Владислав Выставной - Запредельность

Что же говорить о простых людях – там, за стенами? Они давно уже перестали считать себя жителями Земли. Они – обитатели своих городков и деревень, и до Конца Сущего им давно уже нет никакого дела. Говорят даже, там появилась другая вера или даже множество вер – мы не знаем. Потому что боимся высунуть свой нос наружу.

Мы растеряли все, за что боролись…

И еще это… Обитель на Обероне была нашим последним связующим звеном с мирами Протектората. Но вы говорите – она погибла. Что ж, на этом можно ставить точку. Мы проиграли.

Прости, Спаситель, что разочаровал тебя…

…Мэтр Ашоку закрыл лицо руками – сухими, покрытыми сморщенной, словно пришедшейся не по размеру кожей.

Наступила мучительная пауза.

Это было сильно. Словно огрели по голове чем-то тяжелым. Долгий, опасный путь, через бесконечные пространства, множество потерянных человеческих жизней – все оказалось напрасно. Грозная, ужасающая Мастеров Бета-Земля оказалась муляжом самой себя.

Миражом.

Злая ирония заключается в том, что именно в этой беспомощной планете, населенной безобидными, ни о чем не подозревающими людьми, мироматы видят главную опасность! И прорываются к ней, надеясь единым махом покончить с войной!

Лекс даже застонал от бессилия, прижавшись спиной к стене, обхватив голову…

– Но хоть что-то у вас осталось? – слабо проговорил он. – Ну, не знаю… Записи Пришедших Извне? Еще что-нибудь от них? Ведь вы что-то изучали, когда выяснили, что придет Спаситель?!

Мэтр Ашоку приподнял голову, выглянув из-за ладоней, словно боясь показать все лицо сразу.

– Об этом я как-то не подумал… Конечно – остался корабль Пришедших…

Лекс подскочил, как ужаленный.

– Как?! И вы молчали?!

Мэтр пожал плечами:

– А что толку? Это всего лишь реликвия… Мертвая реликвия.

– Но где он?! На Земле?

– Он здесь.

– Здесь???

– Здесь, в Обители.

– Невероятно… И его можно увидеть?

– Вы видели Храм?

– Да. Даже заходил в него.

– Значит, вы уже видели его. Изнутри.

Лекс недоуменно помотал головой:

– Он… Каменный?!

– Он заключен в каменный саркофаг – это сделано еще во времена жизни Пришедших Извне. Стена вокруг Обители – тоже построена ими. Уже никто не помнит, что такое Храм на самом деле – ведь даже мысли о технике – дьявольской выдумке, ведущей к Концу Сущего – это грех. Я сам лишь недавно, изучая старинные тексты, открыл заново его сущность…

Лекс вдруг вспомнил, как странно вел себя таймер внутри Храма – и его бросило в жар. Невероятная догадка пронзила мозг. Он чуть не задохнулся потоком нахлынувших чувств…

– Что с тобой, Спаситель?! – обеспокоено спросил мэтр Ашоку.

– Мне… Мне срочно надо… Туда…

– В Храм?

– Да.

5

Наверное, бросить несчастного мэтра в кошмарном одиночестве было не самым лучшим поступком. Но в спину подгоняло неумолимое время.

Ашоку еще говорил что-то – но это уже ничего не значило: Лекс услышал уже все, что мог поведать этот человек.

Пришелец «ниоткуда» снова становился форсом. Он стоял по центру кельи, разглядывая ржавую решетку над головой. Время от времени там, наверху пробегали бледные тени, слышались глухие звуки шагов.

Хотелось надеяться, что в охрану не поставили мороков. Это было бы слишком расточительно, особенно если учитывать, что о способностях нового узника никто из местных не знает.

Лекс снова вошел в тон, по привычке протестировал чувства. Лучше бы он этого не делал: воздух здесь пронизывала невероятная, тошнотворная вонь. Видимо, узники не часто выходили отсюда на волю, и завершали свой скорбный путь в сырых глубинах Башни Грешников. До обострившегося слуха доносились стоны и причитания, звон цепей и хриплое болезненное дыхание. Эхом разносились крики какого-то безумца с нижнего уровня.

Лекс сконцентрировался на возможностях тела. С некоторым сожалением отметил, что границы его сверхвозможностей несколько сузились со времен прихода ОТТУДА – сказывались неконтролируемые нагрузки, стрессы, да и изначальные, довольно средние изначальные данные…

Отключил мысли, отдавшись инстинктам и давно отработанным навыкам. Это оказалось неожиданно приятно – словно сесть за руль роскошной спортивной машины.

До дыры в покатом потолке было довольно высоко, но, прикинув расстояние, Лекс прижался к стене и после короткого разбега прыгнул. Мышцы и кости зазвенели от резкой нагрузки, тело изогнулось в воздухе упругой пружиной, время замедлилось.

Все-таки, было слишком высоко. Пришлось, отчаянно изогнувшись, выбросить вверх правую руку, так, чтобы не пропал ни один миллиметр ее длины. В итоге решетки коснулись лишь передние фаланги пальцев…

Для форса этого достаточно: указательный и средний сомкнулись, как плоскогубцы, брызнула ржавчина. Сцепление было неплохое и оставалось лишь аккуратно подтянуться, чтобы ухватиться надежнее. Легко подобрав тело поближе к решетке, Лекс выглянул наружу. Взгляд охватывал лишь небольшой сектор пространства – отчетливо слышались шаги, но охранника все еще не было видно.

Не дожидаясь, пока тот появится, Лекс резко раскачался, в добавок с силой оттолкнувшись от нависающего потолка – и всю энергию этого трюка вложил в толчок.

Он даже не ожидал такого эффекта: решетка оказалась просто брошенной в углубление пола, и была не столь массивной, как виделось на первый взгляд. Лекс вылетел вверх, ориентируясь в невольном кувырке, совершенном по инерции. Форс свободно располагает временем, словно прыгает на лунной поверхности, и Лекс воспользовался этим преимуществом, чтобы швырнуть в оторопевшего охранника корявым кругом решетки. Это же отбросило его назад – прочь от зловонной дыры «каменного мешка».

Когда он вскочил на ноги, то отметил – проблема с охранником решилась сама собой: тот лежал на пыльном полу, оглушенный ударом железных прутьев. Судя по кольчуге и прислоненной к стене алебарде, он не был мороком. Это внушало надежду на скорое освобождение.

Подумав секунду, Лекс поднял решетку и бросил ее на подобающее место, вновь запечатав дыру. Стражник болезненно застонал. Что ж, жив – это хорошо. Есть надежда, что он так ничего толком не понял, и исчезновение узника заметят не сразу.

Закрыл глаза, стремясь уловить движение воздуха. Сориентировался и двинулся навстречу струям свежего ветерка, падающим в нутро Башни сверху.

Трудно было не порадоваться царящей здесь безалаберности: видимо, Обитель давно не знала нападений или попыток побега. Внутренние решетки были распахнуты, стражники – сонны и беспечны. Даже эта мрачная тюрьма не избежала общей судьбы земной цивилизации – запустения и упадка.