Звездные войны. Росинант – конь блеклый, или Ситхи печального образа - JuliaFF
– Как именно?
– Колдовством, а как иначе?
– Факты имеются?
– Да! Иначе, разве я дерзнул бы!
– Излагай.
– Сей момент!
Только перед тем, как начать излагать, оратор приосанился. Принял театральную позу трагика-любителя и, кажется, даже шире в талии стал от важности.
– Началось все с год назад на празднике урожая. Заехал на него сосед-идальго Алонсо Кехана. Отведал вина, посмотрел на пляски, да так ему плясуньи понравились, что он на свою беду Альдонсу за грудь ущипнуть изволил. И все!
– Что все? – не стал пережидать драматической паузы Палпатин.
– Все! Трех месяцев не прошло, как умом тронулся! Напрочь! Да только с чего та беда приключилась, не смекнул никто. Пока я на Иванов день, из церкви возвращаясь, не встретил ту окаянную Альдонсу, да не ущипнул ее по-соседски.
– Тоже за грудь?
– Не приведи Господь! По-отечески, за зад. Но что бы вы думали? Вечером третьего дня ложусь я моей хозяйке под бок, и ничего! Не могу и все тут. Та полночи подождала, да и встала надо мной, руки в бока уперев: «С кем, старый кобель, путался? Кто тебя, дурака, сглазил?» Вот тут-то у меня глаза и открылись.
– Это все?
– Все, да не совсем. Старый Лоренса в Консуэгру приехал. Будто бы на мельницу. И точь-ведьму с собой привез. Они в одной с вами корчме остановились. Теперь все.
– Врешь. Еще ты хочешь получить коров этого Лоренсы в счет оплаты услуг донесшего на ведьму.
– Так что в том плохого… – начал было доносчик, но скоро сообразил, что знать про коров инквизитору просто неоткуда и испуганно прикусил язык.
– Пошли, покажешь, – не стал развивать скользкую тему Палпатин.
Собственно, они уже пришли. После яркого полуденного солнца к полутьме обеденного зала пришлось привыкать даже глазам ситхов. Местный же принялся крутить головой в поисках обидчицы. Нашел быстро и, не особо заботясь о конспирации, незатейливо указал на нее пальцем.
– Все, свободен. Пошел вон, – отмахнулся от доносчика Палпатин, усаживаясь за стол к дону Сервантесу.
Толстяк исчез практически мгновенно, но дон Мигель суету заметил, а, узнав ее причину, только головой покачал.
– Дульсинея – ведьма? Что за нелепость…
– Хотели сказать «что за бред», так и говорили бы, – заворчал Палпатин.
– Вообще-то она Альдонса, разве нет? – уточнил Вейдер.
– Крещена Альдонсой, верно. Только дон Кехана как-то на празднике при всем честном народе похвалил девчушку, сказав, будь она королевой, то звалась бы Дульсинеей.
Разглядывавший девчушку Дарт Вейдер фыркнул на всю корчму. Девчушка Альдонса уродилась крупненькой – под стать самому Вейдеру. Со спины – чисто штурмовик в броне. Спереди, чего врать-то, грудь у девицы по-более будет.
– Информацию надобно проверить экспериментально, – задумчиво промолвил Палпатин. – Дон Вейдер, друг мой, вы знаете, что делать.
– Что делать? – решил продемонстрировать некоторую тупость, чтобы оттенить мудрость инквизитора младший ситх.
– Пойдите и ущипните девушку за что-нибудь. А мы понаблюдаем за результатом.
– Да свершится воля святого отца.
Дарт Вейдер с поклоном встал из-за стола и переместился к компании нарядно одетых крестьян с дочерями и женами.
– Ох, а если ведьма милорда жабой оборотит?! Беда-то какая! – шепотом заголосил честно подслушивавший разговор корчмарь.
– При его преосвященстве инквизиторе не посмеет, – не то, чтобы очень уверенно покачал головой дон Мигель.
– Не волнуйтесь, друзья мои. Все под контролем. Видите вон те светящиеся каменья на груди дона Вейдера? Это индикаторы. В случае колдовского воздействия они поменяют цвет. Это и будет доказательством вины или невиновности подозреваемой. Но если вы полагаете дополнительную защиту необходимой…
Дарт Сидиус извлек купленный в лавке у храма местный сувенир – оловянный крестик. Только в руках ситха статическое электричества на концах распятия тускло блеснуло крохотными огнями святого Эльба. Корчмарь и Сервантес сдавленно охнули. Палпатин и не сомневался в эффекте. Наиболее сильное впечатление на разумным производят как раз привычные им вещи, у которых вдруг проявляются непривычные способности. Так что убеждать зрителей в том, что эта финтифлюшка – грозный аннигилятор ведьм, не придется.
Верно, не пришлось. Громогласный, словно иерихонская труба, взвизг девицы Альдонсы помешал. Дарт Вейдер как раз уселся за соседний стол и по-хозяйски возложил руку на коленку подозреваемой. При этом рука оказалась под юбкой. Реакция оказалась весьма громкой. Только вот отодвигаться от охальника Альдонса не торопилась. Напротив, норовила прижаться к Вейдеру поплотней. Только на цвет индикаторов костюма это никак не повлияло.
– Тьфу! Куда старый Лоренса смотрит?! – сплюнул корчмарь Санчо.
– Шалава ваша Дульсинея, а не ведьма, – вынес вердикт инквизитор Палпатин.
– Чем нехорошим толстяка Рико такая могла и наградить, – со знанием дела подытожил Сервантес.
На этом расследование сочли законченным.
***
Как бы не так. Весть о чудесной прозорливости проезжего монаха, который на самом деле кардинал и инквизитор, разнеслась со скоростью ветра. И люди к нему потянулись.
После обеда Палпатин распорядился вынести ему лавку под старое тенистое дерево, потому что отдыхать в комнате слишком душно. Ему притащили деревянное кресло. Не очень удобное, но величественное. Сидеть неудобно, а медитировать – в самый раз, решил император. Дарт Вейдер привычно пристроился сзади. Пробурчал что-то про необходимость сделать расчеты будущего усилителя, но деку и стило даже не достал. В общем, один сидя, другой стоя, а задремали оба.
Только не судьба. Два добротно одетых горожанина появились, и пяти минут не прошло. Опасаясь нарушить отдых почтенных людей, они замерли в десятке шагов, но вовсе не уходили. Поняв, что сами и не уйдут, Палпатин приоткрыл глаз.
– Что вам, уважаемые?
– Прошу простить нашу дерзость, святой отец. Но не иначе как нечистый глумится над нами. Мы с соседом шли к отцу Педро, но он сегодня никого не принимает, а люди присоветовали обратиться к вам.
– Излагайте.
– Некоторое время назад я одолжил моему соседу пять золотых монет. Вчера пришел срок вернуть долг, но сосед говорит, будто уже вернул мне деньги, да я это запамятовал.
– Он все верно сказал?
– Да, святой отец. Все верно. Я брал в долг у моего уважаемого соседа, не отказываюсь, но вернул ему всю сумму до последнего песо. Как так вышло, что
