Могучий маг-универсал в школе заклинателей - Amazerak
За столами сидели люди в белых халатах, накинутых поверх зелёных мундиров. Нам с Жеребцовым велели раздеться до кальсон, после чего измерили рост и вес, а потом приказали встать напротив столов с аппаратами. Два сотрудника осмотрели нас через монокуляры, бегая пальцами по клавиатуре. Железный ящик с проводами распечатал какие-то бумаги.
Человек, осматривавший меня, медлил. Жеребцов уже освободился, а продолжал стоять напротив аппарата. Сотрудник дважды распечатывал бумаги, затем взял папку с моим личном делом и стал сверять с ним полученные данные.
— Что-то не так? — поинтересовался я.
— Возможно, тут допущена ошибка. В вашем личном деле совсем другие показатели.
— А в чём проблема? — я хотел подойти.
— Господин Ушаков, стойте на месте, — сотрудник посмотрел на меня недовольным взглядом. — Мы сами разберёмся.
— Я не могу посмотреть своё личное дело?
— Это не ко мне вопрос. Обратитесь в канцелярию. Сейчас нам некогда. Можете быть свободны. Скажите, что следующие двое заходили.
Похоже, прибор уловил некие изменения в структуре моего духовного тела. Узнать бы подробнее, как выглядят эти различия на бумагах, но мне их показывать отказались.
Духовное тело слабого мага походило на размытое пятно, а сильного — на твёрдый кристалл. Через подпространство я мог запросто определять это, а остальным приходилось пользоваться специальными приборами.
— Почему вас так долго держали? — полюбопытствовал Жеребцов, когда я вышел из кабинета.
— Да без понятия. Что у нас дальше по плану? Получать учебники? — спросил я.
— Кажется, да. Надо у Барашкина спросить.
Наставник сказал, где находится библиотека. Там тоже выстроилась очередь, но поменьше. Нам выдали стопку старых, потёртых книг, которые мы отнесли в общежитие, а потом я опять отправился на полигон в облюбованное место.
Сегодня никаких третьекурсников здесь не оказалось. Но я был готов к неприятностям. К тому же некоторый прогресс ощущался даже за эти два дня. Организм приспосабливался к новому духу, и управлять праэнергией становилось проще и быстрее.
Вернувшись в общежитие, я столкнулся в коридоре с Барашкиным. Он сказал, что меня хочет видеть заместитель директора по магической практике. Зачем? Не надо было иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться.
Кабинет, куда меня отвёл наставник, находился рядом с медицинской комнатой. За массивным столом спиной к завешенному тяжёлыми шторами окну сидел толстый господин с длинными усами, переходящими в бакенбарды. Он был одет, как и прочие школьные чиновники, в зелёный двубортный мундир, на позолоченном воротнике которого находились знаки отличия.
Вячеславу, как и любому аристократу, сызмальства вдалбливали систему рангов и званий. К тому же он сталкивался с эти в гимназии, ведь преподаватели и начальство там тоже имели чины. На нашивках толстяка красовалось по три звезды. Значит, передо мной сидел надворный советник — чин седьмого класса. Обращаться к нему следовало… я прокрутил в памяти известные обращения, вспоминая, как именно.
— Добрый вечер, господ Ушаков, — поприветствовал меня заместитель. — Присаживайтесь. А вы, господин Барашкин, можете быть свободны.
— Добрый вечер… ваше высокоблагородие, — я сел на предложенное место.
Заместитель открыл папку с моим личным делом.
— Возникли некоторые несоответствия между вашими старыми данными и теми, которые мы получили сегодня. В личным деле сказано, что гимназию вы закончили с рангом «ученик», однако обследование показало у вас весьма развитую структуру духовного тела. Данному рангу она никак не соответствует, даже если учесть, что вы не имеете магического дара, что, кстати, тоже странно. Как вы это объясните?
Объяснение у меня имелось, но я же не скажу, что в это тело вселился дух человека из другого мира. А что-то сочинять мне просто не хотелось.
— У меня нет объяснений, ваше высокоблагородие, — ответил я.
— Но не могут же подобные изменения произойти незаметно для вас самого? В гимназии допустили ошибку? Или, возможно, с вами случилось нечто… неординарное, приведшее к скачку в развитии? Господин Ушаков, мне необходимы любые сведения, способные пролить свет на данный феномен.
— Не могу знать. В гимназии я считался слабым учеником. Можете отправить запрос, и там подтвердят, что никакой ошибки нет.
— Ну не могло же это произойти без какой-либо причины, в самом деле! Вспомните хорошенько, не случалось ли с вами чего-то необычного за время каникул? Может быть, травмы или потрясения?
— Не припоминаю ничего такого. Только солнечный удар позавчера утром, — усмехнулся я. — Кепку забыл надеть.
— Хм, интересно. Расскажите подробнее, как это произошло?
— Да нечего тут рассказывать, ваше высокоблагородие. Я тренировался. Кажется, медитировал. А на улице жара стояла ужасная. Ну и… не помню, что было. Меня брат растормошил, сказал, что я в обморок упал.
Заместитель почесал затылок, попросил вспомнить, были ли ещё какие-то необычные случаи и не почувствовал ли я изменений после обморока. На оба вопроса я ответил отрицательно, и меня отпустили.
* * *
Утром заместитель по магической практике, господин Норов, явился к директору с личным делом нового учащегося, у которого оказались значительные расхождения между данными в личном деле и реальным состоянием духовного тела. Конечно, расхождения не являлись редкостью, ведь не всегда в гимназиях и пансионах проводилось качественное обследование выпускников, но такие, как сейчас — никогда. Парень имел ранг «ученик», а духовное тело его было как у «повелителя стихии».
— Пётр Валерьевич, у нас феноменальный случай! — Норов положил перед директором папку с личным делом Ушакова и распечатку характеристик его духовного тела. — Это то, про что я вам вчера по телефону говорил. В гимназии ему дали ранг «ученик», а теперь… я даже не знаю, какой ранг ему подойдёт. Можно было бы дать ратника… третьей ступени, вот только молодой человек не владеет магией, да и неизвестно, как с внутренней энергией управляется.
Директор надел очки и стал просматривать данные строчка за строчкой. Делал он это молча и неторопливо. Случай был, без сомнения, интересный, и Пётр Валерьевич хотел убедиться, что здесь нет ошибки.
К характеристикам духовного тела Ушакова прилагался снимок, на котором был изображён оформившийся силуэт с чёткими контурами. Даже у ратников ничего подобного не наблюдалось. Можно было подумать, что снимок принадлежит кому-то ещё, но только не парню, чьё личное дело лежало на столе.
— Два раза проверяли, Пётр Валерьевич, — добавил Норов. — Такой вот результат. Я глазам не поверил. Ушакова вызвал, пообщался с ним, но он ничего не объяснил. Говорит, солнечный удар позавчера перенёс, потерял сознание.
— Солнечный удар? — Вятский с сомнением посмотрел на заместителя.
— Солнечный удар, — развёл руками Норов.
— Да,
