Жрица Анубиса - Жанна Хохлова
Линда, повернувшись назад, изумлённо вгляделась в проход, из которого веяло теплом и ароматами жизни. Всё же они не были совсем оторванными от той действительности, где учёная мгновение назад пила вино с богами. Она знала, что сейчас там так же весело, громко и жарко, но желание Бастет танцевать словно бы выключило звук той реальности. Возможно, так и было.
Затем Портер оглянулась на бездну, раскинувшуюся перед ней, и заметила казавшуюся ненадёжной балюстраду, состоящую из изящно переплетённых балясин, что доходила девушке до пояса и могла сдержать её от падения. Она, влекомая красотой и жаждой познания этого мира, как заворожённая, подошла к ней и положила руки на перила. Бездна, лежавшая перед ними, дышала, Линда видела, как в ней зажигается всё больше звёзд. Девушка вновь ощутила себя во сне, грозясь сорваться в неверие. Ей казалось, что подсознание вновь играет нею. Да, вот с чем можно сравнить Дуат! С подсознательным человека.
Оглянувшись, Линда встретилась взглядом с Инпу, которого не заметила в попытке узнать, играет ли с ней её воображение или всё, что она видит, правда. Он подпрыгнул на месте, чтобы доказать ей — они не падают, и по-мальчишески широко улыбнулся, когда увидел, что она побледнела, схватив его за предплечье.
— Ну же, Бахити, — прошептал он изумлённо, увидев, как она искренне испугалась за него, схватив её за ладонь, — не бойся.
— Откуда ты?.. — она осеклась, предоставив ему возможность объяснить.
— Тебя так нарекла земля Та-Кемет, я вижу, что твоя Ка приняла это имя, тебе всё кажется странным, всего лишь сном, тебе знакомы обычаи, ты много знаешь, а здесь твои знания приумножатся вдесятеро. Только это не дрёма. Я хочу, чтобы ты пила из Дуата как из свежего источника. Взяла максимум. Мы, боги, древние, как само мироздание, которое не начиналось и конца ему нет, иногда забываем, что сами были малыми, как дети, и учились ходить под неусыпным оком Хаоса.
— И, если бы не бессмертие, не было бы той тонкой грани между нами, — ответила девушка, отметив, как изменился взгляд Инпу.
— Если бы не бессмертие, — глухо повторил он.
Оба подумали об одном и том же: о том, что в мире Линды возможно появление целого поколения неумирающих. Девушка тяжело вздохнула. Их миры, привычные для обоих, могли вот-вот разрушиться. Это тяжёлым грузом висело над их головами, грозясь обрушиться в любой момент и накрыть их. Но было в мрачном молчании что-то светлое. Знакомое Анубису, пока неизвестное — смертной.
Линда прикрыла глаза, чтобы до конца уяснить для себя, что и вправду слышала то, как дышала Вселенная, как вздымалась могучая грудь мироздания. А Инпу боялся спугнуть то своё настроение, что установилось с приходом девушки сюда. Он знал, что бездна, которой так пугливо любовалась Бахити, не пуста и не бесконечна, что там внизу таятся и ждут человеческих неверных душ сотни чудовищ, порождённых ненасытной Амат во времена кровавой жатвы Сехмет на Земле, когда даже самому Ра с трудом удалось успокоить свою дочь, но они никогда не найдут выхода наружу. Даже если тайный бог станет явным, ему никогда не найти ключи от смерти. Анх затерян вместе с душой маленькой Инпут.
Бастет и Гор, окончательно превратившись в звёзды космической пучины, стали ярче и теперь, выстроившись в причудливый рисунок, танцевали перед богом и смертной в безмолвной мелодии бесконечности, изумляя яркой пульсацией и синхронностью.
Страсть стала практически осязаемой.
— Я… — она пыталась объяснить ему, что чувствовала сейчас, — я потерялась, так странно видеть, — она эмоционально кивнула на звёзды, — и уже не знаю, где настоящее, а где сон…
— Ты не спишь, — прошептал он, встав рядом настолько близко, чтобы Линда почувствовала, как что-то слишком древнее, спящее в ней до того крепко, готово вырваться, окутав тело сетью без конца бегущих мурашек: и ветра не было, и оправдаться перед собой нечем.
Девушка оглянулась на Инпу и извиняющимся тоном с волнительным придыханием промолвила:
— Я не знаю, что это…
Тоска, с силой ударившаяся о прилив сильного желания, заставила его положить дрожащую ладонь на основание шеи и приласкать так, что глаза Бахити прикрылись, а из недр души вырвался чувственный стон, пробудивший и в боге вожделение.
— Магия Бастет…
Он помнил, кто тому мог быть виной, и, убрав прохладные руки от пламенеющего тела Линды, слегка отстранился. Девушка открыла глаза и судорожно выдохнула через рот, стараясь унять дрожь в теле, заметив неспокойствие Инпу. Спасительным от внезапно набежавших чувств стало вспоминание о цели её появления в Дуате.
— Я видела Амон-Ра своими глазами, — деловой тон Линды, как лохань с холодной водой, что пролилась обоим на головы, — и если ты опасаешься его, то ты на верном пути, он пришёл на запах крови, — девушка перевела дыхание, теперь уже с дрожью от омерзения вспоминая произошедшее с ней недавно. Ободряющий кивок бога, и она продолжила без лишних подробностей: — Он говорил так… как… как хозяин, как тот, кто владеет всем миром, он искал говорящую с богами… и запах, я никогда не забуду запах… — она замолчала, сумбурно изложив увиденное, начав вновь погружаться в недалёкое прошлое, а память подкидывала ужасающие картинки, — жрец называл его Неберджер…
— Неберджер?! — его брови поднялись от изумления, если бы она не знала, что перед ней бог смерти, то увидела бы перед собой растерянного мужчину. Инпу задумчиво выдавил из себя: — Он ушёл однажды, и никто никогда из нас больше не слышал о нём, он растворился в созданном им мире, Он — благ, Он — демиург и не стал бы просить кровавых жертв, ведь даже мы, боги, не хотим этого…
— Кто-то из могущественных, скрывающий свою личность, называет себя именем солнца? — предположила Бахити.
— Амон-Ра** — скрытое солнце, солнце при затмении, — резюмировал Инпу, — да, предатель — бог из Дуата, но никто из Великой Девятки не слышит меня, никто не верит в угрозу, считая, что её не существует, поскольку он всего лишь выдумка жрецов, им нет дела до людей, от которых ушли когда-то, дав так много и получив неблагодарность взамен… — он улыбнулся в ответ на то, как загорелись глаза его жрицы от предвкушения услышать
