Шарль Эннеберг - «Если», 1993 № 05-06

«Если», 1993 № 05-06

Шарль Эннеберг

Лунные ловцы на Реке Времени

Xьюго Пэйдж, пилот-испытатель, участник эксперимента «Хронос-2500», с интересом рассматривал аппарат, стоявший посреди одной из лабораторий Института Времени. Белая кабина, заполненная множеством приборов, была очень похожа на рубку управления космическим кораблем.

— Так оно и есть, — подтвердил профессор Рецки. — Мы остановились на этом варианте из психологических соображений. Суть же в том, что четвертое измерение словно сжимается вокруг кабины, вселенная застывает. Путешественник может высадиться, где захочет — в прошлом, настоящем или будущем, но при этом его тело останется в кабине.

— Это означает, что путешествие будет воображаемым?

— Нет. Вне кабины мир сохраняет реальность. Во всех своих проявлениях. Так что опасности, с которыми вы, возможно, столкнетесь, будут настоящими. Правда, даже если вы погибнете, ваше тело вернется сюда в кабине.

— Что ж, хоть какое-то утешение, — заметил Пэйдж. Высокий, с черными вьющимися волосами и миндалевидными глазами необычного фиолетового оттенка, он был похож на принца с персидской миниатюры. Рецки поймал себя на мысли, что выбрал его из толпы претендентов, возможно, не в последнюю очередь благодаря необычному облику Пэйджа. Он сказал уже мягче:

— На самом деле риск не так уж велик. Вспомним: открыв принцип перемещения в гиперпространстве, человечество беспомощно остановилось перед дразнившей умы загадкой. Было известно, что время— это еще одно измерение. Но именно эта дорога оставалась закрытой для нас. Было ясно, что существовала невидимая преграда, более непроницаемая, чем звуковой и тепловой барьеры, которые преодолели пилоты двадцатого века…

Требовалось какое-то объяснение. Выдвигались разные экстравагантные гипотезы; одни ученые ссылались на принципиальную невозможность изменить прошлое, другие забавлялись парадоксами.

Рецки снял очки и протер запотевшие стекла.

— Но в действительности ответ оказался на удивление простым. Похоже, после романов Уэллса человечество находилось под гипнозом ложных предпосылок. Проблему путешествия во времени переводили в материальную плоскость. Машина времени, сверкающая хромом и никелем, перемещалась по Реке Времени, останавливаясь в нужной эпохе, и путешественник сходил на берег, помахивая саквояжем… Словом, нам пришлось возвратиться назад, начать с исходного, чтобы понять главное: время, воздействующее на материю, является для этой материи внешним фактором. Время — это внечувственный элемент…

— Короче говоря, путешествовать приходится только на уровне сознания? Никто из посторонних не сможет уловить мое присутствие?

— Это не совсем так, — ответил профессор. Он Явно колебался; его лицо казалось усталым. — Нам приходится вновь и вновь возвращаться к переменным Гейзенберга, к релятивизму Эйнштейна. Ведь в определенном смысле может произойти все, что угодно. Настоящее основывается на неопределенном прошлом и в свою очередь, является основой для изменчивого, многовариантного будущего. Кем был Нерон — непризнанным поэтом, безумцем или чудовищем? Первая атомная бомба, взорванная на Земле, — спасла она человечество или погубила его? Любое событие может быть оценено по-разному, хотя в итоге ничего не меняется. Тот самый момент, который мы сейчас переживаем, есть не что иное, как производное ряда событий.

— И все-таки: я не могу изменить прошлое именно потому, что не включен в него физически, не так ли?

— Все это, — вздохнул Рецки, — только гипотезы. И вам предстоит их проверить. Я просто не хочу, чтобы у вас возникли иллюзии относительно вашей полной безопасности: во вселенной нет ничего абсолютно непроницаемого. Встречаются, например, индивиды, способные улавливать чужие мысли… Пророки и ясновидящие…

— Известно, что некогда существовал целый континент со странной репутацией. Я имею в виду Атлантиду, — заявил стоявший рядом с высокомерным видом археолог. — Платон говорил о ней в своих диалогах «Критий» и «Тимей». Кроме того, Атлантиду подробно описал некий Теопомп, живший примерно за 390 лет до Рождества Христова.

— Это всего лишь басня, — пробурчал Рецки.

— А может быть, производное ряда событий? Вы же сказали: может произойти все…

— Послушайте, — примирительно бросил Пэйдж, — какая нам сейчас польза от этих атлантов?

— Польза? Не знаю. Скорее всего, они могут быть источником одной из тех загадочных опасностей, о которых только что говорил профессор.

— Объясните, что вы имеете в виду? — возмутился физик. — Эти ваши атланты, которые жили за 5000 лет до Рождества Христова или даже раньше, о которых достоверно известно лишь то, что они погибли вместе со своим континентом, — как они могут вмешаться в путешествие во времени из 2500 года?

— Ну, это всего лишь предположение. Просто у нас зашел разговор о пророках и ясновидящих… Кстати, Говорят, что у атлантов кожа имела голубоватый оттенок.

— О, это смягчающее обстоятельство, — серьезно заметил Пэйдж. — Что-нибудь еще?

Археолога, по-видимому, разозлила скрытая ирония пилота.

— Похоже, что атланты обладали совершенно исключительными парапсихологическими способностями, — ядовито сообщил он. — Ибо было сказано: «Они мечтали о прошлом и вспоминали будущее», — что может означать лишь одно: атланты, эти «лунные ловцы», задолго до нас умели перемещаться по Реке Времени, вылавливая своими сетями видения будущего и порождая таким образом события, которые еще только должны были произойти…

— Ваше утверждение на редкость произвольно, — холодно прервал археолога профессор. — Разрешите напомнить, что наше учреждение интересуется только точными науками.

Ее звали Нетер.

Она родилась примерно за 3000 лет до Рождества Христова. Иероглиф ее имени означал одновременно жизнь и лотос, воду, первичный океан и тайну, сотворение мира и его женское начало. А также множество других понятий: сеть бликов лунного света на поверхности воды или на песке пустыни, где они подобны миражу. Он означал все колеблющееся, изменчивое — покрывало Изиды на будущем, но и на прошлом… В долине это царское имя, данное простой девушке, вызывало удивление.

Изидес, ее отец, принадлежал к небольшой группе голубых людей, спасшихся с погибшего континента, который иногда называли My, иногда Гондвана или Лемурия, но более известного под именем Атлантида. Это были мудрые и благородные люди; продолжительность их жизни поражала египтян, чей жизненный путь обрывался очень рано. Некоторые из спасшихся продолжили бегство и донесли свет знания до стран за Красным морем. Изидес, которому людская молва приписывала более чем двухсотлетний возраст, был весьма почитаем в Гизе, где основал храм. Если верить слухам, у него было много жен — и смертных, и богинь — в те времена боги часто сходили на Землю…