Скотт Вестерфельд - Мятежная

— Я готова на все, лишь бы только вам стало легче, — сказала Тэлли. — Только вылечите меня, как бы я ни отнекивалась. Не оставляйте меня такой, какая сейчас Шэй.

— Я вылечу тебя, Тэлли. Обещаю. Просто мне нужно твое письменное согласие.

Мэдди протянула ей ручку и маленький листок драгоценной бумаги.

— Я не училась писать от руки, — призналась Тэлли. — Теперь это никому не нужно.

Мэдди печально покачала головой и сказала:

— Ладно. Говори, а я запишу под твою диктовку.

— Не вы. Пусть Шэй запишет. Она училась писать, когда собиралась в Дым.

Тэлли вспомнила записку Шэй с шифрованными инструкциями, как добраться до Дыма. Конечно, это были жуткие каракули, но все же разобрать было можно.

Письмо получилось не таким уж длинным. Шэй хихикала над прочувствованной речью Тэлли, но записала все слово в слово. Ручкой по бумаге она водила с исключительной серьезностью — так малыши учатся читать.

К тому времени, как они закончили послание, Дэвид не вернулся. Он улетел на одном из скайбордов на другой конец Ржавых руин. Тэлли собирала свои вещи и все поглядывала в окно, надеясь, что он все-таки появится.

Но, наверное, Мэдди была права. Если бы Тэлли увидела его снова, она бы, пожалуй, смогла себя отговорить. Или Дэвид отговорил бы ее.

Или — что хуже того — он не стал бы ее отговаривать.

Однако что бы теперь ни говорил ей Дэвид, все равно он не забудет о том, что она натворила, о том, скольких сгубила, не сказав правду сразу. Только так Тэлли могла добиться его прощения.

А узнает она об этом тогда, когда он явится за ней и спасет ее.

— Ладно, пора трогаться, — заявила Шэй, дописав письмо.

— Шэй, я ухожу не навсегда. Тебе бы лучше…

— Хватит. Меня тошнит от этого места.

Тэлли стала нервно кусать губы. Какой смысл жертвовать собой, если Шэй вернется в город вместе с ней? Правда, ее всегда можно снова выкрасть из Нью-Красотауна. Как только будет доказано, что лекарство помогает, его можно будет дать кому угодно. Всем.

Я только ради тебя терпела жизнь в этих гадких трущобах, чтобы попытаться вызволить и уговорить тебя вернуться, — объяснила Шэй и добавила потише: — Знаешь, это ведь моя вина, что ты до сих пор не красотка. Я все испортила своим побегом. Я в долгу перед тобой.

— О, Шэй…

У Тэлли закружилась голова. Она зажмурилась.

Шэй добавила:

— Мэдди все время говорит, что я свободна и могу уйти, когда пожелаю. Ты же не хочешь, чтобы я тронулась в путь одна-одинешенька, правда ведь?

Тэлли попробовала представить себе, как Шэй пешком добирается до реки.

— Да нет, пожалуй, я этого не хочу.

Она посмотрела на подругу и увидела искорки в ее глазах. Похоже, перспектива путешествия в компании с Тэлли пробудила у Шэй какие-то настоящие чувства.

— Пожалуйста! А в Нью-Красотауне мы с тобой произведем фурор!

Тэлли развела руками.

— Ладно. Похоже, я не смогу тебя отговорить.

Они полетели вдвоем на одном скайборде. На втором вместе с ними полетел Крой, чтобы проводить их и забрать скайборды, когда они доберутся до границы Нью-Красотауна.

Крой всю дорогу помалкивал. Дымники слышали разговор «на балконе», и теперь наконец все узнали о том, что натворила Тэлли. Наверняка у Кроя на душе было тяжелее всех. Он подозревал Тэлли с самого начала, а она лгала ему в глаза. Наверное, теперь он жалел о том, что не сумел остановить ее, что не помешал ей предать всех.

Но когда они долетели до зеленого пояса, он нашел в себе силы посмотреть на Тэлли.

— Скажи, что они тебе сделали? Как заставили пойти на такое?

— Они мне сказали, что я не смогу похорошеть, пока не разыщу Шэй.

Крой отвел взгляд и посмотрел в ту сторону, где горели огни Нью-Красотауна, — такие яркие на фоне ясного и холодного ноябрьского неба.

— И вот теперь твое желание наконец сбудется.

— Да. Похоже на то.

— Тэлли станет красоткой! — воскликнула Шэй.

Крой не стал ее слушать, он снова обратился к Тэлли:

— Хочу сказать тебе спасибо за то, что помогла мне бежать. Вы с Дэвидом здорово постарались. Я надеюсь… — Он пожал плечами и покачал головой. — Ну, до встречи.

— Хотелось бы.

Крой соединил между собой скайборды и направился к реке.

— Как же все будет круто! — щебетала Шэй. — Жду не дождусь, когда ты познакомишься с моими новыми приятелями! И наконец сможешь познакомить меня с Перисом.

— Конечно.

Они пошли пешком до Уродвилля и наконец оказались в парке Клеопатры. Стояла поздняя осень, земля уже заледенела от заморозков. Им стало холодно, они шли, крепко прижавшись друг к дружке. На Тэлли был свитер, связанный в Дыме. Она хотела, чтобы Мэдди сберегла для нее этот свитер, но та решила оставить куртку из микрофибры. Одежда городского производства была слишком ценной, чтобы отдавать ее тому, кто возвращается к благам цивилизации.

— Понимаешь, я ведь уже стала весьма популярной личностью, — щебетала Шэй. — Криминальное прошлое — единственный шанс попасть на по-настоящему крутые вечеринки. Я в том смысле говорю, что никому не интересно слушать, какие предметы ты изучала в уродской школе.

Она захихикала.

— Ну, значит, мы с тобой будем иметь успех.

— Ага. Представляешь, что будет, когда мы расскажем, как ты выкрала меня прямо из главного штаба чрезвычайников? А как я уговорила тебя бежать от этой банды уродов? Но придется немножко разбавить краски, Косоглазка. В голую правду никто не поверит.

— Да, тут ты права.

Тэлли вспомнила о письме, которое оставила у Мэдди. Поверит ли сама Тэлли в правду через несколько недель? Как будут выглядеть слова отчаявшейся, измученной уродки, прочтенные глазами красавицы?

А как она станет смотреть на Дэвида после того, как ее сутками будут окружать лица новоиспеченных красавчиков? Поверит ли она снова во всю эту ерунду насчет уродства или все же вспомнит, что можно быть красивым и без всякой хирургии? Тэлли попробовала представить себе лицо Дэвида, но ей было больно думать о том, сколько времени пройдет, прежде чем она снова увидит его.

«Вот сделают мне операцию, — думала она в тоске. — А потом долго ли надо будет ждать, пока я перестану скучать по Дэвиду?» Мэдди предупредила ее о том, что до того, как микротравмы окончательно изменят ее личность, может пройти несколько дней. Однако это вовсе не означает, она будет меняться сама по себе.

Но может быть, если она твердо решит, что будет тосковать по Дэвиду, то сумеет сохранить себя? Ведь она, в отличие от подавляющего большинства людей, знает правду об изменениях, которые происходят с человеком после операции. Быть может, она все-таки сможет противостоять им?