Гоблин. Монстр или... - Криаан
Бросок Скрытности 13-3(модификатор) = 10.Бросок Восприятия Вождь гоблинов: 5–2(модификатор)-4(отвлечен самкой) = -1 — Критический провал!
Растрепанная тётка под завоевательской батиной поступью пыталась сбежать, загнанно подвывала в кляп и брыкалась, блестя сытыми, белыми ляжками. Но она была матерью, а не бойцом — даже тщедушный ваивода преклонных годков оказался для неё серьёзным противником. И папашка мой также понимал это, задирая повязку повыше и надрачивая крепнущий «хрен»: потасовка угасла и кроме звонких воплей девчонок где-то внутри одной из хижин, ничего не нарушало ночную идиллию. А это значило, что пора «запузырить» дородную мамочку. Тётка оказалась довольно крепкой морально — или же крики её дочерей придавали женщине сил? — и не оставляла попыток спастись. Даже когда папашка срезал путы у неё на лодыжках и пристроился промеж ляжек, раздвигая пухлые бедра и шлёпая залупой по курчавым волосьям на женском лобке, она боролась по мере сил и возможности. А затем она внезапно разглядела меня, с мимолётным приступом звериного ужаса замечая очередного налетчика. Во взгляде бедняги промелькнула пелена обреченности, ведь от двоих ни за что не отбиться… но спустя миг женщина даже замерла от растерянности. Увидела, что я не бегу с раздувшимся членом наперевес, а очевидно крадусь к папашке, с злобной рожей захожу ему в спину. Обнаженный, тускло поблескивавший в отсветах пламени серп явно не нужен был для изнасилования беспомощной женщины. Догадалась ли она, или просто в панике цеплялась за любую возможность — не знаю. Почему решила поставить на это — в толк не возьму, ведь у меня самого член заметно напрягся и выглядывал из-под повязки. Чёртова физиология брала своё и словно нарочно совала напрягавшийся пенис меж ног, как будто палку в колёса пихала. Но женщина не видела этого — завидным усилием воли игнорировала мою «колбасу», замечала лишь сосредоточенное устремление, которое мной овладело. С отвращением на зарёваном лице, проступавшем даже сквозь страх, вскинула полные ноги, обнимая лодыжками батину тощую задницу. — Хароша баба!.. — загоготал довольный папашка. — Виликий Ваивода так тибя патрахаит… Так патрахаит!.. Он ворочался у неё между ног, направляя рукой головку и вслепую выискивая заветную «дырочку». Шагов моих, по кошачьи мягко текущих по голой земле, он не слышал. Да и не смог бы услышать, даже если б прислушивался — кровь из верхней головы отлила в нижнюю, погружая папашку в горячечное возбуждение. Аромат зрелой самки — да ещё покорно ноги раздвинувшей! — сводил вождя с ума. Я и сам сглатывал голодные слюни, обоняя чудесный аромат чистого женского тела. Однако же силы воли едва-едва, но хватало, что бы отбросить ненужное и двигаться к цели… К тому же, как только всё кончится, эта сладкая мамочка всё равно будет моей. Серп в руке подрагивал от нетерпения, словно вместе со мной считая шаги. Свободная рука метнулась вперед, будто змея в нападении, обхватывая рот вождя. С секундной задержкой лезвие серпа перечертило глотку противника, перерезая сосуды. Хорошо отточенный сельхозинструмент резанул зубцами по мясу, глубоко разрубая кожу и мышцы, рассекая гортань — от волнения я тянул изо всех своих сил. Неспособный даже закричать, вождь нещадно забулькал разрубленным горлом, брызжа кровью на белые груди не поруганной жертвы. Замахал руками в пытке освободиться. У меня не возникло желания проверять, на что он еще способен — ну как пырнет чем-нибудь перед смертью? — потому я отошел на пару шагов назад. Поднял вилы, оставленные неподалёку на всякий случай. Движения старого гоблина, с каждым мигом становились всё более скованными, рваными. Папашка отчаянно не желал помирать, орошая землю вокруг слабеющей алой струей из разреза на шее. Медленно разворачивался ко мне, спеша глянуть на того, кто лишил его жизни. В эти мгновения рассвирепевшая тётка — до того перепуганая происходящим, что ужас её переродился в кипучую злобу — ещё сильнее обхватила ваиводу ногами. Даже за обмякший член намертво уцепилась, будто за поводок, не позволяя невезучему содомиту вырваться из сладкого плена. Мог ли батька-гобс даже представить, что однажды встретит конец свой, запертым промеж кремово-белых, упитанных ляжек и прижатый к не менее аппетитной попке милфы? Посчитал бы это за счастье или за великий позор? Ответить на нелепый вопрос папаша оказался не в силах — разрубание горла вредит говорливости. Да и совсем он обмяк, силёнки последние растерял — уже никак не среагировал, на удар вилами в спину, а затем на еще один и ещё. Спустя пару долгих секунду, протяжно захрипев через рану долгим предсмертным выдохом, старый вождь наконец издох. «Король умер, да здравствует король!..»
Вождь Гоблинов убит. Получено 5 Благодати.
— Моя тут ни быть, моя не бить вождя, — на всякий случай произношу я, отвернувшись от трупа с «блестяшками» и полуголой женщины. Два искушения подряд для слабого гоблинского разума, ну как тут можно устоять?! Уверен, посмотри на него еще хоть секунду и точно не удержался бы от того, чтобы не забрать всё, что было на нем, себе и тогда плакала моя конспирация. Приготовления были успешными, а счастливая случайность позволила убить Вождя, что в открытом столкновении размазал бы моё тщедушное тельце как котлету. — Моя грабить хата, моя совсем тут не быть, — запрятав серп в укромном месте, я убежал делать то, что и сказал, попутно мелькая перед всем честным племенем. Еще через некоторое время мародерка была закончена и племя начало потихоньку собираться на, с позволения сказать, главной площади, с которой открывался замечательный вид на заколотого вилами вождя и отползающую женщину. Последняя была тут же снова поймана, избита и нещадно облапана когтистыми пальцами, после чего начался спор, кому быть новым вождем. Фигуру тщедушного, затюканного сынка падшего вождя естественно никто не воспринимал всерьез, но как и полагается в таких случаях я шумел и всячески привлекал к себе внимание… Как впрочем и всё остальное племя. Впрочем,
