220 вольт (СИ) - Калошин Вячеслав

– Марат Никанорович? Успенский вас беспокоит – он кончиками пальцев начал отстукивать какой-то ритм по столу – Подскажите мне пожалуйста, почему это у вас Михайлюк опять не в больничной пижаме? Что значит как так? Ну вот так – где-то нашел и пришел арестовывать… Да, сейчас у меня в приемной. Хорошо – он повесил трубку.

– Михайлюк! – Успенский повысил голос. «Оперуполномоченный» вскинулся, как гончая от звука трубы – сиди там, а то будет бяка!

– В сущности крайне безобидный больной – перевел на меня внимание доктор – но иногда проявляет совершенно поразительное упорство в преображении. Столько раз ловили – он всплеснул руками – но ни разу так и не смогли определить, как он это делает. Уровень подделки документов и формы высочайшего качества. Спасает только то, что все про него давно знают, так что удача ему может улыбнуться только на новых людях…

– Да не в претензии, все равно хотел зайти к вам и посоветоваться – я пожал плечами и осторожно выдохнул. Вот ведь вовремя фигню заметил. А то сколько бы вопросов появилось, прими я этого «оперуполномоченного» за чистую монету…

– Но мы отвлеклись! – продолжил доктор – позвольте мне представить вам Бориса Григорьевича Егорова и Александра Ивановича Арутюнова. Оба мужика были чем-то неуловимо похожи друг на друга. Волевые лица, открытые лбы, небольшие залысины. Но очки были только у Арутюнова. Массивные такие, ими по башке стукнешь – враз мысли в порядок придут.

– Очень приятно, Вячеслав – я осторожно пожал им руки. Нейрохирурги все-таки, пальцы должны быть нежнее, чем у пианистов, тут я весь такой в грязном.

– Вячеслав, хоть мы припозднились и наступила вечерняя пора, но не согласитесь ли вы пройти небольшое обследование – на меня так же пристально, как ранее «оперуполномоченный», смотрел Егоров.

– Совершенно не имею никаких возражений – даже не подумал отказываться я – мне все равно особо вечером делать нечего…

Обрадованный Василий Васильевич тут же развил бурную деятельность. Сначала мне даже показалось, что за стенами кабинета разверзлась микробуря. Заглядывавшие с разными вопросами медсестры бросали на нас восхищенные и радостные взгляды. Причем Егорову и Арутюнову доставалось внимания чуточку больше, что меня немного уязвило. Ну и что, что они профессора и наверное академики? За то я один такой… уникум.

Наконец все было готово и после приглашения Успенского мы проследовали в соседний корпус. Там мы зашли в какое-то странное помещение. Посередине стоял уже знакомый мне операционный стол, а вокруг возвышались уступами трибуны. Ну прямо как на стадионе, только очень мелком. Я повернулся, оглядываясь. Почти все места были заняты. И это вечером в субботу!

– Вот, Вячеслав, ознакомьтесь. Это наш анатомический театр – начал просвещать меня Успенский – обычно тут мы проводим обучение или лекции.

– Ну тогда если судить по ажиотажу – я еще раз повернулся вокруг себя – сегодня будет что-то особенное.

– Вы совершенно правы – согласились со мной – два таких светила мирового уровня и одновременно практический пример это большая редкость.

– Я готов – пытаясь скрыть нервозность, я сел на операционный стол и ухватился руками за край. А ну как разоблачат?

Однако реальность оказалась намного прозаичнее. Сначала меня, как лошадь, раздели до кальсон и осмотрели со всех сторон. Нашли уже поджившие следы пролежней, которые в самый первый день мне обрабатывала Евгения. Немного посовещавшись, дружно решили что это следствие, а не причина моей амнезии. Потом заставили вытянуть руки и растопырить пальцы. Поначалу сильно обрадовались, когда обнаружили легкую дрожь. Однако я честно сознался, что меня беспокоит такое количество прекрасных девушек, которые меня очень пристально разглядывают. А я один и почти голый. А ну как не выдержат и кинутся?

