Санька-умник 2 (СИ) - Куковякин Сергей Анатольевич
Колонна остановилась.
— Из машины! — скомандовал я своим подчиненным.
Гадать не надо, после нападения японцев имеются у нас раненые, вот и надо им помочь.
К счастью, получивших ранения было немного.
— Не жалеют они своих. — кивнул на лежащих у обочины наш водитель.
Да, получается, что так. Немцы на танки живьем не прыгали, из фаустпатронов по нам херачили. Дешево и сердито, если остроконечная граната не отскочит от наклонной брони советской боевой машины.
В конце сорок третьего у них панцерфаусты появились. Гадость ещё хуже фаустпатрона. Двухсот миллиметровую броню его граната пробивала. Было у немцев панцерфаустов как у дурака махорки. Применение его никаких особых навыков не требовало. Одна тренировка и любой гражданский мог наши танки подбивать, особенно в городских условиях.
Панцершрек… Это, вообще беда.
Кто-кто, а я от танкистов, с которыми не один год сквозь войну шел, много про фаустпатроны, панцерфаусты и панцершреки наслушался. Да и результат их действия в медсанвзводе и медсанбате сам видел.
Слава Богу, у японцев такого нет. Вот и хорошо.
Кстати, в конце войны у нас в бригаде на танки стали устанавливать стальные сетчатые экраны. Делали это ремонтные службы, наваривая проволоку на раму из уголков. Ударится де об сетку фаустпатрон и взорвется. Взрыватель-то у него контактный.
Оказалось, что всё не так. Фауст пробивал и сетку, и броню.
Однако, от гранат сетки помогали. Ну, и от бутылок с зажигательной смесью.
Был у сеток и минус. Мешали они десантникам на броню взобраться и потом в нужный момент с неё спешиться.
Вот сейчас бы эти сетки нам не помешали.
Колонна всё стояла. Я закурил и решил всё же посмотреть, где, японцы-то у дороги прятались.
Искать долго не пришлось. Оказывается, в земле было отрыто что-то типа глубоких окопчиков, а сверху они до нужного времени были прикрыты плетеными крышками как у корзины. Откинул её в сторону и выскакивай со свертком из мешковины, внутри которого взрывчатка.
Мать!
Что там опять моё горе луковое тащит!
— Во! — аж светится весь от удовольствия. — Сморите, какая сабля!
Сабля…
— Син-гунто, — машинально поправил я санинструктора.
— Чего? — нахмурился тот.
— Японский армейский меч.
— Меч? — переспросил мой любитель трофеев.
— Меч, — подтвердил я. — Новый военный меч.
— Не старинный? — мои слова санинструктора почему-то не обрадовали.
— Нет. Вон, смотри, рукоять из штампованного алюминия.
Откуда я это знаю? Был у меня дома знакомый, который хорошо был осведомлен в данном вопросе.
— Ценный?
— Едва ли. Для младших армейских чинов.
Расстроил я парня. Ну, да ладно.
Глава 19
Глава 19 Я занимаюсь просветительством
Что-то в последнее время я всё чаще и чаще прошлое начал вспоминать. Когда-то мною прожитое и пережитое.
Пора пришла? А, правильно — свойственно такое в моем возрасте. Тут я вон уже сколько лет, да и дома мне хорошо за шестьдесят натикало. Если все годы моей первой и второй жизней сложить, уже довольно солидно получается. Особенно — для лица мужского пола. Мужики в России меньше женщин живут, как здесь, где я сейчас, так и в моем времени дома.
Притащил мой санинструктор син-гунто, а у меня тут же ниточка в прошлое протянулась. В то, которое не здесь, а там ещё было…
— Ценный? — любитель трофеев на меня с ожиданием смотрит, со всем вниманием слушает, что я ему сейчас скажу.
— Едва ли. Для младших армейских чинов.
Опа! У санинструктора даже выражение лица изменилось.
Расстроил я парня. Ну, да ладно.
— А, какие такие мечи ценные?
Ишь ты, всё ему расскажи…
Кстати, я тоже бы от катаны не отказался. Скажем, мастера Масамунэ, или — Мурамаса. Ну, это я уж так… Их дайто мне даже никогда в руках не подержать.
