Алексей Калугин - Не сотвори себе врага (сборник)

От гнева и отчаянного бессилия Гудри-хан заскрипел зубами. Не может быть, чтобы не было выхода из этой глупой ситуации! Он, Всемогущий правитель Подлунной империи, Великий и Ужасный Гудри-хан, на глазах всей своей дворни обязан был выйти победителем из поединка с сумасшедшим стариком.

Совершив титаническое усилие, Гудри-хан, едва не подавившись, проглотил свой гнев. Полоска, в которую превратились плотно сжатые губы его, надломилась, изображая улыбку победителя.

– Я разгадал твою хитрость, старик, – торжественно и громко объявил император. – Ты нарочно хочешь умереть, чтобы сохранить о себе славу великого предсказателя. Так знай же, не будет этого. – Взмахом руки Гудри-хан подозвал к себе слугу и указал ему на старика. – Отведи его на кухню, накорми, потом дай денег и проводи за ворота. Ну, что ты скажешь теперь, старик?

Ничего не ответив, предсказатель тяжело поднялся на ноги и последовал за слугой. В дверях он обернулся.

– Что ты носишь в левом кармане, у сердца? – спросил он у императора.

Удивленный его словами, Гудри-хан достал из кармана запаянный флакон, выточенный из цельного кристалла горного хрусталя.

– Это амулет, защищающий меня от предательского удара ножом.

– Там внутри всего лишь коровье дерьмо, смешанное с протухшим яичным желтком и древесной золой. Если не веришь, то разбей и понюхай, как оно воняет.

Сказав это, старик вышел за дверь.

Заметив, что лицо мага, изготовившего амулет, покрылось смертельной бледностью, Гудри-хан швырнул флакон на пол. Осколки хрусталя брызнули в стороны, а по розовому мрамору растеклась грязная лужица, источающая нестерпимое зловоние.

Колени незадачливого мага подкосились, и бесчувственное тело его мешком повалилось на пол.

На следующий день старик-предсказатель сидел на базарной площади на своем обычном месте, с волчком и горстью песка. Весть о том, что предсказателя увели к императору, давно уже разнеслась по городу, и никто из знавших старика не надеялся снова увидеть его живым. Удивленные, они обступили старика, забросали его вопросами. Ничего не утаив, рассказал им предсказатель о том, что произошло во дворце. Слушатели только удивленно качали головами и восторженно цокали языками. А когда старик закончил свой рассказ, один из них сказал:

– Ловок, ничего не скажешь. Тебе удалось обвести вокруг пальца самого Всемогущего!

И все остальные согласно закивали головами.

Старик на это только улыбнулся и ничего не ответил.

Старик, как всегда, был прав в своих предсказаниях. Он не обманывал правителя Подлунной, спасая собственную жизнь, а только помог ему сделать правильный выбор. Выбор между жизнью и смертью.

И только своему старому другу гончару Максаку, в доме которого останавливался всякий раз, приходя в Тартаканд, рассказал предсказатель всю историю со всеми ее, не видимыми для непосвященных, подводными камнями и скрытыми течениями.

– Ты правильно сделал, – согласился, выслушав друга, Максак. – И все-таки, если бы я был на твоем месте, – он азартно щелкнул пальцами, обеими руками одновременно, – я, пожалуй, согласился бы умереть, зная, что смогу прихватить с собой Гудри-хана.

Предсказатель улыбнулся и примирительно похлопал друга по плечу.

– А с чего ты взял, что следующий император будет лучше нынешнего? – сказал он. – Те, кто стоит в очереди к трону, раздают щедрые обещания, но мгновенно забывают о них, едва им удается ухватиться за власть. Гудри-хан, по крайней мере, хотя и жесток, но все же не глуп. Мягкотелый дурак на его месте был бы куда страшнее. Не переживай, Максак. Ни один правитель, скажу я тебе, не стоит того, чтобы отдавать за него свою жизнь.

