Михаил Кликин - Личный враг Бога

– Здорово! – выдохнул Уот, зачарованно внемлющий сумбурным воспоминаниям Глеба.

– Мы нашли Талисман. И в ту же ночь мой друг убил меня. Предал. Из-за магической безделушки… Он дал мне цель. Теперь в каждой жизни я ищу его. С каждым новым Рождением я вижу, что он стал еще сильнее, и тем дольше растет мое желание убить его.

– Как его зовут?

– В этом мире он известен как Епископ. Я бы все отдал, чтобы узнать его настоящее имя.

– Епископ… Люди, которые забрали Древесный Меч, говорили о нем.

– Что они говорили? – Глеб вздрогнул, повернулся всем телом к гоблину. – Вспомни!

– Не знаю. Я прятался далеко от них, но это имя слышал отчетливо, и они несколько раз повторили его… Епископ. Да. Епископ…

Глеб помолчал. Сказал задумчиво:

– Это похоже на него. Он собирает все магические вещи, до которых может дотянуться.

– Ты хочешь убить его, но что это даст тебе? Ведь он вернется опять.

– Он может вернуться, но смерть заберет у него все. Он придет голым, без оружия и без знания; у него останутся только память о былом могуществе, воспоминания о прошлой силе. Он придет Новорожденным.

– Как ты?

– Да, каким был я, когда вы подобрали меня на берегу. Голый мокрый птенец… Но я готовился, и теперь никто не назовет меня Новорожденным. Новичком – да, но не младенцем…

– Вы, люди, придаете такое большое значение словам…

– И, кроме того, не всегда мы можем вернуться.

–Почему?—удивился Уот.

– Чтобы войти в Мир, необходимо заплатить, а это довольно дорого. Каждое Рождение требует платы. У нас ведь тоже есть деньги. Не золотые монеты, как здесь, другие, но их так же всегда не хватает.

– А у тебя много денег?

– Это моя последняя жизнь, – ответил Глеб. – Мой последний шанс поквитаться с Епископом…

Круг из рубиновых глаз стал сужаться. Уот, что-то почуяв, вскочил на ноги и стал озираться – острые уши его тревожно задергались.

– Что… – хотел спросить Глеб, но гоблин приложил палец к губам.

Глеб перехватил копье и тоже поднялся. Так они и стояли в отблесках пламени, когда из темноты, растопырив мохнатые суставчатые лапы, прыгнуло на них первое существо. Уот вскрикнул – от омерзения, и тотчас из леса поползли остальные – жирные пауки, размером с человеческую голову, круглые, раздутые, со жвалами, истекающими ядом, с горящими точками глаз.

Глеб пронзил копьем одного, второго, третьего – по древку потекла белая жидкость, руки скользили на ней. Он с отвращением отшвырнул копье, выхватил из костра пылающую корягу и стал бить шевелящиеся мохнатые шары, рассыпая по земле быстро гаснущие искры. Пауки лопались, шипели, с хрустом проламывался хитин, но они все ползли, пожирая друг друга и стараясь достать жвалами отбивающихся путников.

Фехтующий Уот напоминал мельницу. Копье в его руках летало, рассекая жирные тела и расшвыривая их в стороны. Словно танцор, гоблин перебирал ногами, стараясь не наступить на омерзительных тварей.

Пауки гибли десятками, но все ползли живой мохнатой лавиной, громоздясь на уже погибших сородичей, образуя из своих тел баррикады, и непонятно было, где в этой шевелящейся массе живые, а где мертвые, и Глеб колотил потухшей массивной корягой по ужасному живому ковру, бил не целясь, в панике, целиком отдавшись атавистическому страху. «Сублимация! Сублимация!», – метался ритм в голове. И Глеб поднимал и опускал свою дубину, разбрызгивая мутную жидкость, разметывая части мохнатых тел. Бил, потеряв представление о времени, слыша только стук крови в висках. Бил, когда Уот уже опустил копье, когда живых пауков больше не осталось. Бил, неистовыми ударами перемалывая свой страх и отвращение…

– …Все! Они уползли! Все!… —внезапно донеслось до него, и, остановившись, он стал растерянно озираться.

Костер почти погас, но уже начинало светать. В сером утреннем свете Глеб увидел сотни мохнатых шаров, размозженных и раздавленных, лопнувших и истекающих густой белесой жидкостью. Некоторые пауки еще шевелили перебитыми лапами и пытались уползти прочь от наступающего рассвета, забраться наверх, в коконы на кронах деревьев. Глеб посмотрел на свои руки и его стошнило. Он почувствовал головокружение, ноги его подкосились. Уот опустился на землю рядом с товарищем.

– Какая мерзость, – невыразительно сказал гоблин. – Зачем вы их создали?

И Глеб захохотал. Он смеялся долго, хлопая рукой по бедру и задирая голову к розовеющему небу, а гоблин, недоумевая, смотрел на него и ждал, пока пройдет этот странный приступ.

Внезапно они поняли, что находятся здесь не одни. Уот вскочил на ноги, выставив перед собой копье, а Глеб перестал смеяться и потянулся к обугленной дубине.

Из полосы холодного утреннего тумана к ним шагнула тень.

Гоблин опустил копье и улыбнулся. У Глеба отвисла челюсть. Навстречу им вышла обнаженная девушка. Она шла, протянув к ним руки, и, казалось, даже не подозревала о собственной чарующей наготе.

– Дриада, – прошептал гоблин, и только после его слов Глеб заметил, что густые волосы девушки цветом походят на раннюю весеннюю траву.

– Здравствуй, молодой друг, – обратилась дриада к гоблину. – Приветствую и тебя, незнакомец. – Голос ее был мягким, певучим, и Глебу захотелось закрыть глаза, чтобы ничто не мешало вслушиваться в эти ласковые интонации и наслаждаться бархатистым тембром. – Что привело вас в мертвый лес?

– Добра и тебе, дочь леса, – напевно сказал гоблин, и Глеб удивленно покосился на своего товарища. Он и не подозревал, что Уот может так говорить. – Дорога привела нас, не спрашивая наших желаний.

– Вы идете на голые земли, туда, где гуляют ветры и раздетую землю сушит солнце?

– Да, дочь леса. Я должен вывести этого человека из тени деревьев.

– Это недалеко. Идите туда, – показала рукой дриада, – и когда следы света станут короткими, вы выйдете на голые земли.

– Спасибо, дочь леса, – поблагодарил Уот.

– Прощайте, – сказала дриада, склонив голову, и пошла прямо по черным скрюченным телам пауков, грациозно покачивая обнаженными бедрами и ласково касаясь руками черных уродливых стволов. Там, где ее нога ступала на землю, появлялись широкие листья подорожника, а стволы, которые она тронула, мгновенно выпускали новые зеленые побеги и сбрасывали куски омертвевшей шершавой коры вместе с обрывками мерзкой паутины.

Девушка уходила, и, глядя на нее, Глеб тихо сказал:

– Она как человек.

И Уот так же тихо ответил:

– Да. Только намного лучше.

Человек и гоблин долго смотрели вслед дриаде, до тех пор, пока она не исчезла за темными столбами стволов, оставив на память о себе зеленую живую тропинку на черной мертвой земле.

– Что такое следы света? – спросил Глеб.