз его фамилию. Вот это он и есть. Настоящий советский человек. — Пояснил Никита Пахомович, как только мы отошли на приличное расстояние. — Начальник комендантского отдела. На его людях не только охрана Кремля и первых лиц. Это все — Тихонов повел подбородком, указывая на то, что нас окружало, — Тоже в ведомстве товарища Блохина. Он предан делу полностью. Мог бы и не участвовать лично, но видишь, мотается то в Бутово, то сюда. Потому что жёсткая рука должна быть всегда на пульсе. Понял? Ты, ясное дело, в нашу службу только окунулся и много не знаешь. Слушай внимательно, что говорят. Впитывай. Учись.

— Понял, товарищ майор государственной безопасности.

— Иван, наедине можешь обращаться просто по имени отчеству. Нам такая работа предстоит, иной раз себя будешь забывать, не то, что весь этот официоз. Ну, а при посторонних уж понятно.

Ответа от меня никто не ждал, потому что было сказано не как руководство к действию, а выглядело приказом. Баба с возу, кобыле легче. Я исключительно "за". Каждый раз язык ломать не придется.

Тихонов толкнул первую попавшуюся дверь, и мы оказались в небольшой комнате.

Обстановка была атмосферная. Если говорить культурно и без мата. Если откровенно, мне стало не по себе. Если совсем откровенно, захотелось развернуться и выйти. Помещение по размеру — где-то около пятнадцати квадратов. Может, чуть больше. Темного цвета стены залиты непонятным дерьмом, внутри сильно пахло кровью. Будто на скотобойню попал.

Посредине стоял мужик. Просто стоял. Глядя в пол и безвольно опустив руки.

Смотрелся он, конечно, очень сильно помятым. Один глаз заплыл, а второй вообще отсутствовал. Вытек скорее всего. Рана ещё свежая. Лицо напоминало сплошное месиво. Стоять ему было явно тяжело, но единственный стул, задвинутый в угол комнаты, был занят сидящим на нем чекистом, который задумчиво рассматривал свои руки. Второй товарищ, охранявший бедолагу, стоял у входа, прислонившись плечом к стене и щёлкал семечки. Семечки. Здесь. Мне захотелось подойти к нему, тряхнуть за плечи и спросить, все нормально с головой?

На еле стоя́щего мужика ребята смотрели абсолютно равнодушно, при том, что было заметно, он того и гляди упадет.

— Здравствуй, Федор. — Тихонов кивнул охране на дверь и те послушно, ни слова не говоря, удалились с завидной скоростью. Всё же, каким бы ни было сильным волшебное влияние слов "государственная безопасность", но для майора Тихонов вызывает слишком бурную реакцию у окружающих.

— Здравствуй, Никита Пахомович. — Мужик усмехнулся, а точнее, попробовал это сделать, однако, тут же скривился от боли. Там, похоже, вообще живого места нет. — Было подозрение, что меня придержали для встречи с тобой. Угадал.

— Ну, ты же разведчик. Чекист. Соображаешь, значит. Жаль, что все закончилось вот так. Никогда не подумал бы… Но разговор не об этом. Меня интересует гражданин Мацкевич.

Майор стоял напротив избитого смертника, я — рядом. Чувствовал себя… Да хрен объяснишь, как я себя чувствовал. Одно дело, враг, когда ты точно знаешь, что он враг. И когда вы столкнулись лоб в лоб. Кто кого, грубо говоря. Но сейчас я видел не́что совсем другое. Для меня, наверное, где-то даже тревожащее душу.

— А что с ним? — Странное дело, этот Федор еле держался на ногах, но тон у него был такой, словно хохмить собирается и на Тихонова ему плевать. Страх отсутствовал.

— Да в том-то и дело, что ничего. Ночью наведались к месту, где Мацкевич планировал осуществить свои дела. Те, о которых ты вчера после нашей долгой беседы рассказал. Обнаружили все: рисунок звёзды, убитых пацанов. Свечи даже горели. Но такое чувство, что за минуту до нашего появления он исчез. Сбежал, сволочь. Мало того, в засаде поджидали трое … как это правильно называется… — Майор пару раз щёлкнул пальцами, будто искал забытое слово и просил подсказки, — Последователи. Ученики. Ну, ты понял. Двоих положили прямо там. Третий успел отличиться. Вон Ивану почти голову пробил. Выходит, предупредили Мацкевича. Вот только не пойму, как. Знал лишь ты. Только с тобой у нас состоялась беседа, в которой у тебя хватило ума рассказать, где искать его. И тут же, в ночь произошла такая оказия. Встретиться, передать весточку точно никто не мог. Нам известно обоим, где ты находился. Свидетелей разговора не было. О том, что тебя забрали, а главное, куда — никому не известно. Расскажи мне, Федор. Облегчи совесть перед смертью. Осталось что-то, о чем я не знаю? Ты не был до конца откровенным?

— Эх, Никита… А мы ведь с тобой с детства. За сестрой моей ухаживал. В кино водил. — Мужик покачал головой. От этого движения его немного повело в сторону, но он удержался на ногах.

— Ты мне тут про детскую дружбу не заливай. Понял? — Майор стоял, не шевелясь. Даже бровью не повел. — Повторяю ещё раз. Как ты смог предупредить Мацкевича о готовящейся облаве? Все данные говорят, что у него нет ни способностей, ни возможностей. Он ищет власти и силы, но пока ей не обладает. Тогда как?