Моя попытка прожить жизнь Бессмертного Даоса III - Ваня Мордорский
В глазу карпа отражалось ночное небо и звезды, а внутри была скрыта душа. Огромная душа. Я ее ощущал.
Кто же они такое — эти духовные существа? Уже не звери, но еще не люди? Или, наоборот, нечто большее чем люди?
И почему мне казалось, что это передышка перед очередным затяжным путешествием? Предчувствие?
Глава 4
— Ну… Это еще на несколько недель. — скептически смотрел я на рану.
Честно говоря, на одном месте я не планировал так долго задерживаться. Но тут было без вариантов. Рана затягивалась, и дело шло на лад. За две недели я затянул около трети раны, но карп сказал, что чем дальше, тем быстрее всё будет происходить, потому что его тело тоже будет само себя восстанавливать.
Да уж, тогда при взгляде на огромного раненого карпа взыграла жалость, которую я не мог перебороть. Наверное, даже без награды я бы и так ему помог. Потому что одно дело — немая подыхающая рыбина, а совсем другое — говорящий, испытывающий эмоции разумный тысячелетний карп. Или сколько там ему…
— А сколько тебе лет? — спросил в один из дней. Мне показалось, что мы уже «созрели» для таких разговоров.
Карп задумался и почесал голову плавником, словно я задал ему сложную задачу. Черная чешуя Лянга сверкнула на солнце словно черный нефрит, отполированный волнами и дождями. Думаю, по крепости его чешуя была крепче доспехов. Во всяком случае, так она выглядела. И тем не менее, даже эту чешую разрубил отряд Практиков.
— Сложно сказать, Ван, время мимолетно, года утекают, как песок сквозь пальцы…
— У тебя нет пальцев! — язвительно заметил Ли Бо.
Карп величественно опустил плавник:
— Это метафора, Бессмертный. Разве поэту не положено понимать высокий слог?
— Рыба знает такие слова? Удивительно.
— Удивительно то, что у Бессмертного нет никаких манер. Только наглость.
— Пфф.
— Так вот, Ван, годы утекают, как песок сквозь пальцы….И как их сосчитать? Я точно знаю, что очень давно преодолел тысячелетний возраст, потому что у меня внутри…
Он показал плавником на свое брюхо, где, наверное, должно было находиться сердце.
— Вот там появился ЗОВ, понимаешь, Ван? Что такое для карпа ЗОВ? Это зов Небес, когда наша драконья кровь зовет нас туда, к Вратам Дракона, чтобы мы прошли Испытание Водопадом Тысячи Смертей. Каждый тысячелетний карп это чувствует, и не может этому противиться — это наша природа. Драконья природа.
— Какая кровь дракона? Какая драконья природа? Ты рыбеха обычная! Знай свое место. — фыркнул Ли Бо.
— Вроде Бессмертный, а не знаешь таких банальных вещей! Черные и золотые карпы ведут свое происхождение от драконов, — гордо сказал черный карп.
— Пхах, — хохотнул Ли Бо, — это кто тебе сказал, карпы?
— Это все знают, — обиженно надулся Лянг.
— Не обращай внимания на Ли Бо, — успокоил я карпа, — Он не хотел тебя обидеть, такой уж у него противный характер, просто надо к нему привыкнуть.
— Это кто говорит о характере? Святоша? У тебя его нет вообще, — взлетел Ли Бо и приземлился на воду.
— Знаешь… — вдруг произнес карп, — Я вот смотрю на тебя, и на этого Бессмертного…— кувшин демонстративно отвернулся, и сделал вид, что не участвует в разговоре, а следит за водомерками, — И почему-то меня не покидает ощущение, что ты старше и рассудительнее, чем он.
Я удивленно посмотрел на Лянга. Уж чего не ожидал, так это проницательности от карпа. Хотя…если говорить начистоту, что от меня осталось? От того старика?
— Кто? Этот малолетний девственник рассудительнее меня? Да он вообще выживал только благодаря мне!
Мы с карпом дружно вздохнули.
— Значит, ты родился в этом озере? — спросил я карпа.
— Да, Ван… — в глазах карпа была вселенская грусть. — Но лучше б я родился в реке… Озёра для карпа — приговор. Приговор…
— В смысле?
— Мы не можем самостоятельно покинуть озёра, только если нам кто-то поможет…кто-то из Практиков…
Лянг умолк, а потом выдавил:
— Ладно… не будем о грустном… — и в тот же миг по его морде стекла огромная слеза, наполненная стихией Воды, это было видно невооруженным глазом, она слегка светилась голубым.
— Ну хорошо… — согласился я.
Однако карп продолжил сам.
— Я был самым слабым мальком… — вздохнул он, — Самым мелким…самым ранимым… Меня все обижали…
— Ага, обидишь такую тушу, — фыркнул Ли Бо, перелетел на берег и начал пинать камешки в воду.
— Это сейчас я большой, а тогда я был кроха. Меня даже жабы обижали, — надувшись, ответил карп.
— Да-да… Так я тебе и поверил, небось, весь выводок своей матери сожрал.
— На! ХТЬФУ!
В кувшин полетела струя воды от которой он увернулся.
— Неповоротливый ты.
— Ааааа… Сказать такое про моих братьев и сестер… — из глаз карпа хлынули слезы.
— Ли Бо! — укоризненно посмотрел я на него.
— Что Ли Бо? Это рыба, у нее из чувств только чувство голода.
Лисы разочарованно вздохнули.
Карп утер слезы и продолжил:
— Бессмертный, ты говоришь обидно. Весь наш выводок сожрали либо жабы, либо огненные раки… Так как ты можешь говорить что я…что я своих….? Чтоб я, своих братьев ел?..Ужасные слова.
Карп буквально заревел и исторгал несколько минут из себя потоки слез, будто работали два маленьких фонтанчика. Честно говоря, я к такому его поведению уже привык. Ну любит карп поплакать, и что тут такого? У всех у нас есть свои недостатки. Зато он, может, рыба хорошая.
Наконец Лянг шмыгнул носом, и продолжил:
— Это очень больная тема. Не надо так, Бессмертный.
— Извини, — буркнул неожиданно Ли Бо и отлетел чуть подальше, на максимальную дистанцию — двадцать шагов.
— Но я однажды проглотил зародыш жемчужины воды… — Голос карпа воспрял. — Тогда-то я и начал становится сильнее, тогда-то я и начал давать отпор жабам, крабам, ракам и жукам.
— А мать не охраняла вас?
Он всхлипнул.
— У карпов так принято — бросать мальков на произвол судьбы: кто выжил — тот выжил, тот силен;
