Дмитренко Павлович - Песня для Гая

Дмитренко Сергей

ПЕСНЯ ДЛЯ ГАЯ

Светлой памяти Кира Булычева

РАСПЛАСТАВ ОГРОМНЫЕ СИНИЕ КРЫЛЬЯ,ИЗОГНУВ В МУЧИТЕЛЬНОМ ПОРЫВЕ ДЛИННУЮ ГИБКУЮ ШЕЮ,ПЫТАЕТСЯ ВЗЛЕТЕТЬ В НЕБО ЛЕБЕДЬ. ПЫТАЕТСЯ, НО НЕ МОЖЕТ…

ОН БЕЛОСНЕЖЕН, НО В СВЕТЕ ХОЛОДНОЙ СИНЕЙ ЗВЕЗДЫ САМ ОН И КРЫЛЬЯ ЕГО КАЖУТСЯ СИНИМИ…

…ДОЛГИЕ ГОДЫ ЛЕЖИТ НА СКАЛЕ ЛЕБЕДЬ, СКОВАННЫЙ ХОЛОДНЫМИ ЛУЧАМИ СИНЕЙ ЗВЕЗДЫ. И ЕЩЕ ДОЛГИЕ, ДОЛГИЕ ГОДЫ БУДЕТ ОН НЕПОДВИЖЕН. ДО ТЕХ ПОР, ПОКА ТЕПЛЫЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ ПАЛЬЦЫ НЕ ПРИКОСНУТСЯ К НЕМУ.

И ВЗМОЕТ ТОГДА В НЕБО ОСВОБОЖДЕННАЯ ОТ МНОГОЛЕТНЕГО ПЛЕНА ПТИЦА, РАСПРАВИТ МОГУЧИЕ КРЫЛЬЯ И БУДЕТ СТРАНСТВОВАТЬ ПО ВСЕЛЕННОЙ ОТ ЗВЕЗДЫ К ЗВЕЗДЕ, ОТ ПЛАНЕТЫ К ПЛАНЕТЕ, ПРИНОСЯ НА СВОИХ КРЫЛЬЯХ ИЗ ЧЕРНОЙ ГЛУБИНЫ КОСМОСА ЛЮДЯМ СЧАСТЬЕ…

Все началось с того, что когда Гай собирался в дорогу, у него пропали старые летные сапоги, в которых он обычно совершал все свои полеты. Куда они запропастились — этого он не мог сказать даже приблизительно. Ну, скажите на милость — кому нужны старые потрепанные летные сапоги? Хотя… если как следует подумать…, что-то Эдвард хитро щурился в его сторону и шептал в маленькое розовое ушко Натали, а та весело смеялась.

«Вот шутник чертов, ну да ничего, я еще с ним разберусь»!

Времени до отлета оставалось очень мало, а вернее совсем не оставалось, и, бормоча себе под нос что-то нехорошее по адресу коллеги и ближайшего, друга, Гай поднялся к себе в номер, достал запасной полетный комплект, вытащил из него новые, пахнущие кожей сапоги, с отвращением потянул воздух носом и швырнул их в сумку.

Настроение, еще недавно такое радужное и полное самых смелых планов, улетучилось. А все эти проклятые сапоги. Не то, чтобы он любил все старое или это были какие-то особенные сапоги — нет. Просто человек всегда привыкает к старым вещам, сослужившим не однудобруюслужбу их владельцу, а новые вещи всегда таят в себе неизвестные свойства, способные проявляться в самые неподходящие моменты.

Как и все пилоты, среди которых существовало немало хорошо скрываемых чудачеств, Гай придавал большое значение приметам, и теперь всячески старался не поддаваться плохим предчувствиям.

«Проклятый Эдвард!».

Все предполетные формальности заняли совсем немного времени — обслуживание кораблей на Земле было поставлено исключительно высоко — и через несколько минут Гай, одетый в старый, потертый комбинезон, сияющие и скрипящие новой кожей сапоги, уже направлялся к своему кораблю.

Его корабль занимал четвертый сектор наземного стартового комплекса.

Это был небольшой корабль типа Единой Системы, занесенный в регистр Земли под обозначением ЕС-487 «Хендерсон».

