Иннокентий Сергеев - Персефона

- Уходите? - Да, мне пора. - Я смотрю, вы с братом моим разговорились. Он у меня такой, шустрый... - Он мне доказывал, что знает секрет успеха и будет делать только то, что будет иметь спрос. Я возразил ему, что грохот пустых кувшинов - это ещё не гром. Так же как маска - это вовсе не лицо. Можно швырять в небо головни, но разве станут они молниями оттого, что бросать их сильнее? Может, Карл и примет его в свою свиту, но не думаю, что это принесёт ему счастье. - А кто это, Карл? - Неважно. Ну так прощайте? - Прощайте.

Смех ли это? Волны по зеркалу, и над ними птицы. Голос ли это? Ветер. Запах лугов. Певучая тяжесть рассудок уснуть заставляет. День проходит за днём, плетут свой венок Горы, чередуя положенные сроки, и в венке этом розы и маки, и цветущая ветка яблони. И в венке этом нарцисс и гиацинт, и ветка кипариса. Укрой меня, к тебе взываю, Любовь! Одна ты со мною, жена и заступница. Забвение - горечь. Память - боль. И только песня твоя спасает меня от отчаяния. Любовь - это жизнь. И я не умру, пока ты жива, ласковая моя, и я свободен, пока ты со мной. Любовь - это значит, свобода. Пошли мне вестников своих - дельфинов! Я падаю на землю и тону взором в океане неба, пришли мне вестников своих! Ты одна, оставшись со мной, не станешь моим несчастьем. Одна указуешь мне путь к вершине. Расплавленный сапфир. Белизна. Башня-лестница. Терпко-струящийся зной. Медь, кипящая в сердце, срывается с губ - трубы! Гимн городу на вершине горы.

Я снова здесь, в этом отеле. Кондиционеры. Бар. На окнах жалюзи. Нет, на этот раз нет. Столик, и на нём свежий номер журнала. Навязчивые голоса. Обложка измята. Фотографии, фотографии, улыбки, рампы, бокалы, бриллианты. Улыбчивые девушки. Облегающие платья. Серьги. Глаза, губы. Помада. Улыбчивые сирены. Летите, летите искать мою подругу! Ответите мне, где она теперь? Здесь нет её среди фотографий. Ищите, ищите её и найдите!

Гитара моя, расскажи мне про ту, что ушла, про ту, в которой всё. Я буду гладить струны твои, а ты будешь вспоминать и говорить, говорить и петь, и деревья склонятся послушать рассказ твой, и скалы дрогнут и брызнут родниками, и побежит вода и уйдёт в землю, и вырастут на неё цветы, дети твои, Деа Гитара. И звери прийдут, и олень придёт, и лев и козерог, и птицы слетятся и будут слушать тебя, ты вспоминай, вспоминай, родная. Гитара моя, девочка моя ласковая, шесть струн у тебя и семь цветов, восьмой - белый, нет его светлее. Цвет радости и цвет печали, как цвет волос её, чистый, как цвет огня её, чистый. Не бойся слёз, не бойся смеха, вспоминай, играй, гитара моя...

- Красавчик, а красавчик, пойдём со мной! - Мне нечем тебе заплатить. - Ну иди же! - И тебе не нужно денег? Но это же против правил. - Плевать. Ты мне нравишься.

- Хочешь, я сплету тебе пояс? - Из чего? - Обрежу волосы и сплету... Уже уходишь? - Что делать. Я всё время должен уходить. - Зачем? - Чтобы идти. - А зачем? - Только если идёшь, можешь вернуться. - Разве можно куда-нибудь вернуться? - Нет, но можно родиться заново.

Голоса. Резкие лампы, мутный воздух. Дым и запах перегара. Зачем я здесь? - Эй, парень! Выпей-ка с нами. - Нет. В другой раз. - Ну так в другой раз и приходи! Вино и то бывает разным... Можно стать свиньёй, можно стать фениксом или грифоном. Сатиры и менады. И пол, мокрый и скользкий.

