Людмила Макарова - Близкие звезды

– Страшно, – задумчиво сказал Рэд. – Но еще никому не удавалось повернуть историю разработки оружия вспять. Пока вы выиграли всего полгода…

– Я попытался установить с ними контакт, – уже спокойнее продолжил Берт, кивнув на экран с панорамой планеты. – Однако попробуйте дружески поболтать с целым материком. Сколько квадратных метров его биотерритории вас услышат? А те, кто тысячелетиями воевал с ним? Существует ли у них дипломатия? Конечно, кое-чего я добился, но это ничтожный результат по сравнению с несопоставимостью наших миров. И если не до конца изученные проявления чужой агрессии перебросить в наш мир, усилив гипнотическим эффектом, никто не знает, что от него останется.

Гардон помолчал. Он поверил Стоуну сразу же. Он двенадцать часов испытывал на себе проявления «чужой агрессии» и до сих пор не понимал, как остался жив.

– Согласен, – произнес Рэд. – Но вы не остановите военную машину.

– А вы? Гардон улыбнулся.

– А я тем более. Мой корабль, который сейчас висит на орбите, стерегут как зеницу ока и блокируют дальнюю связь. Так что вряд ли мы сможем пообщаться с прессой или президентом Объединенного Совета.

– Так вы – космолетчик?

– Да. Я капитан АСП. Моя фамилия Гардон. У меня здесь транспортник класса МНК и задание вывезти контейнеры, как я теперь понимаю, со стабилизированными миражами или чем-то подобным, что может не рассыпаться за пределами Л-80.

Стоун кивнул.

– Примерно так. Хм… АСП… Я и не думал, что она занимается подобными делами.

– АСП не занимается. А вот мне, к сожалению, пришлось. Итак, что у вас есть, чтобы доказать вашу теорию?

– Я кое-что записывал. К сожалению, довольно бессистемно.

– Собирайтесь. Контейнеры тоже возьмем. А «Ви-Си» нечаянно взорвет исследовательский центр.

– «Ви-Си»? С вами биоробот?

– Был. Он вышел из строя. Такой ненадежный образец, знаете ли…

– Как это вы меня не убили, Гардон? – вздохнул Стоун. – И потом, взорвать центр – это пахнет трибуналом.

– Не больше, чем введение в заблуждение командования космофлота Аналога-1 и СКБ, которым вы тут занимались из гуманистических побуждений, пока у них одна экспедиция за другой пропадали. Как отключить зенитки, знаете?

– Да, разобрался.

– Отключайте. Сколько здесь контейнеров, готовых к демонстрации?

– Шесть. Что вы собираетесь делать?

– Использовать их по назначению: спасти ваше доброе имя и свою шкуру. Опять же о человечестве тоже нельзя забывать. Если вы так подружились с Л-80, может, организуете узконаправленный сеанс связи с орбитой? У меня в шлемофоне даже не фонит – весь связной блок выгорел.

– Да, это могу, – Стоун окинул взглядом обожженный и покоробленный скафандр Гардона. – Идея зеркального экранирования ваша? – он кивнул на гермошлем.

– Моя. На абсолютную поглощающую поверхность производственных мощностей не хватило. У меня звездолет, а не лаборатория. Установили связь?

– Невероятно, – пробормотал ученый. – Предлагаю вам место в нашем институте.

Рэд хмыкнул и подошел к передатчику.

– «Моника», это Гардон.

– Рэд! Где ты? – раздался голос радиста. – Тут хоть засканируйся!

– Кейт, дай мне Стрэйка.

– Здесь, – тут же откликнулся Джери.

– Джери, на катер! Ты – первым, Блохин с тобой. Сержа с Кейтом подбросите до центральной посадочной площадки. Высадишь их, пусть заберут планетолет. Пройдешь сюда вдоль поверхности. Зенитки отключены, но ты поаккуратнее. Джоя не брать!

– Понял.

– Надо сделать вид, что мы гоняем пока только до Центральной, – повторил Гардон.

– Я понял, Рэд.

– Жду вас. До связи.

– А вы умеете принимать решения, капитан, – задумчиво сказал планетолог. – Вот уж никогда бы не подумал, что мне доведется с симпатией относится к человеку, который меня подстрелит.

– Кто вам сказал, что я человек?

– То есть?

– Не верь глазам своим, исследователь Берт Стоун! Показывайте, где склад.

Массивные створки дверей разомкнулись, Стоун и Рэд переглянулись и одновременно сделали тот шаг, который окончательно поставил их вне закона. Погрузчики выкатили контейнеры на стартовую площадку. Рэд вышел проконтролировать их работу и посмотрел вверх. Клубящиеся облака напоминали северное сияние Аналога-1 – самой холодной планеты системы, с которой у климатехников были вечные проблемы, – только выполненное в пастельных тонах. Весь небосклон словно струился. Приглушенные переливающиеся краски спектра перечеркивали иссиня-черные зигзаги, напоминавшие медленно ползущих и извивающихся змей. Все-таки был в Л-80 какой-то магнетизм. Первый раз за день Гардон усомнился в здравомыслии Стоуна. Свихнуться здесь, оставшись одному, было куда проще, чем скрупулезно заниматься исследованиями, подогревая призрачную надежду на здравомыслие соплеменников, которые рано или поздно должны были появиться.

Рэд вернулся в здание и бросил на планетолога пристальный взгляд. Тот, морщась от боли, пытался сменить на руке пропитанную кровью повязку. Помогать ему в перчатках скафандра – только издеваться. Нет, он не производил впечатления спятившего ученого.

– Налюбовались? – спросил Берт. – Я, когда первый раз увидел, двадцать минут стоял, замерз, а оторваться не мог, в полном смысле этого слова. Гипноэффект налицо, хоть его и отрицают некоторые мои коллеги. Вы подозрительно быстро опомнились.

– Скорее всего – это не я. Автоматика сработала.

– Вы говорите загадками, капитан.

– Нет никаких загадок. Объясню потом.

– Что ж… Если верить маркировкам контейнеров, в некоторые из них сублимировали эту красоту. Ваши друзья смогут сесть по радиомаяку?

– Да.

– Тогда можно уже встречать. Я пойду оденусь.

Гардон двинулся навстречу бортовым огням, пробивавшимся сквозь пыль, поднятую катером при посадке. Распахнулся тяжелый люк, поблескивая металлом, раскрылся трап, и его платформа услужливо застыла в крайнем верхнем положении, дожидаясь хозяев. Какой прекрасный образец реальности среди зыбкого мира обманов.

– Рэд, черт возьми, как я рад тебя видеть! – заорал Блохин, вываливаясь из люка. В шлемофоне захрюкало, но Рэд понял, о чем речь идет.

– Здорово, капитан, – сказал первый пилот. – Услышал? Вид у тебя такой, будто ты в пожарной команде работаешь.

«Джери, забери меня отсюда! Я так устал…»

– Привет, команда, – сказал Гардон. – У меня только внешний переговорник живой, так что зря стараетесь.

Он представил им планетолога. Погрузчики закрепили контейнеры. Рэд сел в кресло второго пилота и вкратце изложил Блохину и Стрэйку события, гипотезу ученого и только что созревший план прорыва кордона с помощью экспериментальных образцов оружия Л-80.