Елена Федина - Бета Малого Льва

— Конечно. Мало того, она принимает меня за хозяина.

Ольгерд задумался, потом сказал со вздохом.

— Иногда я тоже принимаю тебя за хозяина.

Ричард вышел с ощущением, что что-то недосказано. Ольгерд изменился, в нем появился какой-то надлом. А может, он просто повзрослел? Дети взрослеют скачками. Однажды приходят домой с прогулки или из школы уже не такими как были. А потом со свидания, а потом после развода, а потом возвращаются из космоса…

Наверно, он мало любил своих детей, мало ими занимался. Его подолгу не было дома, ему было не до них. В болезненном азарте ему хотелось открывать все новые и новые планеты, исследовать все уголки доступной вселенной. Он знал, чего хочет и для чего живет. Когда-то…

Ингерда ходила по гостиной. Ярко-желтый домашний халат делал ее уютной и похожей на цыпленка. Из кухни уже отчетливо пахло пирогом. Она сунула ему в рот обломок печенья.

— Па, а тебе Ясон на меня еще не жаловался?

— Доктор? С чего бы?

— Да так… — она лукаво улыбнулась.

— Герда?..

— Он такой зануда, а ты же меня знаешь!

Увы, это было так. Без романов и флирта дочь не могла обойтись даже в космосе.

— Я знаю, что у тебя и помоложе полно ухажеров, — сказал Ричард, — на черта он тебе сдался?

— А это… а это… — дочь перестала улыбаться и фыркнула, — это уже не твое дело!

— Как это, не мое?

— Я же в твою личную жизнь не лезу!

Не время было ссориться, только что встретились!

— Всё, — сказал Ричард и направился к лестнице, — я пошел.

Потом вспомнил о новой гостье и обернулся.

— Да, тебе придется поделиться с Зелой своим гардеробом. Не в пижаме же ей ходить.

— Приводи, — пожала плечом Ингерда, — оденем.

Гостья осторожно сидела на краешке постели. Перемена с ней произошла разительная. Ричард смотрел на нее с порога и думал, видел он в своей жизни такую красивую женщину или нет?

— Что я должна делать? — спросила она отрывисто.

— Привыкать, — сказал он, — идем со мной.

Зела встала, маленькая и легкая, узенькая в талии, широкая в бедрах, с напряженно отведенными назад плечами и головой, чуть запрокинутой назад тяжестью влажных волос.

— Идем, — повторил Ричард и уже протянул к ней руку, но она так вся сразу напряглась, что он тут же сделал шаг назад.

Зверек был слишком дикий.

Ингерда распахнула свои шкафы.

— Выбирайте, что хотите. Только ей все будет велико. Вот это, пожалуй… Бери, — обратилась она к Зеле, протягивая ей одно из самых любимых своих платьев, — бери, не бойся.

Зела шарахнулась от платья, как будто оно было отравлено, как в старых романах.

— Па, я не знаю…

— Успокойся.

Ричард повернулся к гостье.

— Тебе не нравится платье?

Зела посмотрела на него с ужасом.

— Дать другое?

— Нет.

— Не волнуйся так. Мы просто хотим тебя одеть. Не ходить же тебе в мокром халате?

Зела постояла, опустив голову, потом развязала халат и сняла его.

— Па, что будем делать? — не без иронии спросила Ингерда.

— Одевать.

— А ты помнишь, что женщины под платьем еще кое-что носят?

— Да что-то припоминаю, — усмехнулся Ричард, — по-моему, у тебя этого добра полный шкаф.

— Конечно. Только меня-то она не послушает.

Ситуация была несколько неловкая. Ингерда с неохотой вынула на свет свое нижнее белье, Зела смотрела на него с еще большим ужасом, чем на платье. Ричард посмотрел на них обеих и решил, что с него хватит.

— Стой смирно, — сказал он жестко, — не мешай мне.

Зела вытянулась по струночке и перестала дышать. Он одел ее с головы до ног, неподвижную как манекен.

— Па, ты гений, — сделала вывод Ингерда.

— Работа такая.

— Может, ты ее и накормишь?

— Обязательно. Но ей пока можно только соки, — он посмотрел на Зелу, ставшую совсем домашней в платье дочери, — и пусть только попробует не выпить.

Зела всем своим видом выражала покорность судьбе. Вариант «хозяин» сработал безотказно, правда, злоупотреблять им было нельзя.

— Пойдем, — Ричард осторожно взял ее за плечи, — будем выходить из твоей голодовки.

Любой звездолетчик знал, что такое длительное голодание, и как из него выбираться. Это входило в процесс подготовки. Ричард привел гостью на кухню и приготовил ей свежий, разбавленный сок, заодно объясняя, где что. Хотя на кухне и хозяйничал в основном Мотя, но отличать кофеварку от печки ей было полезно.

Пришел Рекс и бесцеремонно обнюхал гостью, тычась в ее колени мокрым носом. Как ни странно, но здоровенного пса она совершенно не испугалась, даже погладила его между ушей.

— Выпей вот это, — Ричард протянул ей стакан.

Она взяла и послушно выпила.

— А теперь это.

Он дал ей розовую капсулу рекомендованного Флоренсией успокоительного средства с длинным и непроизносимым названием. Было время, когда он сам его глотал, и ни одна медкомиссия не желала выпускать его в космос.

Ольгерд зашел и слегка остолбенел в дверях. Зела тоже вздрогнула и смущенно потупилась.

— По-моему, у вас тут все в порядке, — сказал Ольгерд подчеркнуто бодро, — что пьем?

— Шампанское, — усмехнулся Ричард.

— Я голоден как стадо гиен.

— Ну, это исправимо…

Присутствие Зелы смущало их обоих, они не знали, как при ней разговаривать. Ричард видел, что у сына чешется язык сказать о чем-то, но он молчал, и только темные глаза его метались по всей кухне в поисках ответа. Потом пришла Ингерда, на ней были бирюзовые брюки с малиновой блузой и расшитой бисером безрукавкой, ей шло всё, даже такое дикое сочетание цветов. Она села за стол напротив Зелы и лениво осведомилась, как дела. Зела, конечно, не ответила, зато Ольгерд заявил, что умирает с голоду.

— Ну, так в чем дело? — дочь пожала плечом, — доставай, я же тебе не прислуга. Или позови Мотю.

— Сидите, я сам, — Ричард открыл печку и извлек оттуда три тарелки с горячим ужином, потом вынул из холодильника салат и вино, а из духовки — яблочный пирог.