Рэй Брэдбери - Темный карнавал (сборник)

Глаза – это было еще не все…

Дуглас простоял в изумлении не меньше пяти минут. Он думал о голубых, красных, желтых мирах, существующих бок о бок, как цветные панели, обрамлявшие большое бесцветное стекло на лестнице. Бок о бок, цветные стекла, разные миры; мистер Коберман и сам это говорил.

Так вот почему было разбито окно. По крайней мере, это одна из причин.

– Мистер Коберман, проснитесь!

Нет ответа.

– Мистер Коберман, где вы работаете по ночам? Мистер Коберман, где вы работаете?

Легкий ветерок качнул голубую штору.

– В красном мире, зеленом или желтом, мистер Коберман?

Все вокруг было охвачено молчанием голубого стекла.

– Тогда погодите.

Дуглас вышел из комнаты, спустился в кухню и выдвинул скрипучий ящик, где поблескивали ножи. Выбрал самый большой и острый. Спокойно вернулся в прихожую, поднялся на второй этаж, открыл дверь мистера Кобермана и закрыл ее.

Бабушка защипывала на противне корочку пирога. Вошел Дуглас и что-то положил на стол.

– Бабушка, что это?

Она бросила беглый взгляд поверх очков.

– Не знаю.

Предмет был прямоугольный, как коробка, и эластичный. По цвету – ярко-оранжевый. К нему были присоединены четыре трубки прямоугольного сечения, окрашенные в голубое. Пах он необычно. Не то чтобы хорошо, но и не плохо.

– Видела когда-нибудь такое, бабушка?

– Нет.

– Так я и думал.

Оставив непонятный предмет, Дуглас вышел из кухни. Через пять минут он вернулся с новой загадкой.

– А как насчет этого?

Это напоминало ярко-розовую цепочку с пурпурным треугольником на конце.

– Отстань от меня, – фыркнула бабушка. – Это всего-навсего цепочка.

Дуглас вышел. Когда он вернулся, у него были заняты обе руки. Кольцо, квадрат, пирамида, прямоугольник – и прочие формы.

– Это не все. Там еще много всего.

– Да-да, – рассеянно кивнула бабушка, занимаясь своим делом.

– Ты ошибалась, бабушка.

– Насчет чего?

– Насчет того, что все люди внутри одинаковые.

– Не говори ерунды.

– Где моя копилка?

– На каминной полке.

– Спасибо.

Протопав в гостиную, Дуглас потянулся за копилкой.

В четверть шестого из конторы явился дедушка.

– Дедушка, пойдем наверх.

– Хорошо, сынок. Зачем?

– Я тебе кое-что покажу. Неприятное. Но интересное.

Крякнув, дед последовал за внуком в комнату мистера Кобермана.

– От бабушки это секрет, ей не понравится. – Дуглас распахнул дверь. – Вот.

Дедушка разинул рот.

Последующую сцену Дуглас запомнил на всю жизнь. Над обнаженным телом стояли коронер и его помощники. Бабушка внизу спросила кого-то: «Что там происходит?», а дедушка сказал нетвердым голосом:

– Я съезжу с Дугласом куда-нибудь подальше, чтобы он забыл эту жуткую историю. Жуткую, омерзительную историю!

– А что тут такого плохого? – пожал плечами Дуглас. – Ничего плохого я не вижу. И чувствую себя нормально.

Коронер, содрогнувшись, произнес:

– Коберман мертв, дело ясное.

Его помощника прошиб пот.

– Видели эти штуки в миске с водой и в оберточной бумаге?

– О боже мой, да. Видел.

– Господи Иисусе.

Коронер склонился над телом мистера Кобермана.

– Лучше будет, ребята, если это останется тайной. Это было не убийство. Мальчик совершил акт милосердия. Бог знает, что могло бы случиться, если бы не он.

– Кто был этот Коберман – вампир? Чудовище?

– Может. Не знаю. Я ничего не знаю. Он был… не человек. – Руки коронера проворно двигались над швом.

Дуглас был горд своей работой. Ему пришлось попотеть. Он внимательно наблюдал за действиями бабушки и все запомнил. Про иголку, нитку и все прочее. В целом мистер Коберман представлял собой такое же аккуратное изделие, как те цыплята, которых бабушка отправляла в ад.

– Я слышал от мальчика, что этот Коберман не умер даже после того, как из него извлекли все эти штуки. Жил дальше. Боже.

– Это мальчик сказал?

– Да, мальчик.

– Тогда что убило Кобермана?

Коронер вынул из шва несколько ниток.

– Это… – сказал он.

Солнечный луч холодно блеснул на приоткрытом кладе: шести долларах и семидесяти центах в серебряных десятицентовиках, заполнявших грудь мистера Кобермана.

– Думаю, Дуглас мудро вложил свои деньги, – заключил коронер, восстанавливая шов на «фаршированной» груди.

Задники

The Night Sets

1947

Это как-то связано с задниками киностудии. Я любил голливудские задники. В детстве мне случалось бывать на студии «Парамаунт».

Задники стояли за высокими зелеными стенками из досок. Днем осыпавшиеся холсты палило и стягивало солнце, ночью увлажнял и растягивал туман. На Рю де ла Пэ было тихо. На Пикадилли-Серкус птички поклевывали крошки, оброненные несколько месяцев назад электриком, когда тут проходила съемка. Можно было разглядеть, где новостарые здания сделались под струями дождя действительно старыми. Множество специалистов многие годы трудились над тем, чтобы состарить эти изображения Осло, Вены, Днепропетровска, Сингапура, Дублина, но вот взялось за дело само время, и усилия увенчались успехом.

Наступал вечер, с длинными тенями и прохладой. Стояла весна, но деревья из папье-маше не расцветали; они дожидались рабочих, которые прикрутят красоту проволокой и залакируют. Была еще только середина весны. Небо выглядело вполне, но земля нуждалась в режиссере, подобном Иисусу Христу: щелкнет хлыстом, махнет пухлой чековой книжкой и изольется на камни вся пышность, красота, все яркие краски природы.

Поблизости стоял в тени какой-то человек и ничего не делал. Спина его опиралась на телефонный столб, руки висели вдоль туловища, лицо ничего не выражало.

Другой мужчина, помоложе, завернул за угол рыночной площади рядом с собором Нотр-Дам, миновал Американский банк, мечеть, испанскую гасиенду; он заглядывал во все двери, явно кого-то разыскивая.

И вот они оказались лицом к лицу. Второй мужчина отпрянул и тут же кинулся вперед.

– Мэтт! Так вот ты где! – Он остановился.

Мэтт, то есть мужчина, стоявший в тени у телефонного столба, молчал, не двигался и даже не мигнул.

Мужчина помоложе удивился и, вглядываясь в сумрак, неуверенно спросил:

– Мэтт, это ты?

Человек у телефонного столба смотрел куда-то вдаль. Помедлив, он приоткрыл рот и произнес:

– Привет.

– Мэтт, это я, Пол! Мне не приходило в голову поискать здесь. Только сегодня вспомнил об этом месте. Сколько ты здесь пробыл?

– Долго, – медленно выговорил Мэтт, глядя на небеса.

Пол протянул руку.

– С сентября?

– Дольше, – невозмутимо отозвался человек в тени.

– Не может быть. – Юноша Пол снисходительно усмехнулся. – Ты исчез только в декабре.