Владислав Выставной - Запредельность

– Вы уверены, что вам можно вставать? – осторожно поинтересовался Лекс. По-русски.

Он опустился на пол, чтобы оказаться вровень с собеседником.

Человек усилием сел на полу, недоуменно огляделся, уставился на Лекса, словно тот возник перед ним, как привидение:

– Кто вы? – слабо спросил он, тоже по-русски. – Разве вы не…

Он молча ткнул в Лекса пальцем.

– Вы о моей одежде? – догадался Лекс. – Нет, я не послушник Ордена… Я вообще не местный…

– Какого Ордена? – не понял старик и вдруг впился в Лекса неожиданно острым взглядом. – Как долго я был в отключке? Кто еще жив… из наших?

– Я не знаю… – упавшим голосом сказал Лекс.

К нему пришло понимание, что вся новейшая история Бета-Земли прошла мимо этого, внезапно очнувшегося «Пришедшего Извне». Сможет ли в принципе мозг «размороженного» старца принять поток накопившейся информации?

– Вы из спасательной экспедиции? – спросил старик. – Как вам удалось?..

– Нет, – покачал головой Лекс. – Это я хочу спросить у вас: как это ВАМ удалось? В смысле – выжить? Ведь считается, что ваш корабль погиб. В гравитационной аномалии, кажется…

– Да, да… – пробормотал старик, разглядывая Лекса. – Все было очень странно. И довольно страшно. Но ведь вы нашли нас? Мы сделали все, чтобы, люди узнали о том, что мы не сгинули бесследно…

Лекс не сразу нашелся, что сказать. С одной стороны, говорить стоило поделикатнее – не хватало еще, чтобы пятисотлетнего деда хватил удар. Но промолчать о чудовищном наследии потерянной экспедиции было бы тоже неверно.

– Я думаю, нам есть, о чем поговорить, – осторожно сказал Лекс.

– Есть… – пробормотал старик. – Как же хочется есть…

– За четыреста с лишним лет можно успеть проголодаться, – довольно коряво пошутил Лекс.

Старик посмотрел на него расширившимися глазами, но ничего не сказал. Вместо этого сделал усилие – и все-таки поднялся на ноги.

– Куда вы? – пробормотал Лекс.

– В медицинский бокс, – бросил старик, придерживаясь за стол, чтобы не свалиться от слабости. – Если там не осталось лекарств – я просто сдохну…

Трудно было отделаться от ощущения нелепости, сюрреалистичности этой встречи. Лекс порадовался поводу ненадолго покинуть нового знакомого, чтобы немного собраться с мыслями. Последний член экипажа исследовательского рейдера «Ермак» остался на узкой койке медицинского блока под присмотром мыслетронного диагноста, обследовавшего состояние уникального пациента и подпитывавшего того остатками медикаментов через капилляры множества иголок. Все, что удалось вытянуть из очнувшегося от пятисотлетнего сна – так это то, что в незапамятные времена тот был навигатором, и фамилия его Долин. После чего мыслетронный доктор отключил сознание пациента, и Лекс поплелся в глубины корабля на поиски неприкосновенного запаса продовольствия, о котором только и мог говорить старик.

Забравшись в шкуру форса, довольно быстро обнаружил холодильник. Тот не работал давным-давно, да и оказался совершенно пустым. Лекс растерялся на миг, полагая, что разговора со смертельно голодным собеседником не выйдет. Но обнаруженная надпись «Неприкосновенный запас» с поясняющими стрелками привела его к большому металлическому контейнеру, из которого удалось извлечь пару ребристых ящичков поменьше. Уже не мучаясь вопросами – можно ли есть эти залежалые припасы, потащил добычу наверх, прямо в медицинский бокс.

Вскрыв один из ящиков, обнаружил множество прямоугольных, твердых как камень брусков, затянутых в тугой пластик. Надписи на упаковках «Срок годности не ограничен» вызывали лишь мрачную усмешку. Повертев один такой брусок, нашел на уголке синюю кнопку с предложением «надавить с силой», что не замедлил сделать.

Чуть не выронил брусок из рук: тот пришел в движение, принялся увеличиваться в размерах и ощутимо нагреваться. Через несколько секунд это был уже объемный пакет, что, лопнув с краю, принялся распространять довольно аппетитный запах.

Желудок не замедлил среагировать: там заурчало громко и отчаянно. Уже вскрывая пакет, обжигая пальцы, Лекс подумал, что ни один форс еще не умирал от пищевого отравления. В конце-концов, чем не повод проверить пригодность провианта, прежде чем кормить ценного долгожителя?

…Никогда в жизни не ел он такого вкусного сэндвича. Хлеб казался необыкновенно свежим, а мясо – просто сказочным. Может, все дело как раз в такой выдержке?..

Через несколько минут пиршество разделил и очнувшийся после мыслетронной терапии навигатор. В отличие от Лекса, он ел медленно, осторожно, очевидно сознавая опасность внезапной сытости после многовекового голодания.

Некоторое время он сидел на медицинской койке, прикрыв глаза, будто привыкал к забытым ощущениям. После чего сказал:

– А теперь давай по порядку…

Казалось, Долин его не слушает. Лекс продолжал свой сбивчивый рассказ, а навигатор все шел и шел – длинными запутанными коридорами корабля, направляясь к центральному посту – хотел проверить работоспособность систем.

Лекс уже закончил излагать краткую версию своей истории, когда они подошли к широкому входу в центральный пост. Тяжелые двери были раздвинуты и утоплены в глубине переборки, а там, впереди, в низком чашеобразном кресле кто-то сидел спиной к выходу.

Долин медленно подошел к креслу, остановился и тихо произнес:

– Вот, значит, как, друг мой…

Лекс отшатнулся, наткнувшись на крайне неприглядную картину.

Кресло занимала самая натуральная мумия – изрядно высохшая, в истлевших обрывках одежды, с сильно поврежденным черепом с остатками иссохшего скальпа. Впрочем, этому тут же нашлось объяснение: на палубе рядом с креслом валялся пистолет большого калибра.

– Не вынес одиночества, – сказал Долин. – Один в чужом мире… Мы предполагали, что так будет, только никто не говорил вслух…

– Это тот самый Игорь? – спросил Лекс. – Который в тетрадке…

Навигатор быстро посмотрел на Леса, словно хотел что-то сказать и передумал. Только кивнул и повернулся к пульту. Защелкал какими-то выключателями, после чего коснулся старческими пальцами сенсорной панели.

И когда огромный пульт стал оживать – сначала одиночными огоньками, потом целыми экранами – заговорил снова:

– Все это Кельвин придумал. Он у нас большой фантазер был. Собственно, он и был главным по научной части. Ему же чем хуже, тем лучше – что взять с этих ученых? Готовы ради своих открытий уйму народа положить… А нам-то что: выжили в такой мясорубке, да еще нашли пригодную для жизни планету, казалось бы – живи да радуйся! Но что понимали мы – технари, летуны да прикладники из научной команды? А Кельвин был голова – он далеко смотрел. Очень далеко…