Анимус. Дилогия (СИ) - Нетт Евгений

Он был единственным человеком, пережившим им же устроенный взрыв. На вид - обычный молодой анимус, но если заглянуть чуть глубже, то становилась видна и вторая система каналов, столь характерная для истинных людей, подчинивших себе симбионта, и вплетённая в душу Слуга. Последнее больше всего забавляло Дароса, ведь самодовольная, могучая и хитрая Эрида чаще прочих смеялась над ним, тем, кто брался за выполнение даже самых простых заданий, если они были действительно важны.

А теперь она стала безмолвным рабом обречённого на смерть человека...

Если бы симбионт мог, то он бы сейчас злорадно рассмеялся, но его тело не обладало столь бесполезными рудиментами, как лёгкие. Фактически, вся плоть демонического зверя была однородна, из-за чего вынужденная потеря руки и части крови сильно по организму симбионта не ударила. Но сам факт того, что ради сохранения жизни легендарного врага ему пришлось пожертвовать конечностью… удручал, пожалуй.

Он ожидал, что Змей, даже ослабленный стократно, сможет как-то удивить своего врага, но использование отвратительной хмари вместе с жизненной силой, - спрашивается - человек ли он вообще? - стало для него неприятной неожиданностью. Вдобавок к этому он мастерски уничтожил все семь слоёв внешней защиты симбионта, за считанные мгновения отыскав уязвимые места, от которых физически невозможно было избавиться полностью.

Столько лет выходить из схваток невредимым, чтобы теперь тратить жизненные силы на регенерацию из-за такой мелочи…

Дарос окинул восприятием изуродованные тьмой и едким дымом людские трупы, выбрав парочку наиболее целых. Гигант с раздавленной грудиной покрылся песком и, нелепо шевельнувшись, поднялся на ноги синхронно с другим мертвецом - человеком, что сам сжёг свои руки в тщетной попытке поразить симбионта. И если первому была уготована роль носильщика, - лишний раз трогать могущего что-то выкинуть Змея Дарос не хотел, - то второй должен был идти впереди, провоцируя всё то, что могло решить поживиться человечиной.

Симбионт считал, что лишиться добычи из-за притаившегося низшего было бы слишком обидно, а потому предпочёл перестраховаться...

- “Дарос просит разговора с лордами”. - Симбионт сформировал телепатический канал, водрузив левую, ранее отсутствовавшую руку на плечо связанного, истощённого, лишённого возможности пользоваться силой, но не сломленного и стоящего на своих двоих пленника.

Будь конечность полноценной, то едва живой человек не выдержал бы её веса, но пока Дарос озаботился лишь сознанием почти невесомой, крайне хлипкой основы.

- “Пленник? Ты привёл пленника?” - Единственный страж Сердца Гнезда, неимоверно похожий на человека, чуть наклонился вперёд. - “Разве в этом заключалась твоя миссия?”

- “Присмотрись к нему - и поймёшь, почему я здесь”. - Дарос позволил сородичу приблизиться, дал ему несколько секунд - после чего довольно продолжил: - “Теперь ты пропустишь меня?”

Вместо ответа антропоморфный симбионт молча отошёл в сторону, освободив проход. От удивления он не мог сформировать ни единой мысли, ведь никогда прежде симбионты нового поколения не встречались с истинными людьми. Лорды рассказывали им истории о настоящих врагах их расы, но то были лишь страшные сказки - не более.

А сегодня Дарос, тот, кого никогда не воспринимали всерьёз, привёл живое подтверждение этих рассказов - пленённого и беспомощного истинного человека. О том, что он как-то связан с Марагосом демонический зверь даже не догадывался, ведь шлем давно распался на аниму, а определить конкретного Слугу так быстро было невозможно - Даросу для этого понадобился не один час наблюдений.

Подтолкнув внимательно рассматривающего коридоры Элина в спину, довольный произведённым впечатлением симбионт ступил в святая святых гнезда, туда, где за десятки лет бывать ему приходилось лишь несколько раз.

Вопреки названию, гнездо не было гнездом в прямом смысле этого слова. Никаких пещер или ульев: лишь монолитная, внушительная архитектура, в этом мире кажущаяся неестественной и чужеродной. Столько металла, сколько использовалось здесь, нельзя было встретить ни в одном из великих городов, а обилие золота, серебра и мрамора говорило само за себя.