Отсмеявшись, меня попросили закрыть глаза и потыкать указательными пальцами в нос. Потом просто коснуться одним пальцем другого. Меня стучали молоточками, тыкали иглами, заставляли прикасаться к разным предметам и рассказывать о том, что ощущаю. Я приседал, прыгал на одной ноге и завершал предложения. Говорил басом и пищал тоненьким голоском. Катался кувырком по полу и спрыгивал со стола. В общем, делал кучу странных и не всегда понятных вещей. На мой взгляд, все происходящее было каким-то бредом, но обилие терминов на латинском и не прекращающееся, прямо-таки осязаемое внимание аудитории утверждало обратное.

– Слушайте, дайте передохнуть! – задыхаясь, наконец взмолился я – а то так пока вы будете решать, не псих ли я, я им точно стану. – я склонился и упер руки в колени, пытаясь отдышаться – не, я понимаю, что смеяться у доктора, особенно у психиатра, на приеме это плохая идея, но физические силы у меня далеко не безграничны…

Доктора согласились со мной, всучили в руки чашку с вездесущим чаем и продолжили измывательства, только уже словестно.

Я снова рассказал как очнулся и как напугал медсестру. Причем с подробностями, почему я пошел сначала в туалет, а не к медсестре. Как чинил лампу у Василий Васильевича. Как вел себя с бывшим электриком. Почему использовал именно пинцет, когда был в операционной. После моего утверждения, что любой предмет при определенной сноровке можно использовать для чего угодно, по аудитории прошла явственная волна возбуждения. Народ начал перешептываться и тыкать в меня пальцами. Не понял..

– Я вижу, многие из вас прочитали мою последнюю монографию – Александр как его там, Иванович встал рядом со мной – готовы проверить?

– Да-а-а! – выдохнула аудитория. Я поежился. Нет, шоу маст гоу он, но я чего-то не понимаю…

– Для нашего гостя я повторю выводы из нее простыми словами – доктор показал на меня рукой – в ней делается предположение, что чем более развит мозг, тем больше вариантов он найдет для решения любой ситуации.

– Постойте, но это же в основном определяется опытом, а не интеллектом – попытался я возразить.

– В общем случае да, но опыт тоже где-то должен храниться и на чем-то базироваться – он повернулся к аудитории – итак, мне нужен желающий!

После легкого бурления аудитория вытолкнула к нам худощавого и черноволосого парня. Он был настолько тощим, что в своем белом халате создавал впечатления вешалки.

– Итак, ваше слово – до этого молча наблюдающий за мной Егоров внезапно обратился к пареньку.

– Смерть! – глядя куда-то в потолок, пафосно выдохнул он.

– Патологоанатом? Опять резвитесь… – улыбнулся Арутюнов – Ну, что скажете? – повернулся он ко мне.

– А я не понял, что надо делать – пожав плечами, признался я – играть в противоположности? Смерть-жизнь? Земля-вода?

– Да, простите, не до конца рассказал – повинился доктор – вы должны рассказать нам все способы, которые можно придумать, чтобы к молодому человеку пришла смерть. Причем самое важное условие – использовать только то, что есть вокруг.

Нифига себе у вас игрища. Нет чтобы там лютики-цветочки… Но фигня вопрос, счас я вам покажу опыт и образование моей высшей нервной деятельности…

Загибая пальцы, я начал перечислять. Начал с банального испуга до смерти. Потом удушение косой одной из сидящих в аудитории девушек. Ручка из кармана профессора в глаз. Башкой об операционный стол… В общем, просто и методично перечислял все способы убийства одного человека другим из фильмов. Жалко, тут еще микроволновок нет, а то бы еще и Сигала с его «в осаде» приплел бы.

Наконец я выдохся и взглянул на доктора. Тот смотрел на меня немного охреневшими глазами.

– Что? Что-то не так? – немного испугался я. А вдруг переборщил и меня сейчас в психушку прямо отсюда заберут, как маньяка?

– Все в порядке, но признаюсь честно, ваша фантазия меня впечатляет…

– Да какая тут фантазия. Тысячи лет человечество провело в войнах, так что просто вспоминай, что прочел из книг да адаптируй к нынешним условиям. – начал оправдываться я – может, попробуем что-нибудь более жизнерадостное?

– Да-да, наверное вы правы. Давайте с места – Александр Иванович обратился к аудитории – только на этот раз позитивное.