Тут ведь как, у любого настоящего мужика, хоть уже седого, или — безусого, ручонки шаловливые всегда к холоднячку тянутся. Природа у нас такая.
Сам я мало что в катанах понимаю, это один мой знакомый из девяностых настоящим профи в их отношении был. Коллекционировал он катаны. Денег тратил на своё увлечение просто немеряно. Ну, они у него имелись и возможности пополнять свою коллекцию тоже.
Жизнь внезапно ставшего долларовым миллионером была яркая, но короткая. Шел он по скользкой дорожке, которая закончилась взрывом автомобиля, внутри которого его владелец и находился. После смерти моего знакомого шикарная коллекция старинного японского оружия как в омут канула. Причем, без пены и пузырей.
Так вот, он мне про эти японские мечи много чего рассказывал. И — показал.
— Значит, не ценный…
Мой санинструктор извлек син-гунто из ножен и начал им баловаться. Крест на крест воздух перед собой рубить. Так друг с другом малыши-детсадовцы деревяшками сражаются. Изображают из себя древних воинов или чапаевцев.
— Э! Ты чего! Перестань! — я сделал пару шагов в сторону.
Береженого Бог бережет. Как-то не было у меня желания головы лишиться.
— Хватит! Сам себе ногу отрубишь!
Последнее было маловероятно, но парень прекратил свою забаву.
— Так, какие же мечи ценные?
Как банный лист пристал! То он меня с серебряными монетами мучил, которые от разведчиков притащил, а сейчас — с мечом этим хреновым.
Не отстанет ведь…
— Ценные, это — дорогие? Я правильно понимаю?
— Да.
— Тогда это тати и катаны, их мастера-оружейники индивидуально вручную изготавливают, а син-гунто производят в большом количестве на заводах.
Санинструктор хмыкнул.
Так, не с того я начал. Опять времена попутал. Тут в СССР фабричное больше ценится, чем изготовленное кустарем-одиночкой.
— Этот син-гунто на заводе отштамповали совсем недавно и его скорее всего какой-то сержант или даже ефрейтор носил, а дорогие мечи делаются ковкой по традиционным технологиям…
Говорил я сейчас… как-то коряво, даже самому мне не нравилось. Ну, не про бабочек же рассказывал, а про то, что лежало за пределами моих главных интересов.
Когда же пошел рассказ про длину клинка «дорогих» мечей, выраженную в сяку, про то, чем вакидзаси от окатана или тати отличается, то мой слушатель совсем загрустил. При озвучивании мною технологии изготовления катаны он уже откровенно морщился.
— Как-то бы попроще… — в конце концов прервал он меня.
Похоже, падали мои семена на неподготовленную почву и от неё, как горох от стенки отскакивали.
Как мог, я буквально на пальцах, растолковал санинструктору про линию закалки по которой легко узнать подлинную японскую катану.
Тут же, буквально за пару секунд, из ножен опять был извлечен син-гунто.
— Тут такого нет. — нахмурил брови парень.
— Ну, а я тебе о чем говорю.
Если честно, он уже мне порядком надоел.
Я ещё выдавил из себя несколько слов про ножны и на этом закруглился.
— Да, у меня они металлические, в внутри — деревяшка, а не из магнолии, покрытые лаком.
— Всё, отстань. Надоел. — отмахнулся я от приставучего парня.
Тот что-то пробурчал себе под нос, с минуту постоял, как будто о чем-то раздумывая и вдруг сорвался с места в сторону головы колонны.
Мы всё ещё стояли, приказа двигаться не было.
Через четверть часа мой санинструктор вернулся, но уже без меча.
— Куда дел чудо-оружие? — поинтересовался я.
— Сменял, — прозвучало в ответ.
На что, я уточнять не стал.
— По машинам! — прозвучало примерно через час.
Ну, наконец-то! Нам ещё свой танковый батальон догонять.
Глава 20
Глава 20 Наконец-то мы своих догнали
— Наши. — водитель ткнул пальцем куда-то вправо.
Молодец, глазастый… Углядел.
Вот и догнали мы свой танковый батальон. Пусть я в нем недавно, но всё равно своим теперь считаю.
— О! Медслужба явилась! — нам были рады.
