Юрий Брайдер - Хозяева Острога

Когда они остались вдвоем, Бадюг Верёвка утерся рукавом и, не глядя на Темняка, спросил:

— Думаешь, пойдут за тобой люди?

— Пойдут, — ответил тот таким тоном, словно речь шла о чем-то давно решенном. — Не все, но пойдут. В основном, конечно, молодежь. Старики, скорее всего, останутся. Хотя народ без стариков — это уже совсем другой народ. Как еда без соли.

— Я за старика сойду, — буркнул Бадюг. — А это нам вообще нужно?

— О чём ты? — не понял Темняк.

— Уходить из Острога нам нужно? — повторил Бадюг.

— Лично я в этом уверен… Хотя всё может быть. Сам знаешь, что не все наши благие намерения доводят до добра.

— И я про то же самое.

— Идти на попятную уже поздно.

— И когда примерно эта кутерьма начнётся?

— Думаю, что скоро. Сие зависит уже не от меня, а от Хозяев. Но ты здешней публике расслабляться не позволяй. Пусть потихоньку собираются в дорогу. Шьют теплую одежду, готовят припасы. Припугни их, если надо. Дескать, сгорите синим пламенем вместе с мусором.

— А мусор и в самом деле загорится? — Сомнение отразилось на в общем-то малоподвижном лице Бадюга.

— Не знаю… Должен загореться.

— Если должен, тогда загорится, — Бадюг широко зевнул. — Не выспался что-то. Рано ты явился. Я нормальным человеком только к обеду становлюсь.

— Неужели нельзя было отоспаться в заключении?

— Какое там заключение! Десять дней всего… Ты лучше вот что скажи, — Бадюг прислушался к звукам, доносившимся с улицы. — Пускать к тебе сегодня посетителей или нет? Их по старой памяти уже целая толпа собралась. Приучили на свою голову.

— Человек пять я приму, — ответил Темняк. — Но не больше. По мелочам меня не беспокоить. Если кто с пустяками пришел, отсылай назад или сам разбирайся. Воров не пускать ни под каким предлогом.

— А этого, как его… Который со стены упал… — всем своим видом Бадюг выражал сомнение, — Свиста Свечу пускать? Первым в очереди стоит.

— Ладно, пускай…

— Как здоровье? — поинтересовался Темняк после того, как они обменялись приветствиями.

— Да вот, хромаю немного, — Свист присел, вытянув вперед негнущуюся ногу. — В дальней дороге буду обузой.

— Намек понял, — Темняк решил на сей раз обойтись без лишних околичностей. — Мой план тебя не устраивает?

— Как он может меня устраивать? Это план бегства, а не борьбы. Твои обещания полны измышлений и недомолвок. А ведь жизнь за стенами Острога не так уж и прекрасна, как ты это изображаешь. Даже если не касаться тягот пути, которые могут оказаться непосильными для острожан, привыкших к оседлой жизни, есть немало иных опасностей. Голод, хищники, непогода. И это ещё не всё. Вы уходите не в пустоту. На просторах внешнего мира найдутся новые Хозяева, пусть и имеющие другой облик, которые обязательно попытаются поработить беззащитных людей… Твой план — это чистейшее надувательство. Надо драться там, где ты стоишь, а не бегать в поисках свободного места.

— Нельзя драться голыми руками с огнедышдщим чудовищем, — возразил Темняк. — Бессмысленно штурмовать неприступную гору. Иногда лучше всего просто отойти в сторону. Если ты не жалеешь самого себя, то хотя бы пожалей своих земляков.

— Можно подумать, что ты их жалеешь! Ты просто ищешь себе попутчиков. Собираешь свиту. Носильщиков, телохранителей, наложниц.

Такой разговор совсем не устраивал Темняка. Это был даже не разговор, а обыкновенная перебранка. Базарная склока. А ведь как геройски держался Свист Свеча на Бойле! Вот во что превращает людей приверженность к какой-то одной, пусть даже и прекрасной, идее.

— Ты зачем сюда пришел? — холодно поинтересовался Темняк. — Чтобы поливать меня грязью? Предъявлять голословные обвинения? Доказывать недоказуемое? Заранее оплакивать людей, которые вправе сами выбирать свою судьбу? У меня просто нет времени, чтобы выслушивать подобную чепуху.

— Понятно, — многозначительно произнес Свист. — Ты очень спешишь. Тебе пора возвращаться на верхотуру, чтобы продолжить подготовку этой кошмарной затеи. Уже одно то, что ты имеешь возможность свободно перемещаться оттуда сюда и обратно, говорит о многом. До недавнего времени на такое были способны одни только лизоблюды. Неужели ты связался с ними? Но с тобой-то, допустим, всё ясно… А вот зачем это нужно лизоблюдам — не могу сообразить! Неужели они собираются твоими руками избавиться сразу от всех инакомыслящих?

— Лучше спроси об этом своего родственничка Тыра Свечу, — Темняк всё же не удержался от подковырки. — Вы ведь иногда встречаетесь, или я что-то путаю?

Это, в общем-то, безобидное замечание, окончательно доконало Свиста. У него даже губы задрожали, а в глазах появился сухой блеск, присущий наркоманам, вступающим в период ломки.

— Ты, оказывается, и это знаешь? — зловеще произнес он. — Проходимец спутался с отступником. Так-так…

Из соседней комнаты раздался флегматичный голос Бадюга:

— Ты этого хромоногого героя не бойся. Я его, прежде чем к тебе допустить, с головы до ног обыскал. Разве что пальцем в задницу не залез.

— Никто его и не боится, — сказал Темняк, ощущая себя очень и очень неуютно. — Просто человек заблуждается. Не понимает самых простых вещей. Вот я и пытаюсь объяснить ему разницу между правдой и ложью, черным и белым, добром и злом.

— Зачем мне это объяснять? Что такое зло, я знаю прекрасно. Более того, вижу его воочию. Зло — это ты! Задуманная тобой афера не идёт ни в какое сравнение с бедствиями, случавшимися здесь прежде. Ты уведёшь с собой лучшую часть острожан и погубишь их всех в безжизненной пустыне между Ледяными горами и Мертвой рекой. А остальные, погребенные в мусоре, просто захиреют и вымрут. Ты несешь беду! Ты не должен жить! У меня нет оружия, но оно и не нужно! Я задушу тебя голыми руками! Пусть даже ради этого мне придётся пожертвовать собственной жизнью!

Последние слова он произнес — вернее, выкрикнул, уже навалившись на Темняка. Отчаяние удвоило силы Свиста, а кроме того, он застал своего противника врасплох (кто бы мог подумать, что этот гордый и неглупый человек отважится на столь дикий поступок). Если бы не своевременное вмешательство Бадюга, примчавшегося на шум, схватка могла закончиться отнюдь не в пользу Темняка.

Вдвоем они кое-как скрутили бешено сопротивляющегося Свиста и вытащили на улицу, но не через парадный вход, где своей очереди ожидала целая толпа посетителей, а через черный, устроенный специально для Годзи.

— Я не в обиде на тебя, — сказал Темняк на прощание. — Нельзя принимать так близко к сердцу собственные умозрительные построения. Ты утратил связь с реальностью. Твоей жизнью стала игра, придуманная безумцами и усовершенствованная тобой самим. Беспределыцики — это не название группировки единомышленников, а диагноз. Между прочим, твои товарищи, пробравшиеся на верхотуру, ведут себя совсем иначе. Я поддерживаю с ними достаточно добрые отношения. В переселении острожан, намеченное в самое ближайшее время, они будут принимать весьма действенное участие.