Почему всё так? Из чего сложен золотой трон? Из страха, конечно, из страха. Карл? Причём здесь Карл? Если создано царство великое, то великим будет и царь его, и чем больше слуг у него, тем сильнее его власть. В театре масок нет разницы, какое лицо скрыто под той или другой маской. Вечный кругобег. И поставили люди золотого тельца-идола и стали ему поклоняться, и возгневался Бог и наслал на людей змей ядовитых, и жалят змеи наших возлюбленных и похищают их. Сбрасывает змея кожу, облекается в новую, меняя казни. Змея пробралась на наш остров, и мы не заметили её, гуляя, и укусила она тебя, милая. Клубок змей в наших свадебных покоях. Венценосная кобра, чей укус смертелен. Призрак моря - пурпур, из обрезанных волос плетётся тога императору. От всего этого само слово "покорность" обретает полынный привкус. А я сижу в лесном ущелье и разжигаю огонь, и наливаю в котёл воду, и варю противоядие, но разве прорицатель я? Волк не даёт мне ответа, терзает он овечью шкуру, и не на чем уснуть мне в ночь. Но я пойду к тебе, я найду тебя, и ты вернёшься из царства мёртвых. И не для того, чтобы вновь умереть, а для того, чтобы жить, жить, сколько можно...

Брезент. Ребята у палатки. Костёр. Что они там жарят, мясо? Нет, хлеб. Волонтёры дороги. Оркестр в движении... Я сажусь на камень, покатый, отполированный. Наверное, это ледник принёс его сюда. Лёд, ведь это тоже вода: даже став камнем, не может она остаться недвижной. Я беру гитару и перебираю струны. Я должен воскрешать тебя каждый день, каждую минуту, чтобы не умереть самому. Подходят. - А ты здорово играешь. - Это не игра. Это музыка. - В точку! - Ты нигде не учился? - Разве есть другой учитель, кроме самой музыки? - Другой учитель? - растерянно. - Любовь! - Это одно и то же. - Бог... - Музыка - Его голос... - Музыка - это обряд очищения... - Ты молодец, что не стал пить с этими кабанами. - Скотами? Вино лишь развязывает душу, и тогда она открывается своим содержанием, скотская она или великая, и одних оно возвращает к блаженству животных, другим дарует крылья. Хайям, Ли Бо... Моцарт. Ведь и "Марсельеза" была написана после изрядной дозы шампанского. - Но в каждом человеке есть основа скотская и основа духовная. - Это верно, но всякий раз какая-то из них преобладает. - Человек получил два наследства от рождения - животность и память о Причащении. Он полубог и полузверь. - В каждом из людей есть глоток божественного напитка. - Напитка бессмертия? - Чтобы воскреснуть для света, нужно умереть для тьмы. - Никто не войдёт в царствие счастья, не родившись заново от воды и духа... Человек рождён от земли, великой матери... - И дочери! - ... разве земля наделила его тьмой? - Земля тоже подвластна круговороту света и тьмы. Разве она не воскресает каждый раз вновь? - И умирает, разве не так? - Так, ребята. Увы, это так. - Цветок, лишь умирая, даёт семя нового цветка. Разве путь - трагедия? - Нет, но расставанье всегда печально. - Расставанье тяжело, но не печально. За всем, что остаётся, встаёт то, что обретается, и обретение всегда выше. Прошлое - это гибель цвета и причащение цветом. Будущее - Воскресение цвета. - И что же, дух победит? - Только в этой победе свет жизни. Иначе смерть. - И царство мёртвых... - Иначе смерть. Это всеобщий закон. - Это великий закон, верно. Но всё единое для всех разнится для каждого. - Но это вовсе не мешает людям идти вместе. Вот корабль плывёт, и кто-то стоит у штурвала, кто-то поднимает паруса и убирает их, и меняет, кто-то на марсах. Ничто не мешает людям идти вместе, если они идут к свету. - Это самый славный корабль. На нём не вешают на реях. Что ж, плывите. Плывите, и пусть Эол поможет вам. - А ты? Ведь ты тоже наш! Пойдём с нами. - Что ты молчишь? Пойдём с нами! - А что ответил бы вам Орфей, если бы вы предложили ему стать орфиком? Притихли. Что ж, плывите. Быть может, кто-то из вас и найдёт своё золотое руно.