ПОМОГИ СЕБЕ САМ

Перед рассветом, когда небо еще было черным и звезды только слегка поблекли, старец вышел из пещеры, служившей ему жилищем. Преклонив колени на плите, отшлифованной тысячами прикосновений, он предался молитве. Молился он истово и самозабвенно, то распластываясь всем своим высохшим телом на камне, то протягивая тощие, трясущиеся руки к небу. Острый, заросший редкой седой щетиной подбородок судорожно вздрагивал, дрожащие губы беззвучно шептали слова молитвы. Из провалившихся глазниц по иссеченному морщинами пергаменту щек скатывались слезы.

Отшельник жил в пещере, запрятанной среди безмолвных скал, уже много десятков лет. Он уже не помнил мир, который покинул когда-то. Вся вселенная ограничивалась в его сознании десятью шагами от пещеры, служившей ему убежищем в непогоду, до родника, дававшего ему воду. Бесконечными самоистязаниями он превратил свое тело в скелет, обтянутый высушенной на солнце кожей. Вся его жизнь состояла из бесконечной череды молитв и самопогружений.

Среди людей отшельник был известен под именем святого Уко. Даже самые древние старики не помнили, когда он поселился в здешних горах. Поговаривали, будто жил он здесь всегда, с того самого дня, когда остроконечные пики, пронзив земную твердь, взметнулись к облакам.

Из самых дальних провинций бескрайнего мира, отовсюду, куда достигала слава о нем, приходили к святому люди. Были среди них и такие, кто только ради того, чтобы увидеть старца, проделывали долгий и небезопасный путь по морю.

Старик закончил молиться, когда солнце уже опиралось на скальные зубцы. С трудом поднявшись на ноги, он посмотрел в сторону, откуда приходили люди. Он долго щурил слезящиеся глаза, но так и не увидел крошечную фигурку человека, пробирающегося по единственной, почти непроходимой тропе. Растерев по скулам слезы, выступившие из-под воспаленных век, отшельник удалился в пещеру и там, улегшись на тонкую подстилку из старой гнилой соломы, безжизненно вытянув руки вдоль тела, погрузился в транс, сближавший его с богом и походивший на смерть.

В полдень путник подошел к пещере. Упав на колени, он подполз к молитвенной плите святого Уко и припал к ней пылающей щекой. Только после этого он снял с плеча котомку и, не решаясь войти в пещеру, чтобы не потревожить старца, присел в тени, отбрасываемой скалой.

Люди шли к святому Уко, влекомые его славой величайшего из всех когда-либо живших на земле исповедников. Один только святой Уко мог поселить мир и спокойствие в мечущейся, страдающей душе. Невозмутимо выслушивал отшельник самые грязные и безобразные истории человеческого падения. Он делил с кающимися самые страшные их грехи. Отъявленные преступники и негодяи после исповеди у святого Уко становились на путь истинный. Каждый несчастный возвращался от святого Уко, забыв о своих бедах и прегрешениях, возрожденный для новой жизни.

Однажды из-за моря приплыл великий безбожник, первейший из варваров-идолопоклонников. Он пришел к святому Уко для того, чтобы посмеяться над старцем, надругаться над его праведностью, осквернить его веру и опорочить его бога. Неподвижно и молча слушал старец потоки хулы и злословий, изрыгаемые нечестивцем, а когда тот, изумленный невозмутимым видом отшельника, умолк, святой Уко тяжело поднялся с земли, подошел к варвару и так же, как и всякого раскаявшегося, обнял своими немощными руками, поцеловал в лоб и сказал: «Иди. И забудь все, о чем говорил здесь». И в тот же миг на потрясенного язычника снизошла благодать, и сердце его открылось для прозрения. И поклялся он великому старцу в своей непоколебимой вере в единственного истинного бога. Он вернулся к себе на родину, где начал обращать идолопоклонников в праведную веру, и вскоре принял мученическую смерть от своих бывших единоверцев.