Владислав Выставной - Запредельность

– …назначат нового! – с досадой бросил стряпчий. – Смотри, бумагу зря не переводи! А то брат ключник рассердится…

– Ага… – писарь шмыгнул носом и что-то зачеркал в своих записях. – С братом ключником и вправду лучше не ссорится – ни тебе новой рясы, ни сыра, ни вина потом не перепадет…

– К делу! – брезгливо косясь на товарища, сказал стряпчий. – Итак, чужеземец, хотелось бы услышать от вас одну лишь правду….

– Без проблем, – отозвался Лекс. – Вопрос в том – действительно ли вам нужна правда?

Стряпчий пропустил эти слова мимо ушей и спросил:

– Кто подослал вас, чтобы разрушить Храм?

– Я не разрушал его, – сказал Лекс. – Да он и не разрушен, вовсе, только в зале некоторые повреждения. Я все объясню…

Писарь удивленно посмотрел на Лекса, сказал:

– Надо же, он еще недоволен – не успел довести до конца свое темное дело!

– Я вообще не сбирался причинять Храму вред! – язык заплетался, и трудно было придать словам хоть сколько-нибудь убедительности.

– Ладно, вопрос с Храмом пока оставим, – сказал стряпчий. – А кто вас надоумил выдать себя за Спасителя?

– Я ничего такого не делал… – устало сказал Лекс.

– Не делал… – усмехнулся писарь, продолжая скрипеть пером.

Стряпчий с интересом осмотрел Лекса и заявил:

– А хотите, я сам скажу – кто стоит за вами?

– Любопытно… – пробормотал Лекс

– Монастырь Явления Мессии – вот кто! – вкрадчиво произнес стряпчий, даже подался вперед, чтобы придать словам значимости. – Мы знаем, откуда тянутся нити заговоров, кто ненавидит нашу Обитель, завидует нашему Храму и переманивает паству!

Лекс в недоумении уставился на дознавателя: такой формулировки он никак не ожидал!

– С чего вы взяли, что меня прислал какой-то монастырь? – спросил он.

– Это же очевидно, – снисходительно разъяснил стряпчий. – Вы не из числа простолюдинов: таких воинов – а стража подтвердила ваши способности – готовят только в монастырях Ордена, которым знакомы тайные молитвы. К сожалению, в некоторых из них мы вовремя не увидели гнезда еретиков и отступников. И теперь к нам то и дело норовят проникнуть такие, как вы…

– А почему вы не думаете, что я прилетел оттуда? – Лекс ткнул пальцем в потолок.

– Мы знаем всех наших воинов, отправленных ТУДА, – сказал стряпчий. – Не надо со мной играть, если не хотите ускорения процесса…

Верзила рядом печально вздохнул, засопел, переминаясь с ноги на ногу.

– Погодите… – пробормотал Лекс. Логика отказывала замутненному мозгу, но молчать тоже не было сил. – Но вдруг я послан врагами…

– Пиши, пиши! – стряпчий легонько толкнул писаря. Тот застрочил быстрее.

– Я говорю про Мастеров.

Писарь перестал писать, уставившись на Лекса. Переглянулся со стряпчим – и оба захихикали, словно Лекс сморозил непристойность.

– Не считай нас за дураков, – отсмеявшись, сказал стряпчий. – Мастера – это сказки для маленьких детей.

– Что?!

– Сказки, вроде Небесного Флота. Россказни, которыми пичкали наших предков. Чтобы оправдать расходы на бессмысленные полеты за пределы мира. Слава Спасителю – теперь это кончилось. Новый Верховный магистр наведет порядок, пусть будет благословенно его имя!

Лекс пялился на этих двоих выпученными глазами, не в силах понять – слышит он сказанное наяву или же просто бредит от переизбытка незнакомого наркотика.

– Погодите… – упавшим голосом произнес он. – А Протекторат – что же, по-вашему, и он – всего лишь плод чьего-то воображения? Куда же вы посылаете своих воинов?!

– Никто из нас не видел – куда! – заявил стряпчий. – Мэтр Ашоку и его клика долго водили нас за нос, но теперь, я полагаю, и он скажет правду! Видите ли, любезный – под пыткой все стремятся рассказать правду…

– Или то, что вы хотите услышать… – обессилено сказал Лекс.

– Все, хватим задавать мне вопросы! – вспылил вдруг стряпчий. – Спрашивать – это мое дело! Крон, будь добр, встряхни этого прохвоста, чтобы он не сбивал нас с толку…

Лязгнули зубы – верзила отнесся к просьбе брата стряпчего со всей возможной основательностью. К назойливому жужжанию в голове добавился болезненный звон.

Лекс чувствовал себя в пыльном и душном тупике. Он не знал, как разговаривать с этим людьми, которых Мастера остерегались как хитроумных и коварных Пресекателей, и которые на деле оказались обитателями плоской, стоящей на трех слонах Земли, не желающими и носа высовывать за пределы небесной тверди…

Наверное, дело действительно дошло бы до форсированного допроса. Но тут снова отчаянно заскрипела дверь, и в помещение, которое сразу вдруг стало тесным, в сопровождении трех мороков вошел Верховный магистр собственной персоной. Чиркнул по узнику ничего не выражающим взглядом глаз-щелочек, отдуваясь и истекая потом, приблизился к побледневшему стряпчему. Тот подскочил, уступая место. Верховный грузно опустился на жалобно скрипнувший стул. Стряпчий принялся что-то тихо и быстро говорить Верховному на ухо, и писарь невольно потянулся ухом к говорившему, но получил вялую оплеуху от охранника и со страхом вжал голову в плечи.

– Понятно, – лениво произнес Верховный магистр. – Не думаю, что нужно тратить время на этих еретиков. Завтра же устроим показательный суд и… казним на закате.

9

Правосудие Ордена Судного Дня блеснуло напоследок некоторой гуманностью: узников поместили всех вместе – во все том же «каменном мешке» с дырою в потолке. Более того – камеру-келью осветили парой лампадок, спущенных на цепочках сквозь прутья решетки. Правда, на этот раз охрана не была столь легкомысленной – ее составлял целый отряд мороков. Шансы на обретение свободы растаяли, едва над головой брякнул тяжелый решетчатый круг.

Это было странное чувство: радость встречи с подругой смешалась с горечью оттого, что ей не удалось бежать, впрочем, как и Конраду. Судя по всему, в одиночку мороку это было вполне по силам. Но он не пожелал бросать своего наставника – мэтра Ашоку.

Так они и сидели – разжалованный Верховный Магистр, морок, Лекс, Джи и свихнувшийся арбитр за компанию.

– Кто знает – зачем нас посадили всех вместе? – поинтересовался Лекс. – Вдруг мы сговоримся и удерем?

– Не удерем, – спокойно сказал Конрад. – Я не самый слабый из воинов, но тех, кто охраняет, многовато…

– Все та же паранойя: хотят послушать, о чем мы будем говорить напоследок, – усмехнулся Ашоку. – Самозванцы трясутся за собственную власть. Но я бы посоветовал им не за власть опасаться, а за свои никчемные жизни: скоро их сторонники, такие же, как и они, недалекие ослы, захотят посидеть на нагретом месте…

Последние слова мэтр произнес нарочито громко и четко – словно диктовал под запись. Ему нельзя было отказать в своеобразном чувстве юмора – качестве, которое, по-видимому, не очень-то приветствовалось в Святой Обители.