Алексей Ефимов - На землях рассвета

Осторожное путешествие возобновилось. Воздух порывами налетал на их лица, словно совсем рядом двигалось что-то очень большое. Лэйми не сразу вспомнил, что это ветер — под Зеркалом ветра не было. Как не было и солнца. Наверное, поэтому здесь было гораздо теплее. Лэйми скоро сделалось жарко и он расстегнул куртку. Охэйо поступил так же. Камайа в своей нелепой броне мог только утирать пот со лба. В животе у него явственно урчало. Лэйми невольно прислушался к своему животу — и вдруг с удивлением понял, что голоден. ОЧЕНЬ голоден. Он даже почувствовал слабость и остановился. Ему стало страшновато. Под Зеркалом он ничего не ел — собственно, там и есть-то уже было нечего. Все запасы еды давным-давно вышли, а готовить новую было не из чего. А вот здесь… здесь не было видно ничего, что можно было бы съесть.

— В селении должна быть еда, — сказал Охэйо, невольно ускоряя шаг. — Если там, конечно, есть люди.

До вала оставалось всего метров двести. Лэйми показалось, что на его гребне что-то копошится.

В тот же миг раздались выстрелы.

Лэйми увидел целую цепочку ярких вспышек. Мгновением позже над его головой что-то мелодично свистнуло. И ещё раз. И ещё, но уже гораздо ближе — он даже почувствовал ветерок…

Камайа, большой знаток военных игр, понял все первым.

— Ложись, идиот! — он схватил Лэйми за шиворот и грубо швырнул на землю. — Ложись! — заорал он, бросаясь к удивленно замершему Охэйо. — Ложись! Ло…

На валу вновь сверкнула цепочка рыжих огоньков… и Лэйми увидел, как панцирь на спине Камайи распустился острыми лепестками вывороченного металла. Из темного отверстия толчком выплеснулась кровь, дрожащими каплями стекая по глянцевитым пластинам. Камайа вздрогнул, вдруг рывком повернулся, словно увидев в стороне что-то необычное — и молча упал лицом вниз. Тяжелое в бесполезной броне тело безжизненно перекатилось на спину и замерло. На этом более чем двухсотлетняя жизнь Анту Камайи, непобедимого спорщика и одного из лучших воинов в Хониаре, закончилась.

Вторая пуля попала ему прямо между глаз.

Лэйми не успел осознать, что именно произошло. Охэйо бросился к упавшему другу и принялся трясти его, словно куклу.

— Камайа! Камайа, что с тобой? Кам…

Что-то сочно щелкнуло. Охэйо взвыл от боли, хватаясь за левый бок. Между пальцами немедля потекла кровь. Аннит взглянул на нее… тут же его глаза закатились и он безвольно откинулся на спину. Рана, с которой сползла его обмякшая ладонь, не была видна под курткой, вот только сама она была залита кровью, а остановившиеся глаза Охэйо смотрели куда-то мимо этого мира…

На несколько мгновений Лэйми растерялся. Его охватил постыдный, жалкий страх. Проход в Зеркале откроется только через сутки… он остался один… убьют…

Именно страх заставил его потянуться за оружием. Бросив бесполезную на таком расстоянии энергопризму, он пополз к Камайе, непослушными пальцами расстегнул браслеты и надел его ваджру, потом прицепил к поясу разделитель. При взгляде на страшную кровавую дыру в лице друга все его чувства растворились во внезапной вспышке неистовой ярости. Лэйми поднялся на ноги, вскинул руку… кажется, он кричал, видя, как трепещущая синяя молния рвет землю на валу в клочья. Крыши за ним одна за другой взлетали на воздух облаками искр и пламени. Только когда все там потонуло в дыму, Лэйми перестал стрелять. Потом он пошел вперед. Ему было очень легко. В ушах у него звенело, в ослепленных глазах плавали цветные пятна. Он понятия не имел, что будет делать, когда доберется до цели. Собственно, он уже вообще почти не думал.

Казалось, в развороченном, затянутом дымом селении не могло остаться уже ничего живого, но, когда Лэйми подошел к нему метров на сто, навстречу ему снова сверкнули выстрелы. Что-то сильно ткнуло его под ребра… он инстинктивно попытался прикрыться рукой — и в тот же миг по ней словно ударили палкой. По животу потекло что-то теплое. Просунув руку под куртку, он увидел, что ладонь вся в ярко-алой крови. Больно почему-то не было, он только ощущал, как слабеет. В голове все поплыло. Лэйми упал. Ему стало легко, он словно уплывал куда-то…

Сжав зубы, он приподнялся на локте. И тут же опрокинулся назад, в траву. Но то, что он увидел…

Там, возле вала… пять фигурок, шагавших явно в его сторону. ТЕ, зеленовато-пятнистые. Сейчас они подойдут к нему… свяжут… и зароют в землю. Вот только никаких мук погребения заживо, о которых ему столько доводилось читать (отнюдь не придуманных; это писали люди, проведшие под землей иногда лет по двадцать) он не почувствует. При этой мысли он ощутил почти радость. Но ТЕ не получат его так вот легко. Ваджра, правда, стала неподъемной, словно валун, и, даже сумей он направить её на цель, толку от этого не было бы — на её корпусе зияло окаймленное окалиной отверстие. Пуля, разрушив энергоблок, лишь чудом не вызвала взрыва, после которого от Лэйми осталась бы только воронка глубиной метров в десять. Он попытался расстегнуть браслеты и сбросить эту бесполезную тяжесть, потом, опомнившись, снял с пояса разделитель. Это оружие работало — на острие сердечника немедля зажглась крохотная, злая звезда. Пусть только ТЕ подойдут чуть поближе…

Он очнулся, когда его пнули. ТЕ стояли над ним, их было пять. Один из них поднял автомат — увидев, что враг ещё жив, он решил без долгих размышлений разнести ему голову. Молодые лица… совсем молодые… в глазах — ни капли любопытства, одна только злоба… и страх.

Сил Лэйми в самый раз хватило, чтобы нажать на спуск и провести разделителем справа налево. Оружие издало тихий, печальный свист. Пять фигур беззвучно переломились пополам и рухнули на землю. В нос Лэйми ударила теплая вонь распоротых внутренностей и резкий, металлический запах крови. Потом он смог уже окончательно погрузиться в блаженную темноту.

…Боль. Такая, что хотелось умереть. В нем словно развели костер и Лэйми пришел в себя от этой боли. Темнота… багровый полумрак… перед глазами плавают черно-радужные разводы, и чьи-то руки, кажется, сдирают с него кожу… он тщетно пытается сопротивляться и вдруг понимает, что кто-то просто пробует снять присохший к ране бинт… вовсе не стараясь причинить ему боли…

…Чьи-то руки — теплые, ласковые. Лэйми удается приподнять голову — и тут же в его рот льется что-то горячее, терпкое. Он пытается выплюнуть эту гадость, но его держат крепко и вливают всю чашку. Ему становится очень тепло… даже боль постепенно стихает… потом он, кажется, спит…

…Ему очень жарко, он лежит на постели, укрытый целым ворохом одеял. Здесь почти темно, свет дает только сложенный из камня очаг. Пол из земли, стены и потолок из бревен. А вот задняя стена очень знакомая — туманно-серая поверхность Зеркала. Лэйми понимает, где оказался, ему хочется подойти к этой стене, нырнуть в нее и оказаться дома… он пытается встать… но он ещё слишком слаб…