Ирина Белояр - Вулкан проснулся, бэйби

— В Оксфорде, Кембридже… — пошла перечислять дама. Ее не слишком вежливо перебили:

— Госпожа Полански, а вы сами где учи…

Я в свою очередь не слишком вежливо перебил соперника:

— А какой из них предпочтительнее?

— Оба. Мои дети будут учиться в обоих по очереди. И во многих других тоже.

— Но… тогда у них уйдет на учебу вся жизнь.

— У меня хватит средств, чтобы это обеспечить, — снова улыбнулась Елена.

Протиснулись еще двое:

— Вы финансируете любые культурные проекты?

— Госпожа Полански, сколько у вас детей?

Ответы последовали незамедлительно:

— Сейчас только учебные. Дальше пока не загадываю.

— Двое. Сын и дочь.

Мальчик и девочка, которым предстоит учиться всю жизнь… А дамочка-то с приветом.

— Но ведь у ваших детей, наверно, есть какие-то свои цели?

— Только одна: получить как можно больше знаний.

С досады я брякнул совсем лишнее:

— Ваши дети уже побывали в кабинке счастья?

— Конечно. Чем раньше человек определится со своим предназначением, тем лучше.

Мне стало тошно. Где ж твое хваленое чутье, дружок? Как это ты так ошибся? Из-за отсутствия кодовой фразы? Из-за того, что дама естественно держится? Так есть же, черт, имиджмейкеры, психологи. И улыбку переформатируют в натуральную, и кодовую фразу по индивидуальному заказу… Но детей-то за что?..

Я прикинулся ужом и вывинтился из толпы.

— Ты счастлив, следопыт? — поинтересовалась Нина.

— Угораю. Неужели при таких деньжищах можно быть недовольным судьбой?

— Смысл жизни не купишь.

— Уму непостижимо. Какой-то паршивый пучок килобайтов, ерунда, фикция. Ни увидеть, ни потрогать. А человек перестает быть человеком, становится чем-то качественно другим.

— Слушай, Тарзан. Не знаю, как у вас, а в нашем мире реальна только информация. Это она лечит, калечит, убивает и воскрешает. Остальное — тлен.

Чистая правда. И у нас тоже. Что мы получили от терновника? Знание. Именно оно сделало нас такими, как есть. Тело узнало, как помочь самому себе, душа — многое другое… И сколько бы специалисты ни раскладывали нашего доброго духа на ингредиенты, кроме какой-нибудь психоделической составляющей ничего не найдут.

— Ну, следопыт, хватит впечатлений на сегодня?

Я поморщился:

— Тоскливо это все.

— Это еще не все, Кир. Ты до сих пор не понял главного. Хороша программа «Вижу цель», или плоха, но сегодня человечество делится на две половины: те, кто побывал в кабинке счастья, и те, кому это предстоит. В социальной жизни уже сейчас доминируют первые, у них энергии больше. Поэтому, что бы себе ни думали вторые, их будет становиться все меньше и меньше. Уяснил?

Я мрачно кивнул.

— Тогда идем, нас Сергей ждет.

Наш доминирующий приятель стоял в стороне, как всегда всем довольный. Я сунул ему под нос диктофон:

— Социальный опрос. Какая у вас цель в жизни?

Сергей опешил, даже улыбка чуть не сползла с лица:

— Ты чего, ослеп? Своих не узнаешь?

— Шутка, — я, не оборачиваясь, двинул в сторону эскалатора. Сергей запоздало рассмеялся. Из вежливости, наверно.

…Добила меня вечером Инга:

— Люди хотят быть счастливыми. Лучше так, чем никак.

Я ошалел. Рявкнул: «Дура!», хлопнул дверью и ушел.

Во дворе опомнился. Инга-то в чем виновата?!

Внутри муторно заскребло. Первая ссора за всю жизнь. Раньше — никогда. Ни на Гее, ни до, ни после. Случилось непоправимое. Случилось…

Присел на скамеечку в сквере. Вокруг мягко шелестела зелень. Морок большого пешеходного кольца постепенно растворялся в нежном-предвечном.

«Люди хотят быть счастливыми».

Счастливыми… Что такое счастье? Спросить меня — это терновый дым и необъятное мироздание на ладони. Ладно. Формула, конечно, не универсальная, но для начала хватит. Идем дальше. До тернового дыма добрались не все. Многие остались на Земле. И не только из-за слабости. Кое-кому просто не повезло — например, один парень работал грузчиком и сорвал позвоночник. Имеет он право на счастье или нет?

Сложись что-нибудь иначе — я тоже не попал бы на Гею.

«Блаженны нищие духом, ибо их есть царствие небесное». Мне раньше казалось — тут какая-то смысловая путаница, переводчики схалтурили. «Блаженны смиренные», — так, вроде бы, надо понимать. А это совсем другое. Подлинное смирение — не лизоблюдство, не преклонение перед власть имущими, не самоунижение. Мир в душе и приспособленчество в социуме — разные вещи. Быть смиренным — значит, безропотно принимать то, что тебе уготовано судьбой, действовать, сообразно обстоятельствам — но морально оставаться на высоте. Куда уж там «нищему духом»! Это какая вера, какая сила нужна…

…Однако бывает и так. Именно нищие духом идут в кабинки счастья — сильные ищут других путей… А уж выходят из кабинок таким убожеством, Господи прости… Но кто усомнится, что этим психологическим инвалидам уготовано царствие небесное? В них нет ненависти к ближнему. Они неподвержены грехам, по меньшей мере — смертным… Может, это начало царства Божия на земле? А я — реакционер и мракобес, страдаю оттого, что ближнему хорошо? Разве плохо, если в мире станет больше улыбок и меньше насилия? Мы всегда существовали по принципу «живи сам и не мешай жить другим». Именно из-за этого драпали на Гею. Откуда же мой нынешний протест?

Может, подспудно я все-таки воспринимаю кабинки как посягательство на мою личную свободу? Тогда это называется «паранойя»… Или боюсь, что Нина права, и процесс станет тотальным? Но мы этого уже не увидим. Если даже (не приведи Господь!) не удастся вернуться на Гею, если придется провести остаток дней на Земле — все равно, на наш век еще хватит свободы выбора… Может, дело в том, что я чужой в этом мире? Но ведь не-целевиков пока еще полно вокруг. Да и не привыкать мне чувствовать себя изгоем, если уж на то пошло.

Неудачники. В кабинки счастья идут неудачники. Люди, которые не сумели ужиться в современном мире. Не смогли ходить по чужим головам. Не захотели становиться шестеренками. Не хватило сил противостоять агрессивному обществу.

В результате скатились на дно.

Такие же, как мы. Ведь если бы нам не довелось удрать с Земли…

Я смотрю на жертвы кабинок и чувствую себя униженным.

Оттого и зверею.

…Вернулся домой в полном душевном раздрае. Обнял подругу за плечи:

— Прости. Не знаю, что на меня нашло.

— Ты стал злым, — бесстрастно отозвалась Инга.

— Эка невидаль. Я всегда был злым.

— Нет, не всегда. Отчаянным, агрессивным, неустроенным — да, был. Злость — другое. Ты повзрослел, Кир.