Симбионты считали себя высшей расой, и это чрезмерное самомнение нашло отражение в их домах.

Больше, Ярче, Вычурнее - таким был их девиз.

Но наслаждаться открыто демонстрируемыми чудесами Элин не мог: обстановка, мягко говоря, не располагала. Перерождённый даже не знал, сколько прошло времени, ведь в дороге проснуться ему позволяли лишь для того, чтобы накормить тем, что попалось под руку. И если судить по тому, сколь быстро истощался организм анимуса, такие побудки случались не чаще одного раза в два-три дня.

Достаточно для поддержания жизни, но слишком мало для сохранения сил. Не то, чтобы Элин действительно верил в возможность побега, но это не мешало ему хладнокровно анализировать информацию в поиске даже самых незначительных, почти призрачных шансов.

- “Я… чувствую их”. - Тихо сказала змейка, в произошедшем винившая в первую очередь себя. Несмотря на все уговоры Элина, - в те редкие моменты, когда он был в сознании, - она всё равно считала, что без неё в такой ситуации перерождённый бы не оказался. Как минимум, симбионт не посчитал бы главу клана своей основной целью, и Элин, возможно, смог бы сбежать. - “Они очень сильны. Гораздо сильнее его…”

- “Всё так”. - Перерождённый и сам ощущал не одного и даже не двух абсолютов, что с каждым шагом становились всё ближе и ближе. Они совершенно не скрывали своей силы, ведь опасаться им было ровным счётом некого. Людские абсолюты, коих на всём континенте не наберётся и десятка, были значительно слабее. - “Если они предложат тебе сделку, Змейка… Не отказывайся”

- “Нет! Это неправильно!”.

- “Для тебя это единственный способ сохранить жизнь и рассудок. Этот симбионт ясно дал понять, что им нужно содержимое моей головы - значит, меня будут пытать. Пытать годами, десятилетиями… или до тех пор, пока им это не надоест. А вместе со мной страдать будешь и ты”.

Никогда, ни при каких условиях Элин не расстался бы с жизнью добровольно. В мироздании многое зависит от случайностей, и если он не справится со своим освобождением сам, то, быть может, ему поможет кто-то со стороны.

И перерождённый был готов ждать до самой смерти, если потребуется.

- “Это неважно, Элин”. - Грустно ответила Эрида. - “Разве я не говорила, что симбионт и носитель сражаются вместе до самого конца, каким бы он ни был?”.

- “Даже если это будет бессмысленно?”. - Лицо перерождённого, наблюдавшего за медленно распахивающимися вратами монструозных размеров, вздрогнуло от нехорошего предчувствия. Да, сама ситуация могла претендовать на звание наихудшей в обеих его жизнях, но до сего момента предчувствие молчало. - “Я прошу тебя об этом, Эрида, как человек, которому небезразлична твоя судьба. Услышь меня - и подумай. И что бы ты ни ответила, я приму любое твоё решение”.

Гигантский зал меньше всего напоминал место, в котором так уж часто принимают гостей. От него веяло запустением и какой-то притянутой за уши значимостью, пронизывающей и прямоугольные, до блеска отшлифованные мраморные плиты, и выполненные из того же материала колонны, подпирающие расписной потолок. Сам изображённый наверху сюжет Элин оценить не успел, так как привёдший его сюда симбионт неслабым ударом заставил перерождённого упасть на колени.

Взгляды семи демонических зверей огромной силы скрестились на незваных гостях, и от обрушившегося на него давления Элин едва не расстался с содержимым желудка - если, конечно, с последней кормёжки прошло несколько часов, а не дней.

Неожиданно перерождённый почувствовал, как его разум присоединили к какой-то сети, связывающей не только семерых симбионтов-абсолютов, но и его пленителя.

- “Ты привёл его в гнездо, не связавшись с нами?”. - Вперёд вышел широкоплечий, мускулистый великан с единственным, - и закрытым, - глазом, что, впрочем, никак не мешало ему ориентироваться в пространстве. - “Ты хоть осознаешь, что настоящий Марагос мог обвести тебя вокруг пальца?!”