Павел Комарницкий - Всё исправить

Дождавшись, когда неандер очистит поле зрения, он вернулся в вестибюль. Фигурка на бочонке не сдвинулась с места, как будто это была статуэтка, а не живая девочка. Не произнеся ни слова, Алексей опустился на корточки рядом с девчонкой и замер в ожидании. Он уже чувствовал – нельзя сейчас говорить ничего. Совсем. Говорить должна она.

– Сегодня год, как мамы не стало, – неожиданно по-взрослому заговорила девочка, неподвижно глядя перед собой сухими, лихорадочно блестящими глазами. – Это он ее убил.

Она чуть повернула к молчаливому собеседнику голову.

– Мне надо было его тоже, да?..

Пауза.

– Может быть… – задумчиво и серьезно произнес Чекалов. – Поджечь, когда он пьяный… Сильно пьяные обычно не просыпаются, угорают насмерть. Если, конечно, пожарных не вызовут сразу… а ночью это не скоро…

Девочка кивнула, не выказывая ни малейшего удивления чрезвычайной необычностью беседы.

– Только он выживет, – она сверкнула глазами. – Он живучий, гад. Он даже один раз пьяный замерз, его в морг увезли – а он ожил и ушел… Сам ушел… А если молотком? Много-много раз, пока голова не станет мягкой, как подушка… Только я не смогу, наверное.

Теперь понятливо кивнул Алексей. Да, для третьеклассницы это будет трудно… как ноет сердце, ну ты подумай…

– Мне мама еще когда жива была, говорила – «хоть бы бог тебя прибрал, Маша. Ты бы не мучилась всю жизнь, как я»

Она совсем обернула к нему лицо, миловидное детское личико с глазами женщины минимум сорока лет от роду.

– Прибери меня, а? Хоть как, только прибери. Я больше не могу.

Он чуть улыбнулся ей.

– Хорошо.

Звонок мелодично тенькнул и смолк, и спустя пару секунд за дверью послышались шаги, легкие и летящие.

– Кто?

Алексей ободряюще улыбнулся, легонько сжав руку спутницы.

– Я.

– Ой!

Дверь распахнулась сразу и настежь. На пороге стояла семилетняя девочка, глядя на гостя сияющими глазами.

– Дядя Леша…

– Здравствуй, Лариса, – он широко улыбнулся. – Я ж тебе говорил – приду, как только встанешь. Ну вот и… А мама где?

– А мама в магазин побежала, она забыла там чего-то купить… Одну минуту, правда!

– А это вот Маша, познакомьтесь, – кивнул Чекалов на свою спутницу.

Сзади лязгнула дверь лифта.

– Ой, я как чувствовала, едва только отлучусь, тут же и вы! – Ирина отряхивала снежинки, налипшие на короткую синтетическую шубку. – А говорили – завтра… Здравствуйте! Чего ж ты гостей на пороге держишь, Лариса? Заходите, заходите уже!

– … Вот такие дела, Ирина Львовна. За вами слово.

Они сидели на кухне. Молодая женщина задумчиво помешивала кофе в чашке изящной ложечкой. В комнате смеялись, перекликались девчоночьи голоса. Алексей чуть улыбнулся, вспомнив, каких усилий стоило растормошить эту Машу. Взгляд сорокалетней женщины девочкам-третьеклассницам даром не дается…

– Да будь я проклята, если откажусь! – негромко, но твердо произнесла Ирина, со стуком бросив ложечку на блюдце. – Это раньше заколебалась бы, а сейчас… Трое, да на шести ногах – неужто не выживем? Вторую работу найти не так уж трудно… Вы не пожалеете, клянусь. Воспитаю не хуже Лариски.

– А вторая работа, очевидно, и не понадобится, – Алексей отхлебнул кофе. – Деньги у вас будут. И насчет всей этой бюрократии не беспокойтесь. Документы-оформления я беру на себя.

Он вновь чуть улыбнулся.

– Я теперь буду к вам заходить… как вы того хотели. Правда-правда. Хотя и не очень часто.

Помедлив, она решительно повернула к нему лицо. В глазах были смешаны восторг, откровенный мистический страх и отчаянная решимость.

– Я все-таки спрошу… Ты бог?

Алексей улыбнулся теперь широко и обезоруживающе.

– А я знаю?

Водитель праворульной «тойоты», стоявшей почти вплотную, нервно барабанил пальцами по рулевому колесу, то и дело газуя, и наконец, не выдержав, дал длинный резкий сигнал. Алексей улыбнулся ему через стекло – ну стоит ли так нервничать, парень? Подумаешь, встали в пробке… это ведь даже на пустяк не тянет, честное слово. Потому как эта жизнь прекрасна и удивительна!

Уже давно ему не было так хорошо и уютно. Как будто сегодня стараниями Чекалова А. Б. свершилось что-то не просто важное, а… впрочем, это уже детали. Свершилось, это главное!

Он ехал и улыбался. Все прошло как по маслу. Доставив уже ненужный хозяину ящик «голд стара» в ремонтную мастерскую, Алексей развернулся и поехал в сторону «апартаментов». Петрович даже не спросил, как там насчет остальных заявок – он вообще в последнее время ни о чем не спрашивал, руководя сотрудником Чекаловым чисто номинально. Чувствовал что-то своим чутьем умудренного жизнью мужика? Наверное… впрочем, неважно. Важно, что сегодня все получилось как надо.

И сегодня он вновь увидит ее.

Однако, опять пробка… Что-то многовато в последнее время по Москве становится пробок. Хоть опять пересаживайся на метро. Гм… огорчительно, время уходит… их время. А если рвануть тут дворами?

Алексей вывернул руль, дав газ, перевалил через невысокий покатый бордюрчик, прокатил десяток метров по тротуару, вызвав гневные нарицания какой-то старушки, и нырнул во двор ближайшего дома. Вот, другое дело – ни пробок тебе, ни встречных… Оп-па! Пронесло родимого… не ободрался даже… Наверное, какой-нибудь помпезный «кадиллак» тут и остался бы, ожидая эвакуатора с подъемным краном… или скорее даже газорезчиков, тут кран еще круче застрянет… а маленькой юркой «Ниве» все нипочем. Только бы не насыпь с рельсами поперек… хотя, если так уж разобраться…

Он медленно сбавил ход и наконец совсем остановился. Бетонная коробка рабочей общаги зияла черным горелым пятном, точно выбитым глазом.

– … Да пьяный был, само собой! Дело житейское – закурил и уснул…

– Не откачали?

– Да какой там откачивать, там шаурма уже!..

Голоса за окном удалялись, становясь неразборчивыми. Вздохнув, Чекалов врубил первую передачу и дал газ. Ладно… Ничего тут нет интересного. Кому интересен сгоревший неандерталец?

Калитка, врезанная в ворота гаража, распахнулась мягко, практически бесшумно – не зря дедок, прежний хозяин, хвастал насчет шариков от подшипника, вложенных в петли… Чекалов шагнул через высокий порог, щелкнул выключателем на стене и замер. По спине легко пробежалась маленькая резвая ящерка. Знакомое, ох, знакомое ощущение, уже почти позабытое за последнее время.

Он медленно оглядел внутренности гаража. Что такое? Бензин, что ли, разлит, опасность взрыва? Да нет, непохоже…

Одно небольшое усилие, и мир стал стеклянным. Прозрачным и понятным насквозь. Алексей медленно повернул голову, не сходя с места, и усмехнулся. Вот как…