Объединяй и властвуй! - Алим Онербекович Тыналин

Вздохнув, я тоже позвал Парсания и Вирсанию.

— Ладно, пойдем во дворец, — сказал я молодой женщине. — А ты с нами или вернешься в лупанарий?

— Что ты, мой милый? — удивилась Вирсания. — Конечно же, я вернусь обратно к себе. Там мои девочки, они нуждаются в помощи и поддержке. Тебе ведь нужны Плеяды Сладкоголосых Сирен? Так вот, я как раз таких и создаю. Между прочим, недавно я получила сообщение от Месалины, помнишь ее?

Ну еще бы не помнил опасных соблазнительниц, которых по моему поручению Вирсания отравила к важным политическим фигурам нашего города, чтобы приручить их и сделать шелковыми и послушными. В частности, Мессалина отправилась к Фальку, лидеру недавно созданной партии аргентиев, то есть «серебрянных».

— Конечно помню, зачем спрашиваешь, — ответил я. — И как у нее дела, надеюсь, жена Фалька не выцарапала ей глаза?

Вирсания расхохоталась.

— Фальк уже давно забыл о своей опостылевшей женушке и вовсю увлекся Мессалиной. Что он только не делает ради нее, какие только безумства не вытворяет! Ты даже представить не можешь…

— Отлично, — восхитился я. — Скажи ей, что я выдам ей такую же награду, если она сможет женить Фалька на себе. Если он женится на ней и у нас будут доказательства того, кем она была раньше, то Фальк будет навсегда у нас в кармане. Он испугается разоблачения.

Вирсания улыбнулась и потрепала меня по плечу.

— Узнаю моего маленького коварного повелителя. Все будет так, как ты пожелаешь.

Она удалилась, посмеиваясь, а я крикнул ей вдогонку:

— Насчет награды не беспокойся, как только я воцарюсь обратно, ты знаешь, что я щедро награжу тебя и твоих девушек.

Вирсания снова улыбнулась и скользнула за ворота. Все мужчины во дворе застыв на месте, смотрели ей вслед. Кажется, они даже не слышали нашего разговора, глазея на женщину во все глаза.

Мы с Парсанием забрались на коней и поехали во дворец. Помощник долго молча, а потом спросил:

— Правильно ли я понял, доминус, что у вас есть секретная служба из женщин, которые тоже подобны фрументариям?

Я кивнул и он весело кивнул:

— Так и знал, доминус, что вы обязательно придумаете что-нибудь интересное, чтобы держать нас, фрументариев в узде.

Я промолчал и вскоре вдали показались стены вокруг дворца колонны Капитолия. Парсаний заставил меня слезть с коня и дальше идти пешком.

— Нельзя, чтобы какой-то нищий старик уборщик приехал во дворец верхом на коне, — сказал он. — Это будет подозрительно. По этой же причине я не могу составить вам компанию. Дальше вы пойдете пешком и в одиночестве, доминус. Мы встретимся уже там, во дворце, сегодня вечером, как и договорились.

Он уехал, а я отправился дальше один-одинешенек, состряпав походку дряхлого старичка и поминутно останавливаясь, для того, чтобы прокашляться. Стража пропустила меня во дворец сразу, как только я сказал, что приехал убираться на замену одному приболевшему рабу. Помощник Евмена уже предупредил обо мне стражу.

Войдя на территорию дворца, я незаметно огляделся. Все как обычно, всюду ходят придворные, помощники и советники магистра, то есть моего отца и палатинские схолы, которых мой отец успел заменить. Жаркое солнце заливало обжигающими лучами площадь перед дворцом.

Еще я заметил вдали у казарм Одоакра, разговаривающего с двумя командирами варваров. Опасаясь, как бы он не распознал во мне императора, я заторопился дальше и наткнулся на здоровенного воина.

— Эй, гляди, куда идешь, старик, — проворчал он и отвесил мне оплеуху.

Свалившись от удара на землю я, тем не менее, успел разглядеть в здоровяке Тисандрия. Эх, очень некстати я с ним встретился, есть риск того, что он меня опознает, если маска слетит с моей головы. Поэтому я собирался безропотно снести удар, но тут раздался молодой голос:

— Эй, ты, уродец, почему ты бьешь стариков?

Ох нет, только не это. Оглянувшись, я узнал Нимарка, бывшего раба, которому я даровал свободу за отвагу во время битвы на стене. Теперь этот молодой человек возмужал, окреп и напился силой, хотя ростом и габаритами он явно уступал Тисандрию.

— Что ты сказал? — взревел верзила, с которым редко кто осмеливался так разговаривать. — Иди сюда, сейчас я тебе задницу порву на несколько частей.

Он бросился на смельчака, а я тем временем беспомощно смотрел на развернувшуюся драму, продолжая лежать на земле. Кажется, придворные и солдаты обратили на нас внимание и вскоре сюда примчится Одоакр. Ах, как все плохо.

Нимарк, однако, не сплоховал. Выхватил из-за пояса топор и выставил перед собой.

— Может тебе отрезать твою чересчур глупую голову? — спросил он.

Тисандрий остановился, тяжело дыша. При всей его тупости, он догадался не переть, как слон на острый топор, который мог переломить его шею одним махом. Сам Тисандрий сейчас оказался без оружия, вот досада, ведь он и предполагать не мог, что кто-то осмелится выступить против него во дворце.

— Ах ты дерьмоед паршивый, я тебе сам откручу твою голову, — прорычал он. — Дай только вернусь с мечом.

— Буду ждать с превеликим удовольствием, — усмехнулся Нимарк и одним ловким движением сунул топор за пояс.

И тогда Тисандрий, горя желанием отомстить за унижение, тут же бросился на него. Но у него ничего не получилось. Все так же ловко выхватив топор обратно, Нимарк отскочил в сторону, уйдя от его захвата, а затем тюкнул агрессивного здоровяка обухом по лбу и отскочил в сторону. Его удара оказалось достаточно, чтобы верзила закатил глаза и свалился на землю лицом вниз.

— Что и требовалось доказать, — весело сказал Нимарк и помог мне подняться. — Как ты себя чувствуешь, патриарх? Зачем сюда пришел?

Я кряхтел и кашлял, а потом сказал старческим голосом:

— Пришел заменить вашего уборщика Силена. Он приболел.

— Ах да, я помню, — сказал Нимарк. — Про тебя говорили. Пойдем, я покажу, где ты будешь работать. Хотя, честно говоря, в твоем возрасте лучше лежать дома и греть кости в терме.

Я ничего не сказал и продолжал ковылять за любезным Нимарком. Мы вошли во дворец и попали в помещения для прислуги, где работали рабы. На кухне было полно шкворчащих котлов и горшков, а в отопительной комнате кипели баки с водой, обогреваемые газом.

— Где ты так научился драться? — спросил я у Нимарка. — Ты здорово владеешь боевым