Роберт Шекли - Десятая жертва (сборник)

— И что ты сделал с поросенком? — спросил Валериано.

Жан-Клод пожал плечами:

— Что я мог сделать? Приказ есть приказ. Я начал готовить.

— Так в чем проблема? Ты забыл рецепт?

Губы Жан-Клода скривились.

— Кто? Я? Забыть рецепт, который я сам придумал и который только что был опубликован в последнем номере журнала «Гурман»? Да никогда! Я сделал все как нужно. Нафаршировал поросенка листьями мексиканской магвы, смоченными соком пьянящей текилы, а также специями, пряностями и хлебцами из кукурузной муки. Потом полил его своим фирменным соусом и свежайшим оливковым маслом из Севильи. Надел поросенка на вертел и заставил помощников поворачивать вертел на огне через определенные — точно по секундомеру — промежутки времени. Они делали так до тех пор, пока шкурка поросенка не приобрела матовый темно-золотистый цвет, а мясо не стало таять на языке — таким должен быть настоящий жареный поросенок.

— А нам кусочек не перепадет? — спросил Панфило.

— Вы не понимаете, — продолжал Жан-Клод, — поросенок уже готов. Еще десять минут на огне — и шкурка почернеет, а мясо станет жестким.

— Ну так сними его с огня! — не удержался Панфило.

— Тогда он остынет раньше времени, и к столу я подам холодное мясо с застывшим жиром.

— Почему бы тебе не завернуть поросенка в фольгу? — с издевкой спросил Валериано. Он не был приглашен на праздник, и поросенок ему явно не предназначался.

— Ты же знаешь, что ее тут не найти, — ответил повар. — Вот если бы я остался в Текусигальпе. Какая была гостиница! Если бы не случай с немецкой туристкой и ее ребенком…

Валериано, который пристально смотрел туда, где дорога сливалась с горизонтом, вдруг резко поднял руку.

— Тихо! Они едут!

Вдали на дороге появилось облачко пыли, которое оказалось легковым автомобилем, мчащимся на большой скорости. Это был «Плимут» пепельного цвета — такси из Сан-Франциско-де-ла-Пас.

— Праздник спасен! — закричал Жан-Клод и побежал к лагерю.

— И не только праздник, — сказал Валериано. — Теперь бойцы получат дополнительную порцию перуанского кокаина, которую обещал Мигелито. Я представляю, как у них заблестят глаза, когда они узнают, что приехал де лас Касас.

— Все-таки приехал. А ведь многие сомневались, что он почтит нас своим посещением.

И несостоявшиеся литературоведы улыбнулись друг другу, вытерли носы и пошли докладывать начальству.

«Плимут» свернул с каменистой дороги, вдоль которой торчали пеньки недавно срубленных деревьев, и въехал в лагерь с протяжным сигналом. Разряженные контрас, выстроенные для торжественной встречи, радостными криками приветствовали машину, подбрасывая в воздух головные уборы и вытирая обшлагами носы. Латиноамериканский квинтет из Табаско заиграл веселую мелодию. С заднего сиденья машины слез Рамон де лас Касас, представитель СФНО (контрас) в изгнании, организации, которая ставила своей целью освобождение Никарагуа и восстановление режима недавно приконченного Тача Сомосы и его распущенной «гвардии насиональ», хотя, конечно, на сей раз в более мягких формах.

На де лас Касасе был великолепный белый костюм с черным узким галстуком. Тщательно ухоженное лицо и кучерявые седые волосы делали его похожим не то на Боливара, не то на святого Мартина.

Команданте Мигелито, или команданте Бандера Негра, вышел лично встретить знатного гостя. Они крепко обнялись. У Мигелито — огромного верзилы без передних зубов — горел в глазах безумный огонь. Корреспондент «Нью-Йорк таймс» назвал его: «нечто среднее между наемным убийцей и вождем варваров Аттилой».

Они направились в палатку Мигелито. Касас сел на брезентовый стул. Мигелито налил в небольшие, украшенные орнаментом чашечки сероватую чичу.[13]

— Надеюсь, поездка была не очень утомительной?

— Совсем нет. А я надеюсь, что к вам благополучно добрались те женщины, которых я прошлым месяцем направил через нашего агента в Гватемала-Сити.

— Да, мои ребята вам чрезвычайно признательны.

— Женщины были что надо?

— Конечно, у вас превосходный вкус, дон Рамон… — Мигелито запнулся.

— Что такое? — встревожился Касас. — Слишком худые? Понятно. Но ты ведь знаешь, как трудно найти непотасканных шлюх, которые согласились бы ехать сюда. Наш агент в Панаме Манчего де Кесадильо просит понять его и простить.

За распахнутым пологом палатки виднелись темно-фиолетовые горы Сьерра-де-Агальта с золотистыми вершинами. Густую тропическую жару разогнали набежавшие облака. Несколько крупных капель упали на палатку.

— Черт! — воскликнул Мигелито. — Похоже, что сезон дождей в этом году начнется раньше обычного. А мы живем в дырявых палатках на этом богом забытом холме. Ни тебе фильмов, ни даже толстых шлюх, которые помогли бы одолеть скуку и одиночество центральноамериканской ночи. Слава богу, хоть свиньи есть.

Снаружи кто-то радостно произнес с французским акцентом:

— Поросенок готов! Прошу к столу!

— И последнее, перед тем как мы сядем за праздничный стол, — остановил гостя Мигелито. — Я просил вас приехать не только затем, чтобы отведать поросенка, хотя этот праздник — в вашу честь. Я хочу вам сказать, что мы наконец готовы.

Касас насупился.

— Ты имеешь в виду, что вы готовы быть готовыми?

Мигелито на мгновение закрыл глаза — незаметный, но весьма красноречивый жест.

— Так сколько у тебя людей в отряде?

— Мне досталось почти четыре тысячи первоклассных бойцов из отряда команданте Гато Азула. Он отошел от дел и занялся акварелями во Флезоле, поэтому все его бойцы пришли ко мне. Мне хорошо платили, но я все равно был вынужден израсходовать всю помощь от ЦРУ плюс все то, что мы добыли на армейских складах Тумбупу прошлой осенью.

— Четыре тысячи — это хорошо, — сказал Касас, — но…

— Подождите, это еще не все. Я договорился с командирами других повстанческих отрядов. Им надоело сидеть без дела, и они согласились наступать вместе со мной. Рамон, на этот раз у нас получится.

— Мигелито, я восхищаюсь тобой — ты поработал на славу.

Мигелито усмехнулся:

— Теперь вы понимаете, почему меня называли Эксихеньте,[14] прежде чем я взял имя Бандера Негра. Рамон, я думаю, что мы справимся. Мы перейдем реку в Дос-Охетес, обойдем Вирден-Горда-Лайн, разобьем батальон в Долсес-де-Муэрте и соединимся с Норге Энсен Дадорой и его «Оранжевыми гусеницами» в Морена-де-Чурри.

— Превосходно! — воскликнул Касас. — А потом что?

— А потом мы выполним план Хончо Азула, который, как вы помните, мы обсуждали в прошлом году на съезде повстанцев на Ямайке. Как раз именно там я имел удовольствие познакомиться с вашей подружкой и ее полоумным младшим братом. Так вот, объединившись, мы малыми группами проберемся в Тасо-Энчилада, откуда выступим на Манагуа.