Мэрион Брэдли - Верховная королева (Туманы Авалона - 2)

Моргейна радушно встретила Кевина, прикидывая про себя, что, скорее всего, Белтайн они отпразднуют вместе: солнечные токи пылали у нее в крови, и если уж не дано заполучить того мужчину, что ей желанен (а Моргейна знала: ее по-прежнему влечет к Ланселету), отчего бы не взять любовника, которому в радость она сама; ведь так приятно чувствовать себя дорогой и желанной. И в отличие от Артура с Ланселетом Кевин свободно говорил с нею о делах государственных. В горькую минуту Моргейна с сожалением думала о том, что, останься она на Авалоне, сейчас с нею уже советовались бы по поводу всех важных событий ее времени.

Что ж, поздно сожалеть о том, чего не воротишь, что сделано, то сделано. Так что Моргейна приняла Кевина в парадном зале и распорядилась, чтобы подали вино и снедь, - эту миссию Гвенвифар охотно перепоручила своей придворной даме. Королева весьма любила послушать игру Кевина на арфе, но самого музыканта на дух не переносила. Так что Моргейна прислуживала ему за столом - и расспрашивала об Авалоне.

- В добром ли здравии Вивиана?

- В добром и по-прежнему собирается приехать в Камелот на Пятидесятницу, - сообщил Кевин. - Оно и к лучшему, меня Артур даже слушать не стал. Хотя пообещал не запрещать костры Белтайна - по крайней мере, в этом году.

- Запрещай не запрещай - все равно толку с того будет мало, отозвалась Моргейна. - Но у Артура есть и иные заботы - и куда ближе к собственному дому. Там, за окном, так близко, что с вершины холма разглядеть можно, - она указала рукой, - лежит островное королевство Леодегранса. Ты не слышал?

- Встречный путник сообщил мне, что Леодегранс скончался, не оставив сына, - откликнулся Кевин. - Его жена Альенор умерла вместе с младшим ее ребенком через несколько дней после смерти мужа. В тех краях лихорадка собрала обильную жатву.

- Гвенвифар даже на похороны не поехала, - продолжала Моргейна. Впрочем, причины для слез у нее нет: любящим отцом Леодегранса никак нельзя было назвать. Артуру придется посоветоваться с ней насчет того, чтобы послать туда регента: он говорит, что теперь королевство принадлежит ей, и ежели у них родится второй сын, так ему-то остров и достанется. Однако непохоже на то, что Гвенвифар хотя бы одного сына родит.

Кевин медленно кивнул:

- Да, помнится, у нее был выкидыш перед самой битвой при горе Бадон, и королева едва от него оправилась. А сколько ей, кстати?

- Думаю, по меньшей мере двадцать пять, - предположила Моргейна, не будучи, впрочем, вполне уверена: слишком долго прожила она в волшебной стране.

- Для первого ребенка это многовато, - отозвался Кевин, - хотя не сомневаюсь, что, как любая бесплодная женщина, она молится о чуде. А что не так с Верховной королевой, что она никак не может зачать?

- Я ж не повитуха, - пожала плечами Моргейна. - С виду она вполне здорова, на молитвах все коленки стерла, но все тщетно.

- Что ж, все в воле Богов, - отозвался Кевин, - однако милость их этой стране куда как понадобится, ежели Верховный король умрет, не оставив наследника! А теперь, когда извне не напирают саксы, что помешает соперничающим королям Британии наброситься друг на друга и разорвать землю на мелкие клочки? Лоту я никогда не доверял, но теперь Лот мертв, а Гавейн верен Артуру безоговорочно, так что со стороны Лотиана страшиться нечего, разве что Моргауза найдет себе любовника, достаточно честолюбивого, чтобы претендовать на титул Верховного короля.

- Туда уехал Ланселет, но надолго он там не задержится, - сообщила Моргейна.

- Вот и Вивиана зачем-то собралась в Лотиан; хотя все мы считаем, что для такого путешествия она уже слишком стара, - отозвался Кевин.

"Но ведь тогда она увидит моего сына..." Сердце Моргейны дрогнуло, а в горле стеснилось от боли - или это слезы? Впрочем, Кевин вроде бы ничего не заметил.

- Ланселета я в пути не встретил: наверное, мы разминулись, промолвил он. - Или, может, он к матери завернул поздороваться, или, Кевин лукаво усмехнулся, - праздник Белтайн отметить. То-то обрадуются женщины Лотиана, если он там задержится! А уж Моргауза такой нежный кусочек из когтей ни за что не выпустит!

- Моргауза - сестра его матери, - отрезала Моргейна, - и думаю я, Ланс для этого - слишком хороший христианин. У него хватает отваги сойтись с саксами в открытом бою, но для такой битвы смелости у него недостанет.

Кевин изогнул брови:

- Ого, вот, значит, как? Не сомневаюсь, что говоришь ты, исходя из опыта, но учтивости ради предположим, что исходя из Зрения! Однако Моргауза куда как порадуется возможности опозорить лучшего Артурова рыцаря... тогда Гавейн приблизится к трону еще на шаг-другой. А перед этой дамой ни один мужчина устоять не в силах... она ведь еще не стара, и до сих пор красавица, и в рыжих кудрях ее - ни одного седого волоса...

- На ярмарках Лотиана, знаешь ли, торгуют хной, привезенной из самого Египта, - ядовито отметила Моргейна.

- И талия у нее тонка, и говорят, будто она весьма сведуща в магических искусствах и любого мужчину способна приворожить, - продолжал Кевин. - Но это лишь сплетни, и ничего больше. Я слыхал, Лотианом она правит неплохо. А ты ее настолько не любишь, Моргейна?

- Ничего подобного. Она - моя родственница, и она всегда была добра ко мне, - возразила Моргейна и уже собиралась было добавить: "Она взяла на воспитание мое дитя", - это позволило бы ей спросить, не слышал ли Кевин новостей о Гвидионе... но тут же прикусила язык. Даже Кевину она этой тайны не откроет. И вместо того Моргейна докончила:

- Но не по душе мне, когда о родственнице моей Моргаузе повсюду судачат как о шлюхе.

- Да не так все плохо, - рассмеялся Кевин, отставляя чашу. - Если дама и загляделась на молодого красавца, так не она первая и не она последняя. А сейчас, когда Моргауза овдовела, никто не вправе с нее спрашивать, с кем она делит ложе. Но не должно мне заставлять ждать Верховного короля. Пожелай мне удачи, Моргейна, ибо несу я королю дурные вести, а ты ведь знаешь, какая судьба ждала в старину гонца, доставившего королю нежелательные для него новости!

- Артур не из таких, - заверила Моргейна. - Но, ежели это не тайна, скажи, что это за дурные вести?

- Ничего нового, - пожал плечами Кевин. - Ибо говорилось уже не раз и не два, что Авалон не дозволит ему править как христианскому королю, какой бы уж веры сам он ни придерживался в сердце своем. Не должно ему дозволять священникам запрещать обряды Богини и вырубать дубовые рощи. А ежели он так поступит, велено мне передать ему от имени Владычицы: рука, вручившая ему священный меч друидов, повернет клинок в руке его так, что острие обратится против него же.

- Таким вестям он и впрямь не порадуется, - кивнула Моргейна, - но, может статься, вспомнит о принесенной клятве.