Долгожданная кража (СИ) - Зингер Владимир
— Не видишь, парилку сушим. После вас, засранцев этаких, мыть пришлось. Вот высушим, прогреем, сами сходим…
Что интересно, в течение всего дня всегда находятся активисты, которые будут добровольно мести, мыть пол и полок, сушить и вообще всячески приводить парилку в порядок. Это, понятно, в первую очередь, для себя. А остальные будут их слушаться. А как же иначе? Раз взялся за это дело — значит право имеет.
Продолжим про банное самоуправление. Притащил какую-нибудь стекляшку, зеркало, например, побрить чтобы распаренную бороду — отматерят. Брейся вслепую, что ж ты, свою рожу не знаешь? И правильно ведь. Кругом камень, и пол, и скамейки — всё каменное. Стекло разбить в два счёта можно. А людям потом ноги резать?
— А самое главное правило, — продолжал поучать меня Санька, — в бане все равны.
Я посмотрел на мужиков, только что закончивших уборку парилки, и теперь выразительно стоявших на страже, и скептически хмыкнул. Эту присказку я слышал миллион раз, и вот теперь воочию убедился, что это не так. Возникшая мизансцена у входа в парилку свидетельствовала: одни устанавливают правила, другие их исполняют. Саня проследил за моим взглядом и всё понял, а потому несколько сконфузился.
— Ну-у, это не считается. Сейчас одни убирают, потом другие будут.
Только я твёрдо знал: подчинившийся один раз подчинится и в следующий. Так бывает почти без исключений. Но с Санькой спорить не стал. Тем более, что он заслужил поощрение — раздобыл где-то два бывших веника с остатками уцелевших листиков, поколдовал немного над этим букетом и соорудил небольшой веничек, вполне похожий на настоящий. Так что живём, братцы! На штурм парилки, ура!
Глава 5
Первое свидание
Сегодня есть повод надеть свежую рубашку. Во-первых — понедельник. Во-вторых… О, это во-вторых и есть на самом деле во-первых! По моим прикидкам, пальто у Нины уже украли, и сегодня она придёт заявлять о краже. И дальше по сценарию, который я уже миллион раз прокрутил в своей голове, буквальным образом измозолив весь свой мозг. Её встречает блестящий сыщик Воронцов… ну и так далее.
Иногда я спрашивал себя, а почему бы тебе не встретить Нину раньше и не предупредить, чтобы поберегла своё имущество. И пусть ваша любовь стартует с этой позиции. Да и пальто целее будет. Всё равно ведь ты его не найдёшь.
Я боюсь так поступить. А вдруг не сложится? Вдруг события пойдут по иному сценарию. И что тогда?
Вообще-то сегодня мне бы надо быть на поддежурстве, но это большой риск. Уедешь куда-нибудь на происшествие, а твою Нину отправят к какому-то другому сотруднику. Бр-р-р, не хочу так. Может быть, у неё на судьбе написано — сегодня влюбиться в того, кто будет принимать у неё заявление? Так что я заблаговременно подменился и работу себе на вторую половину дня придумал кабинетную. Всё равно у любого сыщика бумажных долгов хоть отбавляй. А следующим днём наоборот, побегаем побольше. Однако, в кабинетном сидении тоже существовала своя опасность — начальство, а то и свои же братья — сыщики могут зафрахтовать на какую-нибудь внезапно подвернувшуюся шабашку — всё равно, дескать, штаны протираешь. Только на этот случай у меня уже была готова отмазка — люди вызваны, не могу отлучиться.
Дежурного тоже предупредил, что с моей территории придут заявлять кражу пальто, так пусть первым делом ко мне направит, не торопится опергруппу собирать. Только работалось с бумагами как-то плохо. Смысл прочитанного ускользал, а того, что написал только что сам — и тем более. В конце концов я убрал бумаги в сейф и предался размышлениям. Интересно, я в этот раз найду пальто или нет? В первый-то раз я его не очень уж и искал, не до того было.
Время тянулось еле-еле, но и оно уже приблизилось к шестнадцати часам. Пора бы уже… Надо в дежурке уточнить. Моему вопросу дежурный Толя Якуничев сильно удивился:
— А что, следователь тебе ничего не сказал?
