Олег Никитин - Живые консоли

На этом месте Тима прервал бессистемные размышления. В голове занозой сидела, вызывая сильное беспокойство, угроза сетевика лишить его памяти.

– Хочешь взглянуть на свой конвейер? – спросил вдруг Джон.

– Свой? – растерялся Тима.

– Конвейер корпорации «Живые консоли», конечно!

Тима кивнул, больше из опасения разозлить своего похитителя, чем от искреннего желания полюбоваться давно знакомой картиной работающих механизмов. Сетевик свернул в боковой отросток коридора и вывел группу на тонкий, огражденный перилами мостик. Тот тянулся вдоль стены, на высоте трех метров. Прямо над головой видны были штанги кранов. Всевозможные автоматические агрегаты и манипуляторы сновали во все стороны, обслуживая потребности длинной шеренги станков, прессов и сборочных стендов. Что тут происходит, Тима никогда не мог разобраться, хоть и не раз наблюдал за процессом сборки (точнее, за его проекцией в Сеть) и даже порой дотошно рассматривал технологические схемы.

– А у вас есть наша консоль? – вежливо поинтересовался он.

– Я ведь уже говорил, что не нуждаюсь в суррогатах, – сказал Джон. – Ладно, пошли дальше. Тут короче будет.

Беглецы миновали цех, причем Тиме то и дело мерещилось, будто к нему тянутся манипуляторы, настолько близко от пандуса они проезжали. Но все, разумеется, обошлось. В самом конце многометрового конвейера из дыры в неожиданно маленьком станке вываливались полностью готовые к продаже шлемы, многие – раскрашенные согласно пожеланиям клиентов. Отсюда они поступят на склад корпорации. Изобретатель с гордостью подумал, что эта продукция почти сразу же расходится по адресам заказчиков, обеспечивая его кучами евро на годы роскошной жизни (в том числе в Сети).

– Интересно, почему не выставлена охрана? – пробормотал Тима.

– Разве ваши станки не защищены от взлома? – удивился Джон.

Отчаянно болели и почти не шевелились многострадальные ноги, а зрение и слух временами теряли свою остроту. Из-за этого Тима почти не обращал внимания на окружающее, лишь мельком замечая, что их группа начала постепенный подъем к поверхности земли. Повсюду хозяйничала автоматика, людей же или хотя бы бионов заметно не было. Возможно, настороженный полицейским Питером сетевик нарочно выбирал малопосещаемые переходы и коридоры.

– Я привел его, сударь.

Голос Джона с трудом пробился к сознанию Тимы. Он разлепил веки и увидел группу из четырех человек (оба биона-»носильщика» стояли позади изобретателя), холодно рассматривающих его, словно объект некоего эксперимента.

– Почему так долго? – сварливо поинтересовался Мартин Уве. – Я ждал тебя еще десять минут назад.

– Возникла проблема. Какой-то капитан из Департамента контроля заблокировал двери к гравиштреку. Он назвался Питером Руги. Пришлось идти пешком, по резервным коридорам.

– Бит побери! – зло бросил старик, вплотную приближаясь к Тиме. Коллеги главы сетевиков также напряглись и обступили пленника. Тот сжался и уперся спиной в ладони бионов, непоколебимых будто пластиковые шкафы. – Это ты их вызвал?

– Как? – опешил Тима.

– Просканируйте его, – приказал Мартин подручным.

Те поволокли изобретателя к кушетке, одиноко стоявшей у стены, под вереницей одинаковых черных мониторов. Один из них включили, но что он показывает, Тима видеть уже не мог, поскольку лежал на животе, полностью вытянувшись на жесткой и прохладно-гладкой поверхности. Эта поза нравилась ему намного больше, чем вертикальная. Кто-то назойливо жужжал над ним раструбом сканера, который одновременно прощупывал его тело во всех диапазонах электромагнитного излучения.

– Непонятно, почему вы так долго убеждали меня помочь вам, – сказал Тима, уловив сбоку движение Уве, – если с самого начала собирались отнять у меня память.

– Если бы ты не стал таким непроходимым тупицей, – с ехидной улыбкой ответил старик, – замечу кстати, что в этом виновата твоя проклятая консоль – так вот, ты бы догадался, что человек работает намного добросовестней, если он делает это по собственному почину, а не по принуждению. Внедрение вируса в инсталляцию – чрезвычайно важная и критичная часть моего плана. Мне хотелось, чтобы оно прошло без единого сбоя… А ведь какой был талантливый мальчик, как быстро учился нейрохимии! – неожиданно сменил тему Мартин. Его замечательные брови согнулись в сожалеющие дуги.

– Ничего, сударь.

– Не может быть, – насупился Уве. – Проверь-ка еще раз, увеличь волновой диапазон.

– Время…

– Ничего, этот кабинет полностью изолирован, можно пока не дергаться. – Он сел напротив Тиминой головы и вновь склонился к нему, глядя на изобретателя с гнусным сожалением. – А ведь еще не поздно раскаяться!

– В чем? В использовании вашего «симпатизатора»?

– В том, что ты ошибся, придумав свою чудовищную консоль. Она – зло.

– Да с чего вы взяли? – озлился Тима и дернулся в зажимах. – Вы хоть раз пробовали задействовать ее возможности?

– И не желаю. Я вижу, что она превращает людей в кукол, непрерывно щекочущих свои центры наслаждения. Вы когда-нибудь видели учебные материалы по физиологии низших млекопитающих?

– Разумеется, видел! – Набравшись сил, Тима постепенно возвращал себе способность формулировать мысли и выражать их внятными словами. – Пытаясь дискредитировать «Экстатично», вы нарушаете основной закон человеческого существования – жизнь должна доставлять удовольствие. Спросите кого угодно, что ему (или ей) больше нравится: серые будни или яркие краски мира и живые чувства, созданные воображением и моей консолью.

– Э, да ты мне рекламный проспект цитируешь, что ли? – рассмеялся Мартин Уве. – Вот что я тебе скажу, а ты послушай. Все последние месяцы, как поступила в продажу «Экстатично», мы проводили исследования по теме «Воздействие раздражения таламуса на мозговую деятельность»…

– Вы медики, что ли? – перебил Тима, почему-то цепенея от зловещего тона старика.

– И медики тоже! Мы – это организаторы и участники проекта «Вечная жизнь»…

– Сударь! – воскликнул Джон, возникая в поле зрения скованного пленника. Повторное сканирование его тела уже подходило к пояснице – сетевик начал со ступней ног и непрерывно хрустел верньером тонкой настройки (видимо, выводил на монитор малейшее отклонение сигнала).

– Не лезьте с предостережениями! – отмахнулся заведенный Уве. – Я же согласился с вами! Все забудет, так что даже Департамент контроля не подкопается. К тому же еще не ясно, действительно ли за ним ведется слежка. – Тима вздрогнул и попытался приподнять голову, но зажим на шее крепко держал его. «Какая еще слежка?» – Так вот, – продолжал старик свою нелицеприятную речь, – в проекте «Вечная жизнь» задействовано множество людей, только подавляющая часть из них и не догадывается, что состоит в нем. Хотите знать, что выяснили наши специалисты? – Тима промолчал. – Откуда, по-вашему, берутся компоненты для химических реакций, которые инициируются раздражением таламуса? Вы ведь отказались от закачивания глюкозы в артерию – так, видите ли, проще и дешевле! Неужели вы не догадывались, что ничего даром не дается?