13-й отдел НКВД (СИ) - Барчук Павел

Павел Барчук

13-й отдел НКВД’

Глава 1

День не задался с самого утра. Прямо скажем, дерьмовый вышел день. К вечеру появилось огромное желание напиться или послать все к черту. Честно говоря, послать к черту хотелось гораздо сильнее, чем напиться, но…

"Наша служба и опасна, и трудна…"

Я мысленно повторял строчку из старой песни, наверное, миллионный раз, будто она могла облегчить ситуацию или что-то изменить.

Дело, которым занимался без продыху второй месяц, обретало весьма поганые черты и грозило перейти в руки следственного комитета, если коротко, то "су ска".

Третье убийство с одним и тем же почерком, да ещё попахивающее сектантством. Похоже, у нас появился серийный маньяк. И это совсем ни к месту.

После первого случая я искренне надеялся, разберусь с убийцей, найду его, поймаю, посажу, а потом отправлюсь на пенсию. Лебединая песня, которая закончится прощанием с родным отделом и заслуженным отдыхом. Воображение рисовало небольшой домик на берегу моря, домашнее вино по вечерам и, наконец, устройство личной жизни. Не то, чтоб с ней были проблемы, но все же в тридцать три пора бы семью завести. Однако, за первым убийством последовало второе, потом третье. И все, как под копирку.

— Симонов!

Окрик начальника отдела догнал меня уже на выходе. Я матернулся в сторону, скривился, как от зубной боли, но остановиться все же пришлось.

— Слушаю, Николай Петрович! — Вытянулся по струнке и широко улыбнулся, демонстрируя радость от лицезрения руководства.

— Ты мне чего скалишься? Документы готовы? Завтра явится человек из "су ска", а у тебя конь не валялся. — Подполковник Матвеев был как всегда суров и непоколебим. Строгий взгляд, сведённые брови. Не знал бы, что он представляет из себя на самом деле, наверное, даже поверил бы.

— Обижаете…

Только я собрался с максимальной правдивостью разыграть перед начальством оскорбленного мента, как мое внимание привлек очень странный человек.

На заднем фоне, ровно за спиной подполковника из-за угла вышел незнакомый тип, которого тут никак присутствовать не могло. Мужику на вид можно было дать лет сорок. Его прикид вызывал желание выскочить на улицу, закрыть дверь и посмотреть, что написано на табличке. Точно ли мы находимся в отделе полиции? Потому как незнакомец вызывал огромное в этом сомнение.

На нем были надеты широкие канареечного цвета штаны, зелёный "вырви глаз" пиджак, судя по отливу ткани, сшитый из бархата, малиновая бабочка и клетчатая кепка. Я подобных моделей, речь в данном случае о кепке, не видел с детства. Помню, нечто подобное носили мужики в деревне, куда родители отправляли меня на каникулы.

Но это было лишь начало. Незнакомец вдруг откровенно уставился на нас с подполковником, а потом вообще хитро подмигнул одним глазом.

— Симонов! Твою мать! Куда ты смотришь? — Николай Петрович оглянулся.

Я ожидал реакции, подобной моей. Ну, как минимум, удивления. Однако, Матвеев, будто ни в чем не бывало, снова повернулся ко мне. Спокойный. Уравновешенный. Только немного злой, но причиной злости являлся не посторонний клоун, которого в убойном отделе быть не могло, а та же проблема, что беспокоила и меня уже не первый день. То есть — убийства, повторяющиеся друг за другом, с которыми разобраться мы всеми силами старались, но не выходило ни черта.

— Шуруй в кабинет и доведи до ума. Я позориться перед "су ском" не хочу. Ясно? А то вместо спокойного ухода на пенсию, получишь серьезные проблемы. Понял?

— Николай Петрович, Вас ничего не смущает?

Посмотрел через плечо Матвеева. Мужик наблюдался на том же месте. Более того, он почесал курносый, похожий на картошку нос, показал расхожий жест "сообразим на троих?", а затем подмигнул, но уже другим глазом. И самое поразительное, они у него были радикально разные. Один — ярко-синий. Второй — ярко — жёлтый, словно принадлежал не человеку, а дикому коту. На секунду даже показалось, что зрачок именно в этом, жёлтом — продолговатый, тигриный. Расстояние между нами было приличное. Орлов в роду не имеется. Все люди. Разглядеть столь мелкую деталь теоретически не смог бы никто.

