Тэд Уильямс - Река голубого пламени

— Я специально назвал эти имена, — прошептал он. — Чтобы посмотреть на его реакцию.

— Не надо было. — Сквозь ее спокойный тон просочилось больше гнева, чем Рени хотелось бы. — В следующий раз предоставь, пожалуйста, мне управляться с плащом и кинжалом!

!Ксаббу удивленно посмотрел на нее, потом ушел в дальний угол и сел там на корточки, уставившись в пол. Рени чувствовала себя ужасно, но ничего не могла с этим поделать. Азадор вернулся в их конец.

— Если я пробуду здесь еще немного — я с ума сойду, — сказал он коротко. — Давайте сбежим! Я знаю, что даст нам свободу. План побега.

Рени огляделась, пораженная.

— Ты уверен, что можно такое говорить вслух? А что, если камера прослушивается?

Азадор пренебрежительно махнул рукой:

— Конечно, тут везде «жучки»! Не важно. У этого чучела-Страшилы не осталось достаточно подданных, чтобы прослушивать пленки, мили и мили пленок! Технология этого сим-мира Канзаса — строго в рамках двадцатого века, вы заметили?

— Если твой план так хорош, отчего ты еще здесь? — спросил !Ксаббу.

Рени гадала, откуда незнакомец так много знал о средствах безопасности Страшилы, но ей пришлось признать, что и бушмен задал хороший вопрос.

— Потому, что для его осуществления недостаточно одного человека, — сказал Азадор. — А теперь у нас два человека и одна очень умная обезьяна.

— Я не обезьяна, — нахмурился !Ксаббу. — Я человек.

Азадор рассмеялся:

— Конечно, ты человек, я пошутил. Не надо быть таким чувствительным.

— А тебе, — мрачно посоветовал !Ксаббу, — надо научиться получше шутить.

Азадор не раскрыл им подробностей своего плана, но настоял на том, что следует дождаться вечера, прежде чем предпринять попытку побега, хотя Рени оставалось только гадать, как он сможет определить время в камере, где единственное окно выходило в горизонтальный воздуховод. Но она была рада возможности отдохнуть. И теперешнее их временное место обитания в Канзасе, потрепанном смерчем, и путешествие на стрекозе по миру насекомых Кунохары повлекли за собой одну за другой схватки не на жизнь, а на смерть, все это было утомительно и мучительно.

!Ксаббу погрузился в самодостаточную тишину, которая, как понимала Ренни, отчасти была вызвана обидой, а Азадор сидел с закрытыми глазами, тихо насвистывая что-то неопределенное. Впервые за долгое время Рени представилась возможность просто посидеть и подумать.

Не в последнюю очередь ее занимал их таинственный сокамерник. Азадор не дал вовлечь себя в разговор о его собственном прошлом или о том, что привело его в этот сим-мир или в Сеть Иноземья вообще. Если он не был живым, настоящим гражданином, если он был марионеткой, то эту марионетку сконструировали очень тщательно, чтобы она казалась гражданином: он говорил о Сети и ее иллюзиях, выказывая знание столь глубокое, что оно граничило с презрением. Он, что называется, производил впечатление, на свой лад, и не из-за красивого сима — Рени почти могла представить в применении к нему слово «головорез» — но временами он будто бы демонстрировал другую свою сторону, в нем проглядывала уязвимость преследуемого человека.

Но к чему напрасно тратить время на размышления об этом незнакомце, когда необходимо было подумать о других вещах, о стольких нерешенных проблемах, вопросах жизни и смерти?

«Ну, начнем с того, что ты огрубела, подружка, — сказала она себе. — Слишком долго пробыла среди мужчин, слишком долго, и эта постоянная опасность, весь этот адреналин, на тебя это действует».

Она посмотрела на пучащуюся в кармане Азадора пачку, и ею овладело острое искушение попросить еще сигарету. Все то, что поможет ей почувствовать облегчение, хорошо, не правда ли? Она чувствовала себя, как тиктак, которого завели сверх оптимального напряжения. Но ей не понравилось то, как она снова стала думать о сигаретах, как будто они были столь же важны, как и поиски путей спасения ее брата. Рени почти не думала о них два дня — а теперь что, все заново? Она не ела ничего с тех пор, как вошла в Сеть, и это ей не докучало.

Усилием воли Рени заставила свой ум вернуться к насущным проблемам.

Вместо того чтобы принести какие-то ответы, их вход в Сеть лишь усугубил загадки. Что это был за Круг, о котором упомянул Кунохара: были ли это действительно те же люди, что помогли !Ксаббу уехать из Окаванго, чтобы он смог посещать школу? Если да, то что это могло значить? Может быть, !Ксаббу известно больше, чем он говорит? Но если так, зачем признаваться, что он вообще знал что-то о Круге? Она отказалась от этой новой мысли. Все связанное с Братством Грааля было так широко и запутанно, здесь было так много неизвестных, что в какой-то момент это стало напоминать какую-то уличную религиозную проповедь: абсурдная, примеренная на себя пульсирующая паранойя. Нужно держаться за главные мысли.

Но что это за главные мысли, если быть точной? Что они узнали? Узнали ли они вообще хоть что-то? Кунохара, похоже, намекал, что между этим Кругом и Братством Грааля был какой-то конфликт. Но он также предположил, что обе стороны могли быть не правы и что система каким-то образом была больше, чем они осознавали. Не могли ли те вещи, что они видели (светящаяся аномалия в мире Атаско, непонятные явления и эффекты, отмеченные в Улье, странный сбой в тронном зале Страшилы), быть индикатором того, что система не в порядке? Неожиданная мысль пронзила ее как длинная, холодная игла. Если Стивен каким-то образом завязан в этой системе, если его каким-то образом в нее засосало, а теперь система рушится — что тогда? Проснется ли он? Или останется в западне умирающей… чего? Машины? Вселенной?

Бездумно она поглядела на !Ксаббу, как будто маленький человек мог защитить ее от неприятной мысли, не высказанной вслух. Он держал руки перед собой, перебирая пальцами — снова играя в веревочные узоры без веревочки. Его узкая спина была обращена к Рени.

Ей был нужен этот человек, осознала она в приливе привязанности, этот мягкий, умный человек, спрятавшийся за личиной обезьяны. Он был ее самым лучшим другом в целом мире. Удивительно было подумать об этом — она знала его меньше года — но это была правда.

Рени вытянула шнурок из ботинка, потом скользнула ближе к !Ксаббу.

— Держи, — сказала она, вручая ему шнурок, — С настоящей веревкой ведь легче?

Он покрутил шнурок в своих маленьких руках.

— Ботинок будет сваливаться. Это небезопасно, — !Ксаббу наморщил лоб, задумавшись, потом перекусил шнурок своими острыми зубами. Он вручил Рени обратно полшнурка. — Мне не нужна длинная. Мои пальцы теперь тоньше.

Она улыбнулась и вернула шнурок в ботинок.

— Извини, что я так разговаривала с тобой. Я была не права.