Сергей Гомонов - Изгнанник вечности, полная версия

— Постойте, господин кулаптр! Подождите! — раскатисто окликнули его сзади.

Паскому не хотелось слишком долго объясняться с низшим персоналом, но ведь и младшие кулаптры имели свои амбиции и национальные предрассудки. Сейчас Объединенное Ведомство было чем-то вроде фикции. Департамент, номинально существующий, но мало кого способный напугать громким названием…

— Вы с Оритана? — тут же вопросил молодой целитель, дежурящий в холле и наконец его догнавший.

Целитель остановился, плавно развернулся на каблуках, нарочно окинул юношу взглядом с головы до пят, хотя и без того знал о нем уже все. Молодого кулаптра это смутило, и он слегка подался назад, чтобы сесть на место.

Паском улыбнулся. В раскосых черных глазах мелькнула хитринка, но обманчива была та хитринка, обманчиво было приветливое выражение.

— Неужели не видно? — поинтересовался он в результате долгой паузы.

Северянин сильно смутился. Все-таки, законы этики предусматривали хотя бы внешнее проявление гостеприимства, а он успел показать себя перед приезжим излишне резким. А южанин — о, Природа! — был такой силы и такого возраста, что молодому человеку даже и в грезах привидеться не могло.

— Простите, но… ваше имя, место проживания и, если можно, звание в иерархии Ведомства… Для отметки. Так принято… — забормотал юноша. — У нас… здесь…

— Духовный советник, кулаптр Паском. Эйсетти, Оритан. А теперь — тоже если вас не затруднит — сообщите обо мне вашему начальству. Как, кстати, зовут ответственного?

— Кулаптр Тэс-Нител.

— Кулаптр Тэс-Нител… — повторил Паском и, снова развернувшись, направился к движущемуся наверх спиральному эскалатору.

У аринорцев все настолько автоматизировано, что, как шутили остряки на Оритане, даже самостоятельно сходить в уборную им не удается, за них все делают умные механизмы.

Юноша-северянин проводил его растерянным взглядом, а затем связался с главным начальником кулаптория.

Тэс-Нител был ужасно раздосадован. И не стал скрывать этого перед незваным гостем:

— Что у вас?!

Паском протянул ему приготовленную для этого бумагу.

В кабинете Тэс-Нитела было тихо и хорошо. На стенах переливались громадные панно с изображением пейзажей Ариноры. Комнату, как водится, разделяла стеклянная «радуга»: в одной части — рабочее место, в другой — место для отдыха. Там стоял низенький столик, а из стенной панели в любой момент можно было трансформировать небольшой диван.

Целитель-северянин носил длинные волосы, но, несмотря на то, что они были густыми и ухоженными, к его полноте такая прическа не шла.

Паском спокойно ждал, когда Тэс-Нител ознакомится с содержанием документа. Все-таки, плохо ли, хорошо ли, но Объединенное Ведомство еще заботится о гражданах обоих континентов и позволяет себе вмешиваться в дела государственных учреждений. Особенно когда речь идет о столь древних «куарт».

— Вы присаживайтесь, господин Паском…

— Благодарю, но некогда. Где я могу отыскать госпожу Туну-Мин?

Северянин, чуть смягчившись после прочтения, отложил свиток, подошел к пустой раме, что висела в нише прямо за его спиной, и нажал какую-то кнопку.

На прозрачной пленке высветилась схема помещения. Тэс-Нител проделал еще какие-то манипуляции, и одна из комнат высветилась ярко-синим полукругом:

— Это здесь, господин Паском. Четвертый этаж, второй сектор.

Отыскав нужное помещение, Паском увидел перед собой не очень молодую женщину. Если учесть, что северянки и ори прекрасно сохраняются до глубокой старости, то Туне-Мин было около пятидесяти.

Кулаптр, ничего не говоря, осмотрел пациентку. Судя по всему, схватки начались не так давно.

— Вашей старшей дочери двадцать три года, не так ли? — спросил он, строя свой вопрос на основании обследования.

— Двадцать два, — отозвалась женщина, недоуменно разглядывая Паскома.

Конечно, ее удивляло, что здесь хозяйничает южанин. Но злости и отторжения в ней не было: ее муж был ори, и национализмом она не страдала.

— Очень хорошо. Вы разрешитесь через два с половиной часа. Мальчика приму я.

Туна-Мин кивнула. У нее и в мыслях не появилось спросить, откуда же такая точность: уж о долгожителе Паскоме в ее народе, равно как и в народе ори не знал только младенец.

Случилось так, как сказал кулаптр.

Когда женщина увидела новорожденного сына, то тяжело вздохнула. В нем не было ничего от северянина. Типичный ори, как и его отец. Черноволосый, темноглазый младенец. Тяжело ему придется в Аст-Гару…

Паском тоже вздохнул, но про себя и по другому поводу. Ибо шесть лет назад на противоположном континенте с такими же нерадостными думами смотрела на своего сына другая мать — южанка, роскошная брюнетка, дальняя родственница Туны-Мин. Мальчик ее, получивший имя Тессетен, родился светленьким, да еще и настолько безобразным, что женщине было неприятно прикладывать его к своей груди. Да что там: временами она испытывала необъяснимый страх перед родным сыном!

Но кому, как не Паскому, было знать, что все это внешнее безобразие Сетена — не более чем иллюзия: ведь это он был акушером при рождении мальчика, его позвал такой знакомый «куарт» мятежного тринадцатого ученика, не показывавшегося на этом плане бытия уже много лет. Но увидел он тогда совсем не того Ала, какого ожидал увидеть, привыкший к неизменному облику, диктуемому душой.

Кулаптр первым заглянул в ярко-голубые глаза красивого, как сама Природа, младенца — ни прежде, ни потом ему не доведется увидеть таких безупречно прекрасных новорожденных — и угадал в этих глазах бездну боли. Это были глаза существа, знавшего свою страшную судьбу. И первый же взгляд, брошенный на Сетена ассистенткой кулаптра, предрешил его Путь. «Проклятый северянин! — горело в антрацитовых зрачках женщины, и эта ненависть способна была испепелить. — Они преследуют, они убивают ори, а я должна помогать рождаться таким, как он!»

Паском вздрогнул тогда, посмотрел на нее, но тут лицо озлобленной ори прояснилось, исчезли злые складки вокруг скорбных губ, черные глаза засияли.

А мать, едва увидев сына, едва не вскрикнула от горя и омерзения. И кулаптр догадался, что узрела она в облике того, кто родился совершенством, а в мановение злого ока стал…

Случилось бы такое еще пятьсот лет назад? Да никто и помыслить не мог, что подобное может произойти! Смешанные браки даже приветствовались. Дети, рожденные такими парами, были умнее, сильнее, выносливее своих сверстников-«чистокровок». Они были цветом, гордостью, но не какой-то отдельной нации, а всего человечества — тот же Ал и его синеглазая попутчица Танрэй. Оба они кровно являлись детьми того и другого народа, ори и аринорцев. А ныне… Эх, что и говорить — Раскол…