Алексей Бессонов - Королевский инженер

Арвел повернулся, помня, что у телохранительницы должно быть как минимум два пистолета, но она уже лежала, скрюченная, в углу комнаты с отрубленной ниже колена ногой. Копье, позаимствованное Соллисом у кого-то из солдатиков коменданта, смахнуло на пол сразу троих гостей, а старшина Донни с большим знанием дела приложил рукоятью палаша молодого парня с косым шрамом во весь лоб – того самого, как вспомнил Арвел, что остановил у лагеря фуру несчастных мясников. Господин комендант тем временем вернул себе свое копье и загнал в угол истошно верещащую Эсму. Сзади хрустнуло стекло: Фиргрец, очухавшийся после удара пули, поднялся и рванул с палашом вперед, разрубив для затравки стол, с которого повалились тарелки и кувшины. Рубил он и в самом деле страшно.

– Уймись! – рявкнул Арвел, глядя, как Гро, пригнувшись, бьет своим палашом – упорно плашмя, – по ляжке рослого седого мужчину с очень серьезным мечом в руках.

Удар заставил того вскрикнуть и отступить на шаг, но Арвел видел, что дело плохо, из правого плеча Гро уже течет кровь, и если ему не помочь, следующим выпадом противника он лишится головы. У Арвела не было времени даже броситься на выручку, дистанция не позволяла, а он, как опытный фехтовальщик, понимал, что сейчас произойдет. Понимал это и сам Гро. Не выпрямившись еще, он повернул голову к Арвелу, и инженер увидел, как мелькнула смерть в его глазах. Седой пришел в себя от болезненного удара, чуть отклонился – видно было, что нога его почти не слушается, однако контролировал он себя просто великолепно, – и повел руку с клинком влево от плеча. Гро выставил перед собой палаш, неспособный его спасти, и тогда Арвел дважды выстрелил.

Тяжелые пули отбросили седого мечника к стене, он всхрипнул и сполз по крови вниз. Пару секунд Арвел смотрел, как дергаются его ноги, потом он затих.

Комендант, все еще держа в левой руке копье, наконечник которого почти упирался в живот Эсмы, правой вытащил из-под панциря свисток и засвистел что было мочи. На галерее тотчас же зашумело, загремели доспехи, понеслась чья-то ругань, и снова заскрипело под сапогами битое стекло.

Фиргрец стоял над скрюченным на полу Спарфором, держа в руках два пистолета, а Донни лил вино на белое лицо второго «проповедника», заботливо придерживая его за ухо.

– Ты его хоть не угрохал? – спросил Арвел, переступая через разломанные стулья.

– Не-а, я свою руку знаю, – меланхолично ответил старшина. – Пить, кстати, хотите?

– Что, не все побилось? Фиргрец исполнил, скажу я вам… трюк, понимаешь, на канате. Сроду такого не видал.

– Он вашу пулю поймал, господин Арвел.

– То дело особое… дай-ка кувшинчик.

Старшина протянул ему кувшин, в котором еще что-то булькало. Арвел опустошил его одним глотком и подошел к Спарфору.

– Пуля глубоко у тебя? – спросил он у рубаки Фиргреца, доставая из кармана тонкий ремешок.

– Нет, – мотнул он головой. – Кровь почти не идет. Доспех в два слоя, ваша милость.

– Ясно. С меня причитается.

Фиргрец отвернулся – ну, дела, мол! Мало ли кто в кого попал, о чем тут болтовню разводить…

Спарфор, бледный до синевы, смотрел на Арвела немигающими серыми глазами – сейчас только Хадден понял, насколько же он молод, этот мальчишка с запавшими щеками. Арвел оттолкнул его руки, сжимающие кровоточащую рану, из которой торчал короткий ножик Гро Атвица, ловко затянул ремешок, сплюнул в сторону.

– Пить дадите, господин Хадден? – шевельнул серыми губами Спарфор.

– Я-то дам, а вот как ты у палача попросишь – то вопрос.

– До палачей я вряд ли доеду, – усмехнулся юноша.

– Доедешь, куда ты денешься. Или ты думаешь, что блистательный Руччи тебя вытащит? Нахлебается он водички, герой твой, сам увидишь. Послезавтра и пробулькнет, поминай, как звали.

Глаза молодого аристократа непроизвольно расширились, и Арвел понял, что попал в точку. Спарфор задрожал, поднес к глазам окровавленную ладонь.

– Послезавтра, – повторил Хадден. – А тебя немножко распотрошат, милый мой, и супругу твою, Эсму – туда же. Видел, как это делается? Не хочешь, чтоб потрошили? А что ж я могу теперь сделать? Разве что пристрелить ее при попытке к бегству? Попробуем? А ты и от ран умереть можешь, я в медицине хорошо разбираюсь, истечешь кровушкой, как миленький, – разойдутся швы темной ночкой, да и все дела.

– Вы можете помочь Эсме?! Вы обещаете ей пулю?

– Да, но тут все будет зависеть от тебя. Ты ведь любишь ее. Правда? Тебе будет страшно смотреть, как ей выпускают кишки. Ну, что ты решил? Поговорим, пока твоих гостей вяжут? Потом мне уже трудно будет, народ кругом всякий, сам понимаешь. А мне сейчас надо, чтобы я уверен в тебе был, понял? Ну? Два слова буквально, и я свое – сдержу. Умрешь спокойно.

– Вы обманете, Хадден… Вы обманули Хирца, вы король обмана…

– Я ему что-то обещал?

Арвел поднял голову, и мысль созрела у него моментально. Саллен стоял у дверей комнаты, все еще придерживая острием копья Эсму, которую не то что не связали, ее даже не обезоружили. Девушка содрогалась в беззвучной истерике, руки ее скользили то по лицу, то по животу, и если бы не присутствие полковника, она не устояла бы на ногах.

– Саллен!!! – пронзительно вскрикнул Арвел. – У сучки пистолет!

И прелестная белокурая головка Эсмы Спарфор разлетелась на куски. Комендант ударился спиной об дверь, выронил копье и повернулся к Арвелу. Лицо его было забрызгано кровью.

– Ты что, не видел, она схватилась за пистолет?! – продолжал орать Арвел. – Ты не видел? Слепой, дурак?

– Нет, – пробормотал Саллен. – Да ее трясло всю… Нет.

Донни с изумлением уставился на Хаддена и протянул ему кувшин вина.

– Как вы заметили, ваша милость… Я сам за ней приглядывал… да, она вроде за рукоятку хватанулась, но…

– Так смотреть надо! – рявкнул Хадден и спрятал свой пистолет. – Ищите носилки для этого! Идите, ищите, что вы тут топчетесь? Малая шавка чуть не прибила коменданта, а они с веревками разобраться не могут! Вяжите всех намертво! Два слова, – прошептал он, протягивая кувшин Колло Спарфору.

– Да, – едва слышно ответил тот.

– Убийца – кто?

– Отравитель с дальнего Юга. Он не наш, его прислали в последний момент. Никто не знает, кто он и как его зовут. Для нас – дядюшка Рул, и все. Ему лет шестьдесят, может, чуть меньше. Как этот дядюшка выглядит, даже я не скажу… по-разному. Густые волосы, серые глаза. Очень большого роста. Руки всегда в перчатках, всегда. Больше ничего… Цель – не вы, а лавеллер. Лавеллера боятся, очень боятся.

– Почему?

– Не знаю. Его считают настолько опасным, что мне приказали даже не пытаться к нему приблизиться.