Шарль Эннеберг - «Если», 1993 № 05-06

Мифологические архетипы света и тьмы, жизни и смерти воспринимаются Урсулой Ле Гуин (и это характерно для всего ее творчества) в единстве — в соответствии с древнекитайским принципом «Инь-Ян», исходное значение которого — «теневая и солнечная сторона предмета», что выражено и соответствующим символом: темной и светлой половинками одного круга. В этом, в частности, проявляется и свойственный писательнице «не западный» дуализм, упор на равновесие, взаимосвязанность, цикличность. Цитата из баллады о левой и правой руке Тьмы и Света — иллюстрация ко всему бесконечному единству противоположностей, из которого соткана и ткань романов Ле Гуин, и сама наша жизнь:

Свет — рука левая Тьмы,Тьма — рука правая Света.Двое — в одном, жизнь и смертьИ лежат они вместеСплелись нераздельно,Как руки любимыхКак путь и конец.

Одним из ключей к пониманию философии писательницы (а она явно не обошлась без пристального и пристрастного внимания к даосизму и буддизму и таким, присущим этим религиям категориям, как Незнание, Недеяние, Неведение, Неторопливость и т. д.) является, по-моему, описание процедуры Предсказания в «Левой руке Тьмы». Предсказатели уходят за ответом во тьму, но, чтобы дать ответ Спрашивающему, непременно выходят на свет, ибо свет необходим им не менее, чем знание, сотканное силами Тьмы. Неуверенность в настоящем побуждает нас двигаться в будущее: страх смерти пробуждает жажду жизни; недеяние все-таки в итоге порождает поступок подобно тому, как «зажженная свеча непременно порождает тени». «Неведомое, — говорит один из героев романа «Левая рука Тьмы», — вот на чем основана жизнь. Лишь неведение пробуждает мысль. Недосказанность — вот основа для любого действия». Однако заповеди мудрецов Земноморья гласят: «Каждое твое деяние, даже самый маленький поступок, связывает тебя последствиями, заставляя действовать снова и снова… Человеку значительно легче совершить поступок, чем от него удержаться». Недеяние и действие — две равные половинки круга, благодаря которым внутренний мир человека должен находиться в равновесии. Но мы все-таки ждем от героя прежде всего действия, деяния, ибо только благодаря ему человек становится человеком.

Единство света и тьмы, жизни и смерти проявляется во всем, утверждает Урсула Ле Гуин: в погоне юного Геда за смертельно опасной Тенью и его встрече с «черной частью» собственного «я»; в постоянном преодолении героями Ле Гуин кругового пути «жизнь — смерть — жизнь в новом качестве»; в выходе на свет из лабиринта, где властвуют силы смерти, в том, что драконы и люди, вечно враждующие друг с другом, были некогда единым народом…

С принципом «Инь-Ян» связана и тема андрогинности в романе «Левая рука Тьмы». С точки зрения героя романа Дженли Аи, мы, земляне, искони враждебны друг другу, ибо отделили Инь (женское начало, темную половину круга) от Ян (мужского начала), а они должны быть едины — «двое — в одном». Эта тема в творчестве Ле Гуин является предметом многочисленных дискуссий между сторонниками и противниками подобной — весьма противоречивой — позиции. Андрогинносгь — что давно доказано наукой — основная черта космогонических мифов не только Востока, но и Запада. Адам и Ева, узнавшие о своем различии, изгоняются из Рая. В каждом из нас в конце концов спят два существа — об этом говорят физиологи. Вообще же, как мне кажется, взаимоотношения двух этих начал — самое главное в творчестве Ле Гуин. Верная своей излюбленной философской концепции (хотя в романе «Техану» и дается некоторый простор феминистическим воззрениям), она последовательно проводит идею, что оба начала связаны неразрывно, взаимозависимы, а наличие лишь одного делает личность полноценной.

За время тяжких испытаний, выпавших на долю юных героев романа «Порог», Айрин из ревнивого соперника (она считает, что ей одной по праву первенства должна принадлежать привязанность жителей «сумеречной страны») превращается в верного союзника и друга Хью, не раз спасает его от смерти. Как и он ее. Поэтому, в последний раз переступив порог, отделяющий волшебную страну от реальной действительности, герои возвращаются в современный опасный мир без страха перед будущим: они обрели друг друга и дальше пойдут вместе.

Гед, мужчина (светлая половинка круга в символе «Инь-Ян»), несет с собой жизнь, проникая в подземелье, где женщины-жрицы служат Тьме и смерти и где мужчинам появляться строго запрещено, и зажигает огонь не только в Священном Лабиринте, но и в душе Тенар, которая именно благодаря этому свету — любви к Геду- мужчине, а не могущественному волшебнику! — освобождается от власти Тьмы, становясь настоящей женщиной, обретая целостность в том, что предначертано каждой из дочерей Евы: быть женой и матерью. Именно ее сильная целостная натура помогает впоследствии и великому магу Геду понять, что важнее всего быть просто человеком. И он проходит эту новую, последнюю ступень своей инициации: утратив волшебное могущество, став просто стареющим мужчиной, обретает новую цель в жизни и новые жизненные силы. Символическая встреча и соединение Тенар и Гада в романе «Техану» и есть реальная цель жизни. Лишь соединение Инь и Ян, женщины и мужчины даст новую жизнь — пусть в данном случае счастливая встреча произошла слишком поздно, все равно только благодаря этому союзу сможет вырасти новое деревце — девочка Техану, «дочь дракона», носящая имя звезды.

Постепенно восходя от вымысла и волшебства к проблемам вечным, земным и необычайно жизненным, тетралогия, блестяще завершенная романом «Техану», превращается в высочайший образец «этической фантазии». Этим же условным термином можно определить и совсем по-иному написанный, гораздо более суровый и горький роман «Левая рука Тьмы». В нем говорится о многом: о верности долгу и другу, о любви, о предательстве, о высоких моральных принципах, о бесчеловечности, о возможностях — поистине беспредельных! — человеческой души и тела, о контакте двух немыслимо удаленных друг от друга цивилизаций. Но главное в том же принципе «двое в одном», в черной и белой половинках круга. Лишь потеряв свое второе «я», дорогого друга, единственную в жизни настоящую любовь, осознает Дженли Аи, что до конца дней своих обречен существовать с разорванной надвое душой. Урсула Ле Гуин словно нарочно заставляет читателя пойти по этому лезвию, чтобы почувствовать, сколь это больно — быть навечно отрезанным смертью, судьбой, предательством от самого дорогого тебе существа. И чтобы поняли, что «одного только света недостаточно, нужны тени, чтобы знать, куда идти», и почему на залитом солнцем высокогорном обледенелом плато, среди Лишенной Теней Ясности гетенианец Эстравен каждый день молитвенно заклинает: «Восславься же, о Тьма и незавершенность Мирозданья!» (Не знаю уж, что сумели усмотреть порочного в романе некоторые наши издатели и цензоры; на мой взгляд, это одна из самых строгих и почти аскетически целомудренных книг о любви).