Получалось, что да, девушка была. Дежурный собирался в соответствии с договорённостью направить её ко мне в кабинет, но в дежурке как раз отирался Утягин. Нет, он не дежурит, просто так чего-то заходил. Он и вызвался побеседовать с девушкой, всё равно пока Воронцова нет, сказал. Отлучился, дескать, Воронцов, за сигаретами побежал. А как придёт, так он ему сам всё и расскажет.
— Но ты же ведь вроде не куришь, — запоздало спохватился дежурный. — Какие сигареты? Да ладно. Не журись. Подумаешь, делов-то. Да, ещё, Утягин пообещал, что глухаря не будет. А по мне, так это самое то. Да и тебе не хуже.
Тут Толя посмотрел на меня и осёкся. Видимо, выглядел я в этот момент очень выразительно.
Мою Нину — к этому облезлому упырю? К этому сластолюбивому маньяку? Я вихрем долетел до нужного кабинета и рывком открыл дверь. Девушка сидела на стуле в достаточно напряженной позе, а Утягин уже выкатился из-за стола на своём кресле так, что оказался как раз напротив неё. Их колени почти соприкасались. В руке следователя виднелся платок, которым он как раз в это время вытирал рот. На столе ни ручки, ни листа бумаги.
Да, не так я представлял себе нашу первую встречу с Ниной. Надо бы девчонку не напугать, промелькнуло в голове. И вовремя, потому как я почувствовал, что сами по себе сжались кулаки и желваки забугрились на скулах.
Утягин отпрянул от Нины, как застигнутый на месте преступления вор, и от неожиданности ляпнул полное недело:
— Что, уже сбегал за сигаретами?
Забыл от испуга, что кому врал. Я протянул руку и ледяным голосом потребовал:
— Заявление и объяснение сюда! И побыстрей!
— Так мы ещё… так сказать… предварительное знакомство… — проблеял Утягин одышливо.
Ни в каком соподчинении друг с другом мы не находились, а следователь и вообще лицо процессуально независимое. Так что Утягин вполне мог сейчас послать меня лесом, и никто не знает, как бы стали развиваться дальнейшие события. Но не послал. А увиденного мне было достаточно для правильных выводов. Я подошёл поближе.
— Девушка…
Чёрт возьми, я чуть не назвал её Ниной.
— Девушка, прошу пройти со мной. Этот товарищ пригласил вас по ошибке. Это не его дело.
Нина посмотрела на следователя — так ли всё, но тот предпочёл не заметить её вопросительного взгляда, тогда она встала и пошла на выход из кабинета. Утягин молча сопел, переживая облом. На меня он посмотреть не решился. Чует кошка, чьё мясо съела. Хотя, тут же мысленно поправил я себя, никакая это не кошка. Это самый настоящий козёл, и съесть он ничего ещё пока не успел.
Я привёл Нину в свой кабинет. Сразу же захотелось запереть дверь изнутри, чтобы никто не мешал, да вот хотя бы тот самый Утягин, вздумай он запоздало требовать разбирательства, а почему это я так поступил. Только по нашим неписанным правилам, если сыщик заперся у себя в кабинете, значит сто пудов, что он там занимается каким-нибудь неделом. А если ещё и с девушкой, тогда и вообще туши свет! Да и как оценит такое действие сама Нина? И так уже достаточно странностей произошло. Милиционеры выясняют между собой какие-то отношения, и никого ещё пока не заинтересовало украденное у неё пальто.
Тогда я просто вознёс мысленную молитву всем, кто сейчас мог помешать мне: богам, начальству, товарищам по ремеслу и случайным посетителям: забудьте про моё существование хотя бы на ближайший час. А вам за это… Я задумался на секунду, чего же я им за это, потом вспомнил соседа по общежитию и закончил так: две бутылки пива с получки. Зуб даю.
Мне хотелось рассматривать Нину во все глаза, таращиться на неё, тискать в объятиях, схватить в охапку и закружить по кабинету, а приходилось сидеть и писать всякую чепуху, только изредка поглядывая на девушку. Наконец, необходимые бумаги были оформлены, и я отважился посмотреть на неё открыто, глаза в глаза. Что я хотел прочитать в них? Признание в любви? Конечно, хотел. Но микроскопические остатки здравого смысла на дне моего взбудораженного сознания шептали: ты что, совсем ку-ку? С какой стати? Она видит тебя впервые в жизни и всего лишь в течение получаса.
