Рэй Брэдбери - Человек в картинках (The Illustrated Man), 1951

– Ага-а! – завопили ребята.

Подбежал двенадцатилетний Джозеф Коннорс.

– Уходи! – без обиняков заявила Мышка.

– Я хочу с вами играть, – сказал Джозеф.

– Нельзя! – отрезала она.

– Почему?

– Ты будешь дразниться.

– Честное слово, не буду.

– Нет уж. Знаем мы тебя. Уходи, а то поколотим.

Подкатил на мотороликах еще один двенадцатилетний.

– Эй, Джо! Брось ты эту мелюзгу. Пошли!

Джозефу явно не хотелось уходить, он повторил не без грусти:

– А я хочу с вами.

– Ты старый, – возразила Мышка.

– Не такой уж я старый, – рассудительно сказал Джо.

– Только будешь смеяться и испортишь все вторжение.

Мальчик на мотороликах громко, презрительно фыркнул:

– Пошли, Джо! Ну их! Все еще в сказки играют!

Джозеф поплелся прочь. И пока не завернул за угол, все оглядывался.

А Мышка опять захлопотала. При помощи своего разномастного инструмента она сооружала непонятный аппарат. Сунула другой девочке тетрадку и карандаш, и та под ее диктовку прилежно выводила какие-то каракули. Жарко грело солнце, голоса девочек то звенели, то затихали.

А вокруг гудел город. Вдоль улиц мирно зеленели деревья. Только ветер не признавал тишины и покоя и все метался по городу, по полям, по всей стране. В тысяче других городов были такие же деревья, и дети, и улицы, и деловые люди в тихих солидных кабинетах что-то говорили в диктофон или следили за экранами телевизоров. Синее небо серебряными иглами прошивали ракеты. Везде и во всем ощущалось спокойное довольство и уверенность, люди привыкли к миру и не сомневались: их больше не ждет никакая беда. Ведь на всей земле люди дружны и едины. Все народы в равной мере владеют надежным оружием. Давно уже достигнуто идеальное равновесие сил. Человечество больше не знает ни предателей, ни несчастных, ни недовольных, а потому не тревожится о завтрашнем дне. И сейчас полмира купается в солнечных лучах, и дремлет, пригревшись, листва деревьев.

Миссис Моррис выглянула из окна второго этажа.

Дети. Она поглядела на них и покачала головой. Что ж, они с аппетитом поужинают, сладко уснут и в понедельник пойдут в школу. Крепкие, здоровые, и слава богу. Она прислушалась.

Подле розового куста Мышка что-то озабоченно говорит… а кому? Там никого нет.

Странный народ дети. Другая кроха – как бишь ее? Да, Энн – она усердно выводит каракули в тетрадке. Мышка что-то спрашивает у розового куста, а потом диктует подружке ответ.

– Треугольник, – говорит Мышка.

– А что это тре…гольник? – с запинкой спрашивает Энн.

– Неважно, – отвечает Мышка.

– А как оно пишется?

– Тэ…рэ…е… – начинает объяснять Мышка, но у нее не хватает терпения. – А, да пиши как хочешь! – и диктует дальше: – Перекладина.

– Я еще не дописала тре…гольник.

– Скорей, копуха! – кричит Мышка.

Мать высовывается из окна.

– …у-голь-ник, – диктует она растерявшейся Энн.

– Ой, спасибо, миссис Моррис! – говорит Энн.

– Вот это правильное слово, – смеется миссис Моррис и возвращается к своим заботам: надо включить электромагнитную щетку, чтоб вытянуло пыль в прихожей.

А в знойном воздухе колышутся детские голоса.

– Перекладина, – говорит Энн.

Затишье.

– Четыре, девять, семь. А, потом бэ, потом фэ, – деловито диктует издали Мышка. – Потом вилка, и веревочка, и, шеста… шесту… шестиугольник!

За обедом Мышка залпом осушила стакан молока и метнулась к двери. Миссис Моррис хлопнула ладонью по столу.

– Сядь сию минуту, – велела она дочери. – Сейчас будет суп.

Она нажала красную кнопку автомата, и через десять секунд в резиновом приемнике мягко стукнуло. Миссис Моррис открыла дверцу, вынула запечатанную банку с двумя алюминиевыми ручками, мигом вскрыла ее и налила горячий суп в чашку.

Мышка ерзала на стуле.

– Скорей, мам! Тут вопрос жизни и смерти, а ты…

– В твои годы я была такая же. Всегда вопрос жизни и смерти. Я знаю.

Мышка торопливо глотала суп.

– Ешь помедленнее, – сказала мать.

– Не могу, меня Бур ждет.

– Кто это Бур? Странное имя.

– Ты его не знаешь, – сказала Мышка.

– Разве в нашем квартале поселился новый мальчик?

– Еще какой новый, – сказала Мышка, принимаясь за вторую порцию.

– Который же это – Бур? Покажи его мне.

– Он там, – уклончиво ответила Мышка. – Ты будешь смеяться. Все только дразнятся да смеются. Фу, пропасть!

– Что же, этот Бур такой застенчивый?

– Да. Нет. Как сказать. Ох, мам, я побегу, а то у нас никакого вторжения не получится.

– А кто куда вторгается?

– Марсиане на Землю. Нет, они не совсем марсиане. Они… ну не знаю. Вон оттуда, – она ткнула ложкой куда-то вверх.

– И отсюда. – Миссис Моррис легонько тронула разгоряченный дочкин лоб.

Мышка возмутилась:

– Смеешься! Ты рада убить и Бура, и всех!

– Нет-нет, я никого не хотела обидеть. Так этот Бур – марсианин?

– Нет. Он… ну не знаю. С Юпитера, что ли, или с Сатурна, или с Венеры. В общем, ему трудно пришлось.

– Могу себе представить! – Мать прикрыла рот ладонью, пряча улыбку.

– Они никак не могли придумать, как бы им напасть на Землю.

– Мы неприступны, – с напускной серьезностью подтвердила мать.

– Вот и Бур так говорит. Это самое слово, мам: не…при…

– О-о, какой умный мальчик. Какие взрослые слова знает.

– Ну и вот, мам, они все не могли придумать, как на нас напасть. Бур говорит… он говорит, чтобы хорошо воевать, надо найти новый способ застать людей врасплох. Тогда непременно победишь. И еще он говорит, надо найти помощников в лагере врага.

– Пятую колонну, – сказала мать.

– Ага. Так Бур говорит. А они все не могли придумать, как застать Землю врасплох и как найти помощников.

– Неудивительно. Мы ведь очень сильны, – засмеялась мать, убирая со стола.

Мышка сидела и так смотрела на стол, будто видела на нем все, о чем рассказывала.

– А потом в один прекрасный день, – продолжала она театральным шепотом, – они подумали о детях!

– Вот как! – восхитилась миссис Моррис.

– Да, и они подумали: взрослые вечно заняты, они не заглядывают под розовые кусты и не шарят в траве.

– Разве что когда собирают грибы или улиток.

– И потом, он говорил что-то такое про мери-мери.

– Мери-мери?

– Ме-ре-ния.

– Измерения?

– Ага! Их четыре штуки! И еще про детей до девяти лет и про воображение. Он очень занятно разговаривает.

Миссис Моррис устала от дочкиной болтовни.

– Да, наверно, это занятно. Но твой Бур тебя заждался. Уже поздно, а надо еще умыться перед сном. Так что, если хочешь поспеть с вашим вторжением, беги скорей.

– Ну-у, еще мыться! – проворчала Мышка.