Елена Федина - Бета Малого Льва

Принцесса никакого смущения не ощутила.

— Па, что у тебя новенького?

— На работе?

— Вообще.

— Кеттервааль прилетает на этой неделе, а Дзервааля я вчера проводил.

— У них что, пересменок?

— Да. А я собирался на пару дней в Дельфиний Остров… ладно, позагораем на Сонном озере.

— А кто тебе больше нравится, Кет… или Дор…

— Кеттер поспокойнее, — усмехнулся Ричард.

Он посмотрел на гостью. Она сидела в напряжении, все так же потупив глаза. Есть ей было нельзя, разговоры были непонятны.

— Хочешь посидеть с нами, или пойдешь в свою комнату? — спросил Ричард.

Она не ответила, но встала, снова вытянулась по струнке, отводя назад плечи и глядя в пол.

— Пойдем.

Он проводил ее на второй этаж. В комнате она почувствовала себя немного свободнее и даже робко присела на край кровати.

— Отдохни, — сказал он мягко, — хватит для тебя на сегодня информации.

На столике у кровати лежала стопка дамских журналов двухлетней давности. Ричард протянул ей верхний с актрисой Ритой Рауш на обложке.

— Полюбуйся, если хочешь, на наших модниц.

Зела осторожно открыла журнал посередине, бегло просмотрела фотографии, потом подняла к нему лицо.

— Прочти мне, — сказала она еле слышно.

Он сел рядом и терпеливо начал читать какую-то муть про венерианские заводы, на которых изготовляется особый крем для лица под названием «Лисистрата».

— Я поняла, — сказала она через несколько абзацев, — иди. Дальше я сама.

Затаив изумление, он вышел.

Дети на кухне уже о чем-то спорили. Они спорили всегда, слишком уж были разные.

— Говорю тебе, это она! — взволнованно заявлял Ольгерд.

— Тебе пора лечиться, Ол, — холодно парировала сестра, — вот и доктор Ясон говорит…

— Дался тебе этот доктор!

Ричард, наконец сел за стол и взял наполненный фужер.

— О чем речь?

— Да, глупости, — Ингерда чокнулась с ним, — у твоего сына очередной бред.

— Помолчи, — хмуро сказал Ольгерд и тоже чокнулся, — за встречу.

— Па, ты помнишь фреску в храме? — спросил он через минуту, — там, на твоей планете?

Это было двадцать лет назад. Прекрасная богиня, конечно, запомнилась Ричарду, но это было слишком давно.

— Богиню со змеями? — уточнил он.

— Да.

— Смутно, но помню.

Ольгерд посмотрел на него с вызовом.

— Па, это она.

— Кто?

— Зела.

— Знаешь, сколько лет этой фреске?

— Что ты его слушаешь? — дернула плечиком Ингерда, — сначала он влюбился во фреску, а теперь ему хочется, чтобы она ожила. Наш сын и брат неисправимый романтик. А меня тошнит от романтиков.

— Па, скажи, чтоб она заткнулась.

— Помолчи, — строго сказал Ричард.

Ингерда снова дернула плечом и опустила лицо к тарелке.

— Что ты нашел общего? — спросил Ричард, — она слишком истощена, чтобы судить о ее внешности. Желтые волосы? Зеленые глаза? Может, у них все женщины такие? Ингерда, вон, тоже похожа на эту богиню, но ты же не утверждаешь, что это она.

— Отец, освежи свою память. Посмотри снимки из храма!

Сын нервничал.

— Конечно-конечно, — сказал Ричард, чтоб только успокоить его, хотя семейные архивы он не просматривал ни разу после гибели жены, — будет время, посмотрю. Ешь.

Ужин закончился, в общем-то, мирно. Ингерда, несмотря на свою капризность, была отходчивой и долго сердиться не умела. Ричарду часто говорили, что он избаловал свою дочь, но его-то она слушалась. И потом, ему вообще нравились капризные женщины.

Перед сном он зашел к Зеле, убедился, что все секреты женской моды двухлетней давности ей уже известны, и посоветовал ей лечь спать. Он плохо помнил фреску, но истощенное лицо этой маленькой женщины действительно ему что-то напоминало. В первый раз тогда у него возникло предчувствие, что что-то обязательно случится.

— Ложись, — сказал он, — выключай свет… — потом улыбнулся, — раздеваться будешь сама.

— Я поняла, — ответила она коротко, — иди.

— Ничего не бойся, — сказал он на прощание.

Когда сын зашел, Ричард просматривал на большом экране старые фотографии. На дворе была глубокая ночь, и ему казалось, что сын давно спит.

На слайдах была планета с именем его дочери, его давние друзья и его жена с ним в обнимку. Это было слишком давно и совсем не больно.

— Прости, — сказал Ольгерд, — я как-то сразу не подумал…

— Пустяки, — Ричард предпочел не обсуждать эту тему, — тут действительно что-то странное, Ол. Слишком много совпадений. Мне это не нравится.

— И что говорит твой опыт?

— Мой опыт говорит, что надо подождать, пока она сама что-нибудь не расскажет.

— И как продвигаются дела?

— Превосходно, — Ричард обернулся к сыну, — она уже научилась читать.

— Когда? — не понял Ольгерд.

— Перед ужином. Я прочел ей абзац вслух.

— Ничего себе… но если это шпионаж, то какой-то уж очень неприкрытый. Зачем ей демонстрировать, сколько информации в минуту она способна усвоить!

— Значит, у нее другая задача… или она просто несчастная жертва, которую ты спас.

Ольгерд хлопнул себя по коленкам.

— Я спас! — усмехнулся он, — я поменял курс, я вышел из графика, я нажил себе кучу неприятностей, я ее нашел, я ее привез и я с ней сидел целый месяц… я одного только не понимаю: при чем тут ты?

Ричард только пожал плечом. Он перещелкивал кадры, пока в видеообъеме не показалась фреска. Прекрасная женщина с солнечной улыбкой и солнечными волосами в конусообразной прическе. Она смотрела как живая, согревая своим взглядом, лаская, утешая и обещая что-то загадочное и невозможное. Он помнил свое первое ощущение от этой фрески, он стоял как прикованный, понимая, что чего-то самого главного у него в жизни не было. И не будет.

Черты лица у богини не были абсолютно правильными и даже симметричными, носик был мило закруглен, одна бровь выше другой, губы слишком тонкие. Но именно поэтому она была как живая. Тело ее, задрапированное в изумрудные ткани, было налито цветущей полнотой, на округлых щечках играл румянец. Кажется, ничего общего у нее не было с худенькой запуганной женщиной, что спала в соседней комнате.