Биомеханический барон - Сергей Николаевич Чехин
Грянул выстрел, брюнетка запрокинула голову и рухнула кулем под ноги оцепеневших от неожиданности воздыхателей. Миг спустя они отпрянули, выхватили рапиры и сабли и направили на киборга с явным намерением разорвать на куски за убийство их кумира.
Похоже, гадина все же успела выпустить припасенное на случай гибели заклинание и натравить своих поклонников на обидчика. Захар приготовился к побоищу, как вдруг мужчины часто заморгали, затрясли головами и уставились на мир новыми, незамутненными глазами.
И все же пришелец до последнего боялся, что тело пред ним так и останется лежать нетленным, тем самым подтвердив критическую ошибку, после которой все надежды, замыслы и чаяния канут в Лету. То, что для людей показалось парой секунд, для охотника растянулось на целую вечность.
Мысли путались из-за чрезмерной нагрузки, в груди все сжалось в ожидании неотвратимого финала, а писк предупреждений донимал не хуже сверла в зубе. Но вот проклятый сосуд почернел, истончился и рассыпался прахом, доказав правдивость изначальной догадки.
— За что боролась — на то и напоролась, — подытожил вставший рядом Сабуров. — Да и пес с ней.
— Остались еще две, — напомнил Алабин.
— Им уже не скрыться, — процедил киборг. — Без дурмана их плану конец. Нас уже не стравить в драке, а бестии слишком слабы, чтобы противостоять всем и сразу.
— В этом ты прав, малыш, — из группки аристократов в дальнем углу вышла пышногрудая барышня, кокетливо прикрывая веером острые как у акулы клыки. — Поэтому мы пришли сюда не одни. Ибо сторонников Тьмы в этом городишке куда больше, чем ты думаешь. Гораздо больше.
Пять семей позади нее выстроились в ряд и возвели темные барьеры, отгородив часть двора перед фонтаном. В крохотные Прорехи на их телах — этакие проклятые стигмы — хлынула Бездна, наполняя оболочки запретной магией. Зенки предателей заволокло черной пеленой, из ушей и носов выпростались тонкие теневые щупальца, а со змеиных языков закапал разъедающий яд.
— Мы обретем свободу, — прошипела демоница. — Даже ценой собственных жизней. В бой, братья и сестры! Во славу темных владык!
— Чертовы еретики, — сибиряк выхватил палаш. — Ну, ничего, давно хотел плечо размять.
Захар собрался скомандовать отход во дворец — под защитой покрытых рунами стен биться всяко сподручнее, но вид предателей разъярил дворян сильнее любой нечестивой волшбы.
— Алтухов, сволочь, — прорычали рядом. — Я же сына с твоей дочкой обвенчал. А ты, падаль, Бездне копыта лижешь! Не прощу, собака. Раздеру на клочки!
И такие настроения обуревали всех без исключения лояльных аристократов. Сложно сохранить трезвый рассудок, когда твой друг-брат-сват оказался врагом государства, императора и лично тебя. А если еретик, наоборот, был конкурентом или давешним злопыхателем, то жажда поквитаться превышала все разумные пределы.
Потому что когда враг приходит извне — с ним все ясно, как божий день. Чужаков испокон веков опасались и сторонились, ведь их логика проста и понятна — разграбить соседа и поживиться за чужой счет. Но изменники — страшнейшее из зол, коим нет и не может быть никакой пощады.
Ты с ними ручкаешься, на балы ездишь, сделки заключаешь, а они все это время только и ждут момента перегрызть тебе глотку, навредить родным и близким, или того хуже — склонить на свою сторону. Это все равно как пригреть предателя в собственной семье — стыдно, горестно и непростительно по отношению в первую очередь к себе. Ты ведь опора и основа рода, а не заметил, упустил, не обратил внимания.
Злоба и ненависть колыхнулись с такой силой, что киборг чувствовал их безо всяких сенсоров. И прошло всего мгновение, прежде чем соратники с ревом кинулись на чертей, а двор засверкал так, словно две роты солдат расстреливали друг друга в упор из лазерных излучателей.
Первыми в бой ринулись патриархи с горящими всеми стихиями клинками, наследники прикрывали их стрельбой из револьверов, дочери и жены поддерживали барьеры. Один особо ретивый граф в прыжке наскочил на темный щит и тут же заорал от боли — его нога прошла насквозь и оказалась прямо в Бездне.
Но помимо плоти во вражьих заслонах тонули и заклинания, перемещаясь в черную пустоту и не причиняя еретикам ни малейшего вреда. С трех сторон они защищали себя сами, с тыла их закрывал возведенный бестией купол.
Но при том щиты никак не мешали собственной волшбе, и по наседающим противникам безнаказанно летели объятые огнем пули, раскаленные добела камни и бритвенно-острые осколки льда. Похоже, предатели использовали черную магию только для насыщения барьеров. Но даже без нее наносили столь существенный урон, что на плитах перед ними почти не осталось пустого места от луж крови и мертвых тел.
Цвет уездного дворянства погибал в отчаянных попытках достать ненавистных врагов, а сквозь свист и взрывы все чаще пробивались стоны раненых и вопли вдов и сирот. И виной тому — проклятый купол, что едва пропускал солнечные лучи и лишал сторонников Света столь необходимой подпитки.
А ведь дело и без того шло к ночи, и с наступлением темноты черти сами перейдут в наступление и передавят обессилевших врагов, как котят. И несмотря на все старания Захара, пока что все шло именно так, как и задумывали демоницы. С той лишь разницей, что им пришлось раскрыться и навязать драку, а не просто добить измотанных в дуэлях и оргиях врагов.
— Надо отступать! — рявкнул киборг.
— Никаких отступлений! — Сабуров с неистовостью берсерка рубил преграду огненным клинком, но тот просто входил в Бездну, как в желе. — Пора кончать с этими ублюдками!
— Вы зря тратите ману! Этот щит невозможно пробить!
— Это мы еще посмотрим, — на оскаленных зубах здоровяка выступила алая пена.
Огненный шар вылетел из-за барьера и едва не угодил пришельцу в голову. Спасла его ледяная баррикада, вовремя поставленная Алабиным.
— У вас реликвия! — крикнул моряк. — Попробуйте ею!
Охотник на дюйм вытащил лезвие из ножен — металл светился столь слабо, что его заметил только сенсор на линзе. Стигма же и вовсе не источала ни толики Света, а значит, рваться в бой — все равно что приехать на перестрелку без патронов.
— Мне нужен манород! — пришелец с трудом уклонился от просвистевшей мимо уха сосульки. —
