Роберт Шекли - Кн. 2. Первая жертва. Охотник-жертва

— Я только хотел поблагодарить хозяина за чудесную вечеринку, — пробормотал Блэквелл и почувствовал, как у него подгибаются колени.

В глазах у него потемнело, и он полетел в зияющую пасть водоворота. Обычный эффект от ЛСД, особенно в сочетании с другими наркотиками.

Глава 48

— Пошли отсюда, — сказал Блэйк. — Нам надо торопиться.

— К чему такая спешка? — спросил Коэлли с набитым ртом. — Эта кубинская — или какая там? — еда довольно вкусная.

— Заверни с собой в салфетку.

Они вышли из дома Гусмана и сели в машину. Устроившись на заднем сиденье, Коэлли закурил сигарету.

— Я думал, что мы должны были заниматься этим типом — Блэквеллом.

— Мы им и занимаемся, — ответил Блэйк.

— Тогда какого же черта мы тут сидим?

— Главное правило нашего агентства — смыться, как только начинается какая-нибудь заваруха.

— Тогда почему же мы никуда не уезжаем?

— Мне хочется посмотреть, чем это закончится.

Глава 49

Блэквеллу снился прекрасный сон. В голубоватой дымке маячила какая-то собака, а потом появилась девушка. Очень похожая на Мерседес, но не Мерседес. Сон был очень приятным, и Блэквеллу хотелось, чтобы он никогда не кончался. Бывают такие прекрасные сны, когда не хочется просыпаться и возвращаться к реальной жизни. Сны, которые заставляют сомневаться в реальности так называемой настоящей жизни. Помните, как Чунг-Цзе приснилось, будто он превратился в мотылька, и когда проснулся, то долго не мог понять, кто он на самом деле — Чунг-Цзе или мотылек. Вот и Блэквелл, проснувшись, некоторое время лежал с закрытыми глазами, раздумывая, а стоит ли их вообще открывать. Потому что у него возникло ощущение, или предчувствие, что едва он их откроет, как начнутся страшные неприятности.

Блэквелл сел и обнаружил, что укрыт пестрым мексиканским одеялом. Он находился в небольшой комнатке, которую видел впервые в жизни. На стене висел календарь двухгодичной давности, который раньше, наверное, украшал какую-нибудь мясную лавку. Верхняя часть календаря изображала панораму Пласа Майор в Мадриде. Единственное окошко в комнате было наглухо закрыто ставнями, запертыми на огромный висячий замок. Возле стены стоял туалетный столик, на котором валялся иллюстрированный журнал на испанском языке. «Новедадес». Блэквелл встал, подошел к двери и подергал за ручку. Закрыто. Он огляделся по сторонам и заметил стенной шкаф.

Блэквелл открыл его и обнаружил ворох женского барахла.

Он уселся за туалетный столик и посмотрел на себя в зеркало. Лицо выглядело довольно помятым. Болела правая коленка. Очевидно, он ударился, когда потерял сознание.

Следующий вопрос: где он находится? Ответ знал кто-то другой, так как Блэквелл на этот счет не имел никаких соображений. Правда, судя по тому, что он обнаружил в комнате, напрашивался вывод, что он пленник молодой девушки, любительницы хлопчатобумажных блузок. Других ключей к разгадке у него не имелось.

Походив некоторое время по комнате, Блэквелл уселся на кровать. Следующий ход должен сделать кто-то другой.

Глава 50

Гусман, сидя за столом, наблюдал за действиями Блэквелла по небольшому монитору. Он установил потайную телекамеру, когда в этой комнате жила Кончита, самая красивая из всех служанок, которые когда-либо на него работали. Гусман установил камеру под тем предлогом, что Кончита, якобы, ворует столовое серебро. Но все прекрасно знали, что Гусману просто нравилось наблюдать, как она раздевается. Теперь, когда Кончита уволилась, а Франческа — новая служанка — поселилась в спальне возле гаража, комната оказалась как нельзя кстати, чтобы держать там пленников. Гусман был доволен, что может использовать ее не только для того, чтобы рассматривать упругие груди Кончиты с большими коричневыми сосками. Теперь он мог следить за Блэквеллом.

Гусман свернул огромную самокрутку, набил ее марихуаной, посыпал сверху кокаином и скрепил листки папиросной бумаги гашишным маслом. Гусман не увлекался наркотиками, но уж если хотел побалдеть, то любил делать это по высшему классу.

— Он уже проснулся?

Тито отвернулся от телевизора.

— Шляется по комнате.

— Так, слушай внимательно. Ни слова про Охотников. Ясное дело, Блэквеллу и в голову прийти не может, что я знаю о его связи с ними. Будем вести себя так, будто думаем, что он просто торговец оружием. Вроде мы полагаем, что Фрамиджян хотел нас нагреть. Кстати, возможно, так оно и есть на самом деле. Мы проверили наши источники. Часть оружия отгрузили с правительственных складов в Опа-Лака. Возникает вопрос: где оно теперь? Второй вопрос: где мои девять миллионов аванса? Одним словом, пусть Блэквелл думает, что все о'кей. Пусть надеется, что сможет уйти отсюда живым. Мы не выпустим его из поля зрения до тех пор, пока не получим обратно деньги или оружие. Лучше и то, и другое. Потом пустим его в расход.

— А если он не расколется?

— Думаю, мы заставим его говорить. Мерседес, что ты об этом думаешь?

Мерседес, сидевшая возле противоположной стены с бокалом содовой в руке, нахмурила брови.

— С точки зрения Багамской корпорации, — сказала она, — самое главное — узнать, кто его хозяин и кто все это задумал. Также необходимо узнать, против кого направлена эта операция — против тебя или против нас.

— Какие тут могут быть сомнения? — воскликнул Гусман. — Это же очевидно. Блэквелл охотится на меня.

— Ничего очевидного тут нет, — заметила Мерседес. — У него не раз появлялась возможность убить тебя. Если бы он охотился только на тебя — зачем ему было подвергать себя ненужной опасности?

— Так кто же тогда Охотник? — удивился Гусман.

— А с чего ты взял, что должен появиться какой-то Охотник? Получил письмо от какого-то психа, а ведешь себя так, будто к тебе в дверь ломятся казаки.

— Казаки? Какие казаки? — всполошилась донья Катерина.

— Пожалуйста, не надо использовать сравнения в присутствии моей жены, — попросил Гусман. — Она их не понимает. Послушай, мне совсем не хочется, чтобы Багамская корпорация подумала, будто я отказываюсь от сотрудничества. Вот что мы сделаем — мы пригласим мистера на дружеский ужин и по-хорошему зададим ему пару вопросов.

— А если он на них не пожелает отвечать?

— Тогда мы зададим их по-плохому.

Глава 51

Итак, все семейство собралось поужинать. Даже не поужинать, а так, просто перекусить. Собрались на кухне, потому что дворецкий и его дети отправились на пару дней в Диснейленд. Только свои люди: Альфонсо, Катерина, Хуанито, Тито, Эмилио, Чако и, конечно же, уважаемые гости — Мерседес и Фрэнк.