Кирилл Бенедиктов - Путь шута

Собственно, это и есть самый скользкий момент моего плана. Потому что, даже хорошо зная нрав босса, я не могу сказать наверняка, как он поступит в такой ситуации.

От «Дунчи» до базы «Лепанто» мы добираемся минут за двадцать. Все это время я жду звонка генерала, но телефон молчит. Очевидно, выданный мне карт-бланш все еще продолжает действовать.

Лазарет у нас, в отличие от столовой, неплохой. К тому же мне снова везет — дежурит доктор Молле, еще один завсегдатай встреч за покером у комиссара. Принадлежность к этому маленькому клубу делает подробные объяснения излишними. Пока доктор латает раненое плечо Ардиана, я влезаю в нашу локальную сеть и просматриваю новости. В официальной ленте ничего интересного нет; на форуме некто, скрывшийся под ником AWER, сообщает, что, по его сведениям, офицер интендантской службы Олаф Густавссон арестован сегодня людьми Фаулера по обвинению в измени, однако это, разумеется, может быть и уткой. Как раз в тот момент, когда я читаю отклики на это сообщение, начинает верещать мой мобильник. Звонок нейтральный, значит, это кто-то из чужих.

— Капитан Монтойя? — рокочет в трубке уверенный баритон. — Говорит Фаулер.

— Слушаю вас, майор, — отвечаю я, внутренне подобравшись, Вот, значит, как — Лоэнгрин не стал обращаться к боссу, а решил действовать напрямую. Что ж, вполне достойно, Пожалуй, я его недооценил.

— Я вам вот по какому делу звоню, — продолжает майор уже не таким официальным тоном. — Мне доложили, что вы забрали себе арестованного сегодня утром мальчишку-киллера?

— Вашего мальчишку чуть было не отправил на тот свет следователь Мауро, — хмуро отзываюсь я. — Полагаю, вам следует меня поблагодарить.

— Благодарю, — неожиданно дружелюбно произносит Фаулер. — Ничего не имею против того, чтобы вы занялись им вплотную. Хотя мне, признаться, это уже не очень интересно. Все, что я хотел узнать, я узнал, и не от него.

— Никогда не сомневался в вашем профессионализме.

— Ну-ну, капитан. Мы с вами не на светском мероприятии. Я знаю, что вы искали этого Хачкая в Тиране. Парнишка действительно любопытный. Положил в одиночку трех агентов сигурими, в том числе самого Шараби. Да и меня едва не подстрелил. Реакция у него невероятная, так что будьте с ним поосторожнее.

Про перестрелку на рруга Бериши мне уже сообщил комиссар Шеве, а данные баллистической экспертизы я скопировал на свой лэптоп еще в дороге, так что если Фаулер хотел меня ошеломить, то это у него не вышло.

— Спасибо за предупреждение, — хмыкнул я. — Боюсь только, что после знакомства с Ленивым Душегубом прыти у него поубавилось.

— Ну, как знаете, — добродушно ворчит Фаулер. — Удачи в дознании, и не забудьте отправить мне копию допроса. Да, кстати, девчонка, которую взяли вместе с Хачкаем, у меня. Мои люди сейчас с ней работают.

— Девчонка? — очень естественно удивляюсь я. — Какая девчонка?

— Джеляльчи. Осведомительница сигурими. Шараби использовал ее для получения информации о «ящике Пандоры». При случае намекните парню, что ее судьба зависит от его желания сотрудничать, ладно?

Его голос по-прежнему звучит вполне доброжелательно, но на меня словно обрушивается порыв холодного ветра.

— Хорошо, майор. — Я запинаюсь, соображая, как лучше закончить разговор, и тут из операционной как нельзя более вовремя выходит доктор Молле, стягивая хирургические перчатки. — Прошу меня простить, но я должен поговорить с врачом…

— Разумеется, капитан. Если что, я всегда на связи.

Когда Фаулер отключается, я позволяю себе один короткий, но выразительный вздох. Молле удивленно на меня смотрит.

— Можешь забирать пациента, — сообщает он, закуривая тонкую коричневую сигарету. — Рана в плече — ерунда, через два дня он о ней даже не вспомнит. А вот с пейнмастером хуже. Я бы рекомендовал ему в ближайшие дни избегать сильных стрессов. Понимаю, что это вряд ли возможно, но нервы у мальчика на пределе. Я сделал ему инъекцию транквилизатора, так что в ближайшие два часа он будет спокоен и даже несколько заторможен… однако потом вновь может наступить обострение.

Я крепко пожимаю доктору руку.

— За мной должок, старина.

Хачкай действительно выглядит лучше — щеки порозовели, из глаз исчез лихорадочный блеск. На ногах он стоит тоже вполне твердо, не шатается и не хватается за меня каждый раз, когда его ведет в сторону.

— Есть хочешь? — спрашиваю я. Ардиан нерешительно кивает.

— Да… я давно не ел… сутки, наверное…

Бедный парень, думаю я, и тут же поправляю себя: что значит — бедный? Тринадцатилетний пацан, расстрелявший, как куропаток, трех матерых агентов сигурими, не может, по определению не может вызывать жалость. Прав Фаулер — с ним нужно постоянно быть начеку, Иначе оглянуться не успеешь, как тоже получишь пулю в лоб.

— Это беда поправимая, — говорю я, отпирая своим ключом дверь «Лубянки» — так у нас на базе ласково именуют комнату для допросов. «Лубянка» представляет собой обитое мягким белым материалом помещение без окон, с привинченными к полу столом и стульями. — Ты тут располагайся, а я пока схожу за бутербродами.

На самом деле я никуда не иду, Связываюсь по внутренней сети с Томашем и велю ему принести в «Лубянку» десяток гамбургеров. Сам я последний раз ел вчера вечером в Тиране, так что десятка может еще и не хватить. Затем я сдвигаю в сторону бронещиток скрытого в двери оконца и принимаюсь наблюдать за действиями Ардиана.

Наблюдать, собственно, особенно не за чем. Парень тяжело обрушивается на стул, вытягивает ноги и застывает в позе марионетки, у которой внезапно обрезали ниточки. За все то время, что Томаш выполняет мой заказ, Хачкай так ни разу и не шевелится.

— Просыпайся, боец. — Я захожу в комнату и выставляю на стол бумажные пакеты с гамбургерами. — Будем ужинать.

Как я и предполагал, голод побеждает усталость. Прежде чем я успеваю расправиться с одним гамбургером, Ардиан съедает целых три.

Что ж, пора переходить к делу.

— Знаешь, из-за чего убили Джеронимо? — спрашиваю я. Хачкай немедленно перестает жевать, сжимает челюсти и даже делает попытку сесть поровнее.

— Нет, — глухо отвечает он наконец. Ложь, конечно. О чем-то он уже наверняка догадался, иначе остается только предположить, что я о нем слишком хорошо думаю. Но я не собираюсь загонять его в угол.

— Хочешь, расскажу?

— Угу, — мычит Ардиан с набитым ртом. Жевать он так и не начал.

— Да ты ешь, ешь… Этот Джеронимо был наркокурьером. Возил в Италию наркотики, ну, ты наверняка знаешь, что здесь с этой дрянью проблем нет. И вот однажды его попросили доставить в Албанию одну вещь. Эта штука не имела отношения к наркотикам, но я не уверен, что Джеронимо понимал ее истинное назначение. Возможно, если бы он знал это наверняка, то или отказался бы, или повел себя осторожнее. Однако он согласился. Привез эту штуку в Албанию и где-то спрятал. Думаю, где-то здесь, в Дурресе.