Жрица Анубиса - Жанна Хохлова
Девушка не стала ему перечить, интуитивно чувствуя угрозу, исходящую от бога хаоса и разрушения. Инпу взял девушку за руку, и они все вместе двинулись вперёд, оставляя того позади.
— Хорошо, тогда вместо меня послушай Инпу о том, как он собрался возвращать тебе сына без Анха смерти, как он тебе вообще собрался что-то вернуть с полей Иалу? — Сет любовался тем, какой эффект оказали его слова на Бахити.
Линда, обернувшись вначале на Сета с вопросом в глазах, непонимающе посмотрела на Инпу, часто задышав от внезапно нахлынувшего плохого предчувствия. Сет отступил в тень и исчез, словно его здесь никогда и не было.
— Я могу тебе всё объяснить, — глухо и хрипло от волнения произнёс Анубис.
— А есть что? — Линда чувствовала, что её начинает трясти от негодования.
— Не здесь, — Инпу мимолётом задел её, и они в один миг перенеслись в его владения.
Вокруг царила прохлада и тишина, изредка нарушаемая потрескиванием пахучих трав в нагретых добела жертвенниках.
— Это правда, что ты не можешь вернуть мне сына? — она спросила одними побелевшими губами.
— Могу и верну, но только не так, как может предложить Сет, — Анубис сделал глубокий вздох, он ощутил, что её теплота ускользнула от него, она смотрела на него, как обвинитель на подсудимого — так же невыносимо холодно.
— А что мне может предложить Сет? И как можешь ты? И что за Анх смерти? — девушка старалась держать себя в руках, до последнего сохраняя веру в обещание Инпу. — И почему поля Иалу не могут вернуть моего сына?
— Анх смерти — это ключ, отпирающий врата царства мёртвых и царства, где обитают гнусные и страшные чудовища. Тот, кто прикрылся маской Амон-Ра, нашёл способ приходить в ваш мир с помощью ритуалов, лазеек, червоточин или, как ты говорила, на запах крови, но у него нет возможности открыть врата нижнего мира, этот мир опасен и неизвестен даже для ныне существующих богов. Если бы Амон-Ра владел и им, он был бы господином всей мировой пирамиды и мы бы не разговаривали сейчас с тобой.
— То есть твоё обещание, данное мне в моём мире, было кинуто тобой только лишь для того, чтобы представить Эннеаде ту, что смогла явиться свидетелем твоих слов об угрозе Дуату? Чтобы боги больше не сочли тебя фантазёром и твоя чёртова гордость не пострадала во второй раз? — её глаза наполнились слезами, тон стал ещё более резким и холодным. — Отлично же вы, боги, решаете свои проблемы, и что же будет теперь со мной? Ты вернёшь мне сына? Ты сможешь отправить нас обратно?
— Обещаю, — его грудь высоко вздымалась от волнения, он сделал шаг в её сторону.
Слёзы хлынули из глаз молодой женщины неудержимым потоком, она отодвинулась подальше, не давая ему возможности прикоснуться к себе.
— А то как же? — она горько усмехнулась. — Ведь я читала мифы о том, как боги поступают с людьми, считая их мусором, всего лишь инструментами для выполнения своих великих целей.
— Люди были созданы для служения богам, но вы вольны поступать как вам вздумается, — эта фраза вылетела из него от отчаяния в попытке доказать ей, что в этом нет ничего зазорного, это его жизнь, и он привык к такому мироощущению, а её слух уловил лишь высокомерие.
— Ах, вот как! А вы всего лишь манипулируете границами нашей свободы воли! Отлично! — воскликнула Портер, утирая влагу с лица, и зло улыбнулась. — Ну так люди пойдут и порешают сейчас сами свои дела.
— Я никуда тебя не отпущу! — выкрикнул он и попытался остановить.
— Свобода воли, Великий Тёмный, — издевательски передразнив его и громко хлопнула по бокам ладонями.
Его рука так и повисла в воздухе.
— Великий Хаос! Эта женщина… — вскричал он в отчаянии, когда Бахити скрылась в дверном проёме, как бы призывая в свидетели саму стихию, из которой вышли боги, что он не может сладить с одним человеком, — помоги!
Сэба* неизвестности. Коленопреклонённый Инпу.
Портер бежала, не разбирая дороги, слёзы, не переставая, лились из глаз. Храм Инпу казался бесконечным. Наконец она, усталая, физически и морально вымотанная, присела у тёмной стены, уставившись на раскрашенный яркими красками барельеф с восхвалением бога мёртвых. Сон перестал казаться сном, явившись неприкрытой действительностью, принёсшей разочарование. Линда усмехнулась с горечью, с едкой печалью, со злостью на Инпу и, прежде всего, на себя. Как она могла даже мысль допустить о том, что бог нуждается в сочувственных объятиях? Он достиг своей цели. Но вот только как расценить то, что произошло там, за пределами судилища? К чему был тот поцелуй после того, как часть сделки со стороны Бахити стала считаться исполненной? Зачем это серьёзному Инпу? Игры богов? Девушка устало уставилась на рисунок, изображавший ритуал погребения с участием Анубиса.
— Страшно? — она подпрыгнула от неожиданности на месте, не ожидав услышать этот голос.
— Пришёл ещё раз, чтобы услышать «нет»? — съязвила Портер, так и не встав с пола. — Кланяться не буду, — зло буркнула она.
Сет вновь появился из тени и сел напротив, опёршись о барельеф спиной, сложив ноги перед собой крестообразно.
— Я никогда не получаю отказов, — он хмыкнул, похотливо очертив её тело взглядом, Линда едва удержалась от желания прикрыть обнажённую грудь и сложить из вытянутого пальца известную в её мире фигуру, — я думал, тебе будет интересно послушать, как можно вернуть твоего сына? — он взглянул на свои ногти, а затем бросил быстрый взгляд на лицо вмиг превратившейся в слух девушки.
— Я зареклась заключать сделки с богами, — она разочарованно вздохнула, — тебе здесь ловить нечего, ни минуты больше не хочу находиться тут, пусть лучше Амат сожрёт меня сразу, сразу, без суда Эннеады, чтобы я ещё раз видела ваши лица… — но ей всё же стало любопытно.
Сет расхохотался, склонив голову набок, невольно любуясь красотой Бахити, ставшей в один миг необузданной.
— Вот теперь ты понимаешь меня! Но зачем же так радикально? — произнёс он, когда его искреннее веселье сошло на нет.
— А что взамен?
Сет с ликованием отметил, что она согласилась на диалог, а это уже полдела.
— Мне нужна душа, — произнёс бог пустыни после недолгого молчания.
— Моя?! — искренне удивилась Бахити.
Тот отрицательно мотнул головой и хмыкнул.
— И чья же? Душа? Хм, богу войны? Победителю чудовищ? — ей не верилось в его слова.
Сет поднял бровь и увидел, что та насмехается над ним.
— Я сентиментален, — ответил он отвлечённо.
— Почему бы тебе самому не спуститься за ней, снизойти, так сказать? — с сомнением.
