Джой Адамсон - Африка глазами Джой Адамсон (отрывки)

Джой Адамсон

Африка глазами Джой Адамсон

Имя Джой Адамсон хорошо известно советскому читателю по книгам «Рожденная свободной» (многие видели и фильм, сделанный по этой книге), «Пятнистый сфинкс», «Пиппа бросает вызов».

В издательстве «Прогресс» сейчас готовится к печати новая ее книга — «Африке глазами Джой Адамсон». Книга богато иллюстрирована автором. Многочисленные рисунки, показывающие людей и природу Кении, сопровождаются рассказами о том, как был выполнен тот или иной рисунок. В Кении рисунки Адамсон пользуются большой известностью, они выставлены в Национальном музее, а репродукции с них можно видеть на поздравительных открытках, календарях. Короткие главы рассказывают о «натурщиках» Адамсон — о растениях, насекомых, птицах, рыбах, львах, обезьянах и других животных. Большая глава посвящена представителям народностей, населяющих Кению.

Предлагаем вниманию читателей отрывок из книги «Африка глазами Джой Адамсон».

Буйволенок Длинное Ухо

Находясь в экспедиции недалеко от границы с Эфиопией, мы поднялись с нашими навьюченными ослами и мулами на гору Кулал. Этот одинокий потухший вулкан, возвышающийся над окружающей пустыней на 2000 метров, постоянно закрыт облаками. В то время как вершина горы часто бывает окутана густым туманом, нижнюю часть склонов опаляет нестерпимая жара. Вершина Кулала, покрытая девственным лесом с густым подлеском, стала убежищем для многих животных, особенно для антилоп куду и буйволов. Это хорошо известно местным племенам, и мы прибыли сюда для расследования случаев браконьерства.

Однажды лесничие принесли в наш лагерь новорожденного буйволенка, мать которого убили браконьеры. Это был крошечный, очень худой теленок возрастом не старше месяца. Пошатываясь, вошел он в лагерь на своих длинных узловатых ногах. Две маленькие шишки на его лбу — зачатки будущих массивных рогов — были едва заметны. Почти вся его темно-серая кожа и длинные мягкие уши кулечками были покрыты длинными волосами. Мы назвали его «Сегерия Эгиток», что означает на языке племени самбуру Длинное Ухо.

 Но что нам было делать с этим трогательным созданием? На горе Кулал мы предполагали провести всего несколько дней, прежде чем начать свой путь через пустыню. А так как Эгиток привык к климату Кулала и прохладной тени леса, мы не решались взять его с собой в этот тяжелый пеший переход по жаркой местности. Джордж сказал, что, может быть, придется пристрелить его. Но разве это возможно? Неужели нет другого выхода? Внезапно у меня мелькнула мысль. А что если попытаться перевезти буйволенка через пустыню на верблюде, а затем погрузить его на наш грузовик, стоящий с 250 километрах отсюда? Тогда его можно было бы переправить к нашему другу на ферму у подножия горы Кения, климат которой напоминает климат Кулала.

Этот наш друг давно интересовался вопросом, можно ли скрещивать диких буйволов с домашними. До сих пор он не мог провести эксперимент, так как у него были только самки буйволов. Если бы наш маленький бычок выдержал это путешествие, мы бы не только спасли ему жизнь, но, возможно, помогли бы пролить свет на проблему получения гибридов.

В пользу моего плана был и еще один довод. В нашей свите уже собралось много браконьеров, ожидавших отправки в заключение. Они быстро сокращали наши съестные припасы, и потому надо было отправить их всех в Барагон, где нас ожидал грузовик. Вместе с ними можно было отослать и буйволенка. Единственное, что для этого требовалось, — верблюды для перевозки Эгитока.

Мы попросили местных жителей из племени самбуру ежедневно приносить молоко для маленького и объяснили, что хотели бы на время одолжить дойную корову, двух верблюдов и пастуха для перехода до Барагои. А тем временем мы надеялись подкормить Эгитока, чтобы он окреп перед путешествием.

Буйволенок жадно сосал молоко из бутылки и за несколько дней стал настолько сильным, что свободно мог подбросить вверх человека. Это стало его любимой игрой. Заметив, что кто-нибудь зазевался, наклонившись, например, над ящиком со снаряжением, Эгиток осторожно приближался сзади и, быстро просунув голову между ног своей жертвы, вдруг резко подбрасывал ничего не подозревавшего беднягу вверх, причем так, что тот переворачивался в воздухе, прежде чем упасть на землю. Все наблюдавшие эту игру со стороны находили ее очень забавной и весело смеялись. Смех, казалось, поощрял Эгитока, и он не упускал ни одного случая, чтобы повторить свой трюк.

Несмотря на такие грубоватые шутки, наши служащие любили Эгитока и каждый предлагал ему лучшее «спальное место» ночью у костра. Я была тронута, видя, как неудобно устраиваются вдали от тепла наши люди, чтобы только предоставить буйволенку лучшее место. Особенно любил его одни лесничий, и я часто заставала его в тот момент, когда он, не думая, что за ним наблюдают, ласкал своего маленького друга и удалял занозы из его толстой кожи.

Кормила Эгитока я. Он, конечно, особенно привязался ко мне и всюду следовал по пятам. Когда мы переносили лагерь, он послушно бежал рысцой за мной, посасывая мой большой палец, который я использовала как своеобразный поводок.

В наших вылазках в окрестностях горы Кулал мы часто встречали буйволов. Почти всегда наш путь шел через густой подлесок на крутых склонах или вдоль очень узких гребней горы. Поэтому, когда мы встречали на опасной тропе огромных животных, мы спрашивали себя: кто первый свернет с дороги? Меня часто пугали эти колоссы, пристально смотревшие на нас, выставив вперед твердые лбы и острые рога, однако, к счастью, они обычно поворачивали назад.

После двухнедельного пребывания на горе Кулал Эгиток стал совсем ручным, и ухаживать за ним стало легче. Он выглядел упитанным, и мы решили, что можем рискнуть отправить его в переход через пустынную местность до Барагон. Самбуру привели нам и дойную корову с теленком и двух верблюдов, которых они все равно собирались посылать в Барагои. Итак, для нашего буйволенка все сложилось удачно, и даже проблема, как погрузить и закрепить Эгнтока на верблюде, оказалась гораздо проще, чем мы ожидали.

Во время своих кочевок самбуру в качестве вьючного седла используют нечто вроде плетеной корзины. Это сооружение состоит из четырех деревянных ром, переплетенных сыромятными ремнями.

 Мы выложили корзину травой и прикрепили Эгнтока так, чтобы он лежал в люльке. Затем все было погружено на недовольно фыркавшего верблюда. Надзор за буйволенком был поручен лесничему, и под его подбадривающее «тту-тту» странный караван пустился в путь. Процессию возглавлял запасной верблюд, чей хвост был привязан к шее верблюда, на котором восседал Эгиток, затем шла корова-кормилица со своим теленком, и, наконец, весь этот караван замыкали арестованные браконьеры и их конвой. Мы наблюдали, как караван спускался с горы, пока он не скрылся из виду.