Алексей Калугин - Полет мотылька

– И что же? – с внезапно проснувшейся надеждой, верить которой не было никаких оснований, спросил Геннадий Павлович.

– Тебе нужно достать оружие. Лучше всего – помповый дробовик, но подойдет и автомат «Узи», – на лице симулякра появилась счастливейшая улыбка, точно он только что выдал рецепт спасения Земли от глобального потепления.

Услышав такое, Геннадий Павлович не сразу нашел, что ответить. А симулякр не торопился продолжить свою речь, – что и говорить, паузу держать он умел.

– И что же я буду делать с этим оружием? – спросил наконец Геннадий Павлович.

– Ты пойдешь и перестреляешь всех своих врагов! – радостно возвестил симулякр.

– Замечательно, – кисло скривился Геннадий Павлович.

– А что? – недоуменно вскинул брови симулякр. – Чем плохой способ разом решить все проблемы?

– Во-первых, я не знаю, где взять оружие, во-вторых, я не умею стрелять, и, в-третьих, я представления не имею, кого именно мне следует прикончить, – по пальцам перечислил Геннадий Павлович. – Боюсь, для того, чтобы убрать всех, кому известно о проекте, мне придется брать штурмом Кремль.

– Я полагаю, все эти вопросы можно решить, – уверенно заявил симулякр. – Что касается оружия…

– Хватит, – перебил его Геннадий Павлович. – Скажи лучше, откуда у тебя в голове такие мысли?

Симулякр на секунду задумался, после чего изрек:

– Я видел что-то подобное в одном из видеофильмов.

– Отлично, – саркастически усмехнулся Геннадий Павлович. – Можешь не продолжать. Других идей, как я полагаю, у тебя нет.

– Прости, – с сожалением развел руками симулякр. – Но ты ведь и сам понимаешь, что твое положение безвыходное.

– Понимаю, – угрюмо буркнул Геннадий Павлович.

– Я бы на твоем месте все равно не расстраивался, – радостно улыбнулся симулякр. – Потому что, как сказал один мудрец: прежде чем пытаться пробить стену лбом, подумай, что ты станешь делать в соседней камере?

Геннадий Павлович обвел взглядом комнату, – что и говорить, замечание было более чем уместным.

– Но лично я на сей счет придерживаюсь иного мнения, – доверительным тоном сообщил симулякр. – Я полагаю, что у каждого человека есть место, где он всегда может укрыться.

– Не люблю, когда говорят метафорами, – недовольно поморщился Геннадий Павлович.

Симулякр протестующе взмахнул рукой:

– Я конкретен, как никогда! И если бы ты как следует подумал, то сам смог бы назвать это место.

– Церковь? – спросил наобум Геннадий Павлович.

– Господь с тобой, дорогой! – в испуге замахал на него руками симулякр. – Церковь, которая пускает торговцев во храм, не станет предоставлять убежище гонимому. Нет, Геннадий Павлович, я совсем не то имел в виду.

– Так что же? – спросил Калихин, хотя и предполагал, что и на этот раз симулякр выдаст очередную глупость.

За это его трудно было винить, – степень свободы, которую он сам предоставил симулякру, была крайне ограниченной. Надо бы было встать и уйти, как только стало ясно, что выхода больше нет, но Геннадий Павлович почему-то все тянул и тянул время. Быть может, потому, что в обществе себя самого, воссозданного вполне достоверно, хотя и в несколько упрощенном варианте, он чувствовал себя на удивление спокойно и комфортно – как никогда. Геннадий Павлович знал, что, как только он покинет комнату с табличкой «А.Р. Арков», она исчезнет навсегда. И вместе с ней исчезнет этот смешной человек – по сути, частица его самого, – который от чистого сердца предлагал ему совершенно безумные планы спасения.

– Вот о чем речь, – двумя сложенными вместе пальцами, средним и указательным, симулякр пару раз тихонько стукнул себя по виску. – Понимаешь, о чем я? Сюда никто не сможет забраться, пока ты сам не позволишь. И если ты уйдешь сюда, – сложенные вместе пальцы вновь легонько коснулись виска, – в мир собственных фантазий и снов, тебя никто уже не сможет достать.

– Но это же не жизнь, – качнул головой Геннадий Павлович.

– А то, что сейчас с тобой происходит, это жизнь?

Геннадий Павлович ничего не ответил.

– В конце концов, решать тебе, – с демонстративно безразличным видом развел руками симулякр. – Мне-то что, моя миссия после встречи с тобой будет завершена, и я окончательно превращусь в то, чем являюсь на самом деле.

– О чем ты? – не понял Геннадий Павлович.

– Я ведь всего лишь твое воспоминание о самом себе, – ответил симулякр. – Я – твой сон, с заданной программой действий. Теперь, когда я исчерпал все заложенные во мне функции, я становлюсь забытым сном. – Симулякр внезапно взмахнул рукой, словно отгоняя навязчивую осу. – Да что я тебе рассказываю, если ты сам придумал всю эту терминологию!

– Признаться, я не придавал ей большого значения. – Наклонившись, Геннадий Павлович потер пальцами переносицу. – Просто нужно было каким-то образом обозначить определенное состояние человека в период сна.

– Состояние сна, – назидательно вскинув указательный палец, поправил его симулякр. – Состояние сна, а не человека, который видит сон. Потому что сам человек в этот момент находится внутри своего сна.

– По-моему, это одно и то же.

– Отнюдь! – протестующе взмахнул рукой симулякр. – Посмотри на меня! Я есть продукт твоего сновидения. Но при этом я осознаю себя полноценной личностью, дифференцированной от тебя, как от объекта, который некогда был моим создателем.

– То есть ты хочешь сказать, что ты наделен свободой воли? – уточнил Геннадий Павлович.

– Конечно! – ни секунды не колеблясь, ответил симулякр.

– Но в таком случае ты мог бы и не дожидаться меня здесь все это время.

– Само собой, – улыбнулся симулякр.

– Почему же ты здесь?

– Называй это как хочешь – верность, чувство долга, преданность, вера в создателя. Можно объяснить это еще проще – я дожидался тебя, поскольку между нами существует определенная связь. Что станет со мной, если твой сон обо мне прервется? Я этого не знаю, и ты тоже не знаешь. Поэтому лучше не рисковать. Я вижу свою задачу в том, чтобы помочь тебе выжить и продолжать видеть сны.

Однако! Симулякр оказался совсем не так прост, как могло показаться на первый взгляд. Быть может, в делах житейских он был абсолютный профан, но в теории сна разбирался не хуже ее создателя.

– Ты полагаешь, что я могу укрыться от своих работодателей в собственном сне? – спросил Геннадий Павлович, хотя уже заранее знал, каков будет ответ.

– Конечно, – тут же подтвердил его догадку симулякр. – Ты ведь можешь создать структуру сна четвертого порядка.

– Если я останусь в структуре сна четвертого порядка, что станет с моим телом?

– Тебя это уже не будет беспокоить, – у тебя появится новое тело.