Я зажмурился, искренне надеясь, сейчас отпустит. Мало ли. Вдруг мерещится с устатку. Ни хрена. Когда снова посмотрел вперёд, тип стоял на месте, улыбаясь мне, словно мы друзья-товарищи.

— Симонов, ты мне чё тут устроил? Кривляешься, как дурак! Говорю, топай обратно на рабочее место.

— Николай Петрович, посмотрите, сзади вас мужик. Кто это? Почему шляется по убойному отделу? Не проходной двор, так то. — Даже голос до шепота не понизил. Пусть слышит клоун. Нам, честным ментам, скрывать нечего.

Подполковник резко замолчал, глядя на меня пристальным внимательным взглядом.

— А ну дыхни! — Матвеев наклонился ближе и потянул воздух носом.

— Ну, Вы совсем уж… Я не пью на работе.

— Знаешь, Симонов, всегда бывают исключения. Не пьешь. Да. Но мало ли. Сейчас такая ситуация, самому бы в запой не уйти… Опять же, если трезвый, тогда, значит, издеваешься. Какой мужик? О чем ты?

— Да вот же… Гляньте.

Моя рука указывала на пустое место. Честно говоря, аж в глазах потемнело. Это что вообще происходит?

Я, попирая субординацию как явление, обошел Матвеева, заглянул за угол. Пустой коридор и кабинеты с закрытыми дверьми. Рабочий день официально закончился, бо́льшинство коллег давно смылись от бдительного ока руководства.

— Симонов, ты совсем охренел? Или строишь из себя дурака, чтоб тебя из органов на пенсию поперли быстрее? — Подполковник покрутил указательным пальцем у виска. Потом, видимо, решил, показывать на себе — плохая примета, в два шага подскочил ко мне и тем же указательным пальцем покрутил у виска ещё раз, правда, теперь у моего.

И ведь ничего не скажешь в ответ. Но мужик был! Я его видел!

— Так, ладно. Иди домой. Сегодня годовщина же ещё. Помню. Пять лет, как Иваныча не стало. Эх… Такой мужик был. Настоящий мент. Не чета современным ослам. Но завтра… — Матвеев свёл брови, загоняя их одну на другую. Это, по его мнению, должно было держать в тонусе всех подчинённых.

Спорить не стал. Кивнул головой, соглашаясь и ощущая, как желание напиться растет в геометрической прогрессии. Сегодня мерещатся мужики, а завтра что? Поскачут розовые единороги? Нет, пора на пенсию. Однозначно.

Подполковник махнул рукой, развернулся и исчез за тем самым углом, откуда приходила моя личная галлюцинация.

Я постоял немного, задумчиво глядя ему вслед. Возникла мысль, может, прикол такой. Мужики, типа глумятся в честь предстоящей пенсии. Вот только Матвеев далек от понятия "юмор", как слон от балета. У подполковника все четко, соответственно старому бородатому анекдоту. Копать от забора и до заката. Допустить, будто начальство приняло участие в розыгрыше никак не могу. Исключено.

В итоге, не придя ни к какому выводу, плюнул и вышел из отдела. Если даже крыша ещё не поехала, то точно поедет, когда я продолжу думать о человеке, которого никто кроме меня не видел.

К дому потопал пешком. Погода стояла отличная. Грех не прогуляться. Лето уже заканчивалось, но солнце жарило так, будто у него в запасе целый сезон.

По пути заскочил в магазин. Сегодня, как верно сказал Матвеев, годовщина. Пять лет назад не стало деда. Нужно помянуть.

Быстро ухватил с полки бутылку "беленькой", колбасную нарезку, сыр, банку соленых помидор. Да, приходится покупать. Делать для меня закрутки некому. Живу один.

Как оказалось, работая в органах не так уж просто найти спутницу жизни. Надёжную, с которой реально можно рука об руку. Тем более, определенное количество лет было проведено там, где семью вообще лучше не иметь. Чтоб некому было оплакивать.

Помню, когда отправлялся в свою первую "горячую" точку, дед молчал несколько дней. Тупо меня игнорил. Но не отговаривал. Хотя, не знаю, что лучше. Его демонстративное "мы не знакомы, кто здесь?" бесило ужасно. Ничего не сказал, даже, когда я взял сумку и вышел из квартиры.