Наталья Деева - Хирург

— Я не желаю тебе зла. Я не знаю, кто такие палачи. Могу только догадываться.

Взглянула с любопытством, нащупала бутылку, которую Алекс несколько минут назад оттолкнул, хлебнула из горлышка.

— Не палач и — живой? Вдруг я стала нормальной? Как ты думаешь?

— Я ничего не думаю. В моей жизни всё пошло наперекосяк, и я вынужден был бежать… как ты сейчас.

— Господи, — она нервно рассмеялась, — переродившиеся всех стран, объединяйтесь! Будем подыхать вместе?

— Меня зовут Алекс, — он протянул руку. — Я тут неподалёку снимаю угол. Идём, не на помойке же тебе ночевать.

Покосилась опасливо, ухватившись за руку, поднялась.

— Ольга.

Шла она позади, сутулилась и постоянно оглядывалась. Неуютно делалось от её взгляда.

— Вот скажи, — проговорила она охрипшим голосом, — почему ты подошёл? Жалко стало, утешить захотел? Так ведь не бывает…

— Хочешь верь, хочешь нет, но ты угадала.

— Очень странное совпадение. Два человека с такими проблемами… — шаги за спиной стихли, Оля шумно вдохнула, зашелестела пакетом.

Затормозив, Алекс обернулся: сдвинув брови, она лихорадочно рылась в рюкзаке. Уронила упаковку бубликов, не заметила, как наступила на вывалившийся купальник. Алекс бросился помочь, но она отстранила его.

— Голова, — скрипнув зубами, пробормотала она. — Если не выпить таблетки, не дойду… кстати… долго ещё?

— Достаточно… что, сильно прихватило?

— Ничего, — отмахнулась она, разорвала упаковку и проглотила несколько таблеток.

Врёт ведь. Глаза блуждают, на лбу пот.

— Идём, — настояла она и шагнула вперёд.

Алекс пожал плечами: тебе виднее. Двигалась она неуверенно, как будто продиралась сквозь плотный воздух, но её спина оставалась прямой, как струнка. И вдруг её плечи дёрнулись, она замерла, метнулась к ежевичным кустам на неогороженном участке, и её вывернуло.

Беспокоить девушку он не решился, сел на плоский камень и уставился на луну. Господи, неужели скоро всё разрешится? В чужом городе, в безлюдном месте он познакомился с человеком, который способен пролить свет на происходящее. Как после этого не верить в проведение?

Лучше Оле не становилось, она подозрительно притихла. Забеспокоившись, Алекс пошёл за ней, поцарапался стелящейся по земле ежевикой, выругался. Девушка сидела на траве, подтянув ноги к животу и упершись подбородком в колени. Повернувшись на голос, она прохрипела:

— Извини, я уже иду…

— Ничего не знаю. Хватайся за руку и обними за плечи. Сама ты не дойдёшь.

— Странно всё-таки, — шептала она ему на ухо, еле волоча ноги, — почему ты живой?

— Тебя это разочаровывает?

— Фу… что ты! Просто интересно. На всех действует, а на тебя — нет.

Остановившись у холма, разрытого тракторными гусеницами, Алекс перевёл дух, обнял девушку удобнее и сказал:

— Потерпи, ещё чуть- чуть. Наверху дом, где я живу.

Поднявшись, он увидел Алёну, сидящую на коврике у костра. Её лицо, озарённое танцующими огненными сполохами, вытянулось. Вскочив, она бросилась на помощь.

— Что случилось? — спросила она, поддерживая Олю с другой стороны.

— Ей плохо. Можно, у меня переночует?

— Алекс, что за вопросы! Конечно да.

— Да что вы… — прошептала девушка. — Обычное дело, само пройдёт.

Затащив её в свою комнату, Алекс расстелил постель. Оля сразу же уткнулась в подушку и стянула бандану. Её рыжие волосы торчали в стороны, на голове угадывалась залысина, которую она тотчас прикрыла уголком одеяла. Не решаясь оставлять её одну, Алекс топтался у кровати. В кухне гремела посудой Алёна, стихла, прислушиваясь, протопала на улицу, хлопнула дверью.

— Спасибо, — проговорила Оля, — правда — ничего страшного. Можешь идти. Не беспокойся за меня.

И Алекс вышел, сел на коврик рядом с Алёной, бросил хворостину в прогорающий костёр. Почуяв добычу, огонь затрещал, обнял ветку дымом и вспыхнул ярче.

— Что с ней? — прошептала Алёна.

— Была травма головы, теперь, вот, приступы.

— Почему она ночью… одна?

Растянувшись на животе, Алекс сказал:

— Ничего толком не рассказала. Что-то у неё случилось, а что — непонятно.

— Я завтра уезжаю, — уронила Алёна. — Нужно к приезду мужа еды наготовить, квартиру вымыть, я её сдавала отдыхающим посуточно. Муж у меня на чистоте помешан, заметит на столе крошки — запилит до смерти, а я видишь, какая, — она вздохнула. — Друзей не переносит. Хорошо, нет его целый год. Эх, ещё чуть-чуть, и разведусь. И буду жить в своё удовольствие.

Она всё говорила, но Алекс думал о своём: скорее бы наступило утро, чтобы Оля рассказала, что с ней случилось, тогда станет понятно, кому служит Ленка, и как с ней бороться.

Когда Алёна излила душу, он посоветовал:

— Ты бы поспала немного, завтра у тебя трудный день.

— Ты прав, — она зевнула. — Хотела в море окунуться утром, но… Да. Правильнее выспаться. Спокойной ночи.

Отряхнувшись, она побрела к двери. Замотавшись в коврик, как в кокон, Алекс сразу же провалился в черноту.

Проснулся он от того, что кто-то тыкался в щёку. С трудом разлепил веки и подскочил: на него дышал… волк! Проморгавшись, он понял, что это любвеобильная соседская собака. Мысленно чертыхнулся и почесал её за ухом. Радостно взвизгнув, Лайка кинулась ему на грудь — лизаться.

Хмурая Алёна как раз спускалась по лестнице из камней. Одета она была гламурно: в розовую блузку и белые брюки с нашитыми малиновыми цветами.

— Вылупился?

Алекс непонимающе заморгал.

— Чего?

— Говорю, вылупился из своего кокона?

— А-а-а… — он усмехнулся.

— Я, вот, ухожу, — она подняла пузатый пакет с вещами.

Забрав ношу, Алекс сказал:

— Жаль. Я тебя провожу. Чего ты такая кислая, спрашивать не буду.

— А я отвечу, — проговорила она. — Идём так, — она свернула на тропинку, ведущую вдоль сосняка. — Так вот. Мне двадцать восемь лет, я не хочу детей, и семейная жизнь меня тяготит. Понимаю, что уже пора, но не хочу, хоть стреляй!

Алекс вскинул брови:

— Никогда бы не дал тебе больше двадцати четырёх…

Надо бы как-то её утешить, но нужных слов он подобрать не мог. Алёна сама себя успокоила:

— На западе говорят, что лучше всего заводить детей в тридцать два. Так что у меня есть ещё четыре года.

Полупустая маршрутка приехала сразу же, это был тот самый синий "Мерседес"-газенваген. Алекс вернул пакет и помахал Алёне. Когда он вернулся, Оля уже проснулась и, сидя на камне-ступеньке, курила:

— О, привет, — она кисло улыбнулась. — Алекс, да? А то вчерашний день, точнее, ночь, вспоминаю с трудом. Я сигареты твои взяла, ничего?