Корабль как корабль, те же стремительные обводы, та же стандартная защитная окраска, что и у других кораблей его серии, только номер другой, да над входным люком задорно улыбается нарисованная рожица. Привычное подмигивание молчаливому другу, знакомый свист подъемного механизма, стандартный диалог с диспетчером, нарастающий гул мощных двигателей, и вот корабль уже в околоземном пространстве.

И здесь, прямо над самой поверхностью голубого шара, уже начиналось настоящее колдовство — полная проверка всего полетного комплекса перед прыжком в гиперпространство.

Корабль слегка порыскивал, ложась точно на курс, где-то вегоглубине то смолкая, то снова наращивая мощность, басовито гудели планетарные двигатели, нацеливая корабль, по панели управления пробегали и гасли разноцветные огоньки. Но вот все замерло, корабль спокойнозависв пространстве, а панель управлениязасияла ровным зеленым светом — все системы в норме, все готово к полету.

Гай завозился в пилотском кресле, поудобнее располагаясь на противоперегрузочном ложе. Тело плотно спеленали десятки эластичных широких лент, а на экране монитора пошел отсчет последних секунд. Тревожную тишину сменил быстро нарастающий гул двигателей, закачивающих энергию в батареи свертки пространства. Индикаторы батарей налились малиновым светом готовности, над головой пилота раздался звуковой сигнал и голос автомата, модулированный под отстраненный женский, произнес: «Внимание, все системы в норме, корабль готов к гиперпереходу».

— Большое спасибо, — пробормотал Гай, с трудом дотягиваясь и откидывая защитную сферу над тумблером включения двигателей пробоя пространства. — Другого я от тебя, лапушка, и не ожидал.

Батареи взвыли, мгновенно отдавая всю накопленную энергию двигателям, свет мигнул и погас, из темноты рельефно выступили и словно повисли в воздухе рубки индикаторы управляющей консоли, с каждой секундой их цвет, еще недавно нестерпимо малиновый, все больше уходил в желто-зеленую гамму, пока все они не загорелись ровным успокаивающим зеленым цветом. Свет мигнул, погас и опять загорелся, освещая рубку и бледного от огромной перегрузки Гая.

Переход в гиперпространство состоялся.

Теперь совершенно нечего было делать до следующего ориентационного выхода в обычное пространство и очередного прыжка.

Такие полеты на дальние расстояния на жаргоне пилотов назывались «ходом кузнечика» — периодически приходилось выходить в нормальное пространство для уточнения курса по космическим буям, что всегда немного раздражало пилотов.

Рейс проходил обыкновенно: каждый следующий день походил на предыдущий, и так продолжалось до очередного выхода в обычный космос, до очередного прыжка.

Выйдя очередной раз для ориентации корабля из гиперпространства, Гай колдовал над приборной панелью — вводил поправки в бортовой компьютер, стараясь побыстрее уйти в гиперпространство и добраться до конца полета, быстренько вернуться на Землю и рассчитаться с проклятым Эдвардом. «Посмотрим, кого на этот раз предпочтет Натали, и кто будет веселиться на этот раз»…

…Неожиданно неприятным квакающим звуком прозвучал сигнал тревоги, Гай поднял глаза на экран обзорного монитора, там светилось изображение звездной области, пересекаемой кораблем. Волной пробежали по экрану светящиеся символы. Вырезав часть экрана, компьютер построил гравитационную модель окружающего пространства. Гай бросил не нее взгляд и сейчас же почувствовал, как лоб покрывается холодной испариной: «О боже, вихрь…»

В это время корабль пересекал опасную зону.

Были во Вселенной еще такие опасные уголки. В них рождалось самое ужасное чудовище космоса — гравитационные вихри.

Гравитационные вихри… Одно только упоминание о них сковывало ужасом сердце любого пилота. Неизвестно как и неизвестно откуда налетали из глубин космоса эти вихри, и горе кораблю, попавшему в их страшные объятия — никогда ему уже больше не суждено было увидеть родную Землю, ее зеленые холмы и шумные просторные города. От вихрей не было никакой защиты, сила их была неизмерима. Такой гравитационный вихрь подхватывал корабль и выпускал его из своих объятий за миллионы световых лет от места встречи. Лишенный ориентиров, пилот не мог воспользоваться гипердвигателями. И оказавшись в неизвестной части Вселенной, корабль не мог вернуться домой, он становился вечным странником космоса, обреченным на бесконечное путешествие по его черным просторам.