Ангелоподобный господин Дайх - Пьер Буль
Я не скрыл от архитектора, для какой цели понадобился мне дворец: чтобы преобразить жалкое существование неизлечимо больной девушки словно по мановению волшебной палочки, окружив ее роскошью. Мне удалось подобрать ключи к сердцу этого человека, убедить его в том, что он сделает благое дело, помимо того, что мой заказ не лишен и для него выгоды. Он обещал приступить к работам прямо завтра, в том месте, которое я укажу, — неподалеку от хижины, где влачила свои дни бедная прокаженная.
Оставалось только уладить некоторые формальности, после чего я мог вернуться к своей несчастной возлюбленной. Улыбка, которой она меня встретила, послужила самой щедрой из всех наград за труды. Это была настоящая улыбка, а не гримаса. Любовь успела ее преобразить. „Я знала, что ты вернешься“, — сказала она. „Навсегда, — ответил я, обнимая ее. — Я тебя обожаю. Завтра мы поженимся, все необходимые приготовления уже сделаны“».
— Мсье, Дайх разглагольствовал в том же духе довольно долго, и, наверное, будет лучше, если я изложу вкратце конец этого эпизода. Так вот, он сдержал слово и женился на прокаженной, один только вид которой отпугивал всех. Он описывает свой необычный медовый месяц весьма пространно, упиваясь изображением деталей, подробно перечисляя радости, которые стремился доставить несчастной, не забывая при том упомянуть, какое удовольствие получал и сам.
С неменьшим энтузиазмом он описывает дворец, который начал сооружать для нее. По его настоянию одно крыло было возведено очень быстро; там их любовь обрела свой приют.
Стоимость постройки превосходила первоначальные расчеты Дайха. Чтобы завершить ее, понадобилось все состояние Джекилля — так требовал изощренный вкус Дайха. Дворец, истинное произведение искусства, был возведен за несколько месяцев. Очевидно, Дайх и его возлюбленная познали в этом чудо-дворце из «Тысячи и одной ночи» ничем не омраченное счастье. Так они жили…
— …поживали и детей наживали… — возмутился я. — Твоя история, старик, становится похожей на сказку о добрых волшебниках и рассчитана на малолетних детей.
— У сказки этой печальный конец, мсье. Дайх мог бы до последних своих дней жить, упиваясь своей паточной добродетелью, и никогда больше не принимать обличье Джекилля. Но обстоятельства вынудили его поступить по-другому.
«Я мечтал навсегда остаться ангелом и более не возвращаться в облик Джекилля, над которым зло имеет столь несокрушимую власть. Однако новая встреча изменила мою участь, понудив меня взглянуть на события недавнего прошлого под иным углом зрения.
Однажды вечером я покинул свою дорогую супругу, решив посетить город, в котором мне довелось дважды явиться на свет. В полном одиночестве я прогуливался вдоль крепостных стен, почему-то не решаясь войти в ворота. Вдруг я заметил, что мне навстречу медленно движется какая-то женщина. Ее скорбный вид заставил меня насторожиться. Когда же она приблизилась настолько, что можно было разглядеть ее лицо, я был потрясен, ибо узнал несчастную невесту Джекилля.
Вот уж кто был действительно несчастен! Она брела, уронив голову на грудь, в каждом ее движении, в каждой черточке искаженного скорбью лица, в морщинах, которые слезы оставили на ее щеках, — во всем этом читалось безмерное горе. Казалось, нет на свете существа более жалкого. И самое ужасное, что виноват в этом был я, Дайх.
Первым моим побуждением было немедля броситься на помощь. Когда она поравнялась со мной, я попытался привлечь ее внимание, тихонько кашлянув, и заранее приготовил свое испытанное оружие — ангельскую улыбку. Увы, я не добился желаемого результата. Она подняла глаза, и наши взгляды встретились. Признала ли она во мне того, в кого прямо у нее на глазах некогда превратился ее жених? Очевидно, да. Мой облик вызвал у нее в памяти ужасное видение, сдавленный крик вырвался из ее груди, и, прежде чем я успел что-либо предпринять, она убежала столь же стремительно, как несколько месяцев тому назад.
Мне тотчас же передалось горе девушки. Я не привык встречать подобное отношение. Но что я мог поделать?! Впервые я увидал человеческое существо, которое было глубоко несчастливо не по чьей-либо, а по моей собственной вине, и впервые я был абсолютно бессилен помочь.
В ту ночь я не вернулся к жене, а бродил как неприкаянный вокруг города. Мысли о случившемся не давали мне покоя. В конце концов я решил, что один только Джекилль в состоянии утишить скорбь этой девушки. Под утро я окончательно утвердился в своем решении. Итак, во что бы то ни стало необходимо воскресить доктора Джекилля».
— Вот что он сделал, мсье: он отправился в жилище доктора, проник в его лабораторию и выпил эликсир. Я опускаю сцену перевоплощения, уже известную вам, только раз от раза все более мучительную. Итак, слово берет Джекилль.
— Полагаю, мы услышим немало сетований.
— Вы правы, мсье.
— Твоя история, старик, пожалуй, даже трагична, временами, я бы сказал, способна произвести отталкивающее впечатление, но она возбуждает мое любопытство, и мне ужасно хочется узнать ее окончание.
— Так не стыдитесь же своих чувств, мсье. Моя религия учит, что трагичное и шутовское подчас сплетены в одно целое. Итак, послушаем Джекилля:
«Я вернулся к своему ничтожному существованию в лаборатории, которая прилегала к опустевшему и запущенному кабинету, где не было даже стула, чтобы присесть. Ни дивана, ни кровати во всем доме, где я мог бы прилечь. О, как безрассуден я был, я был преступен, когда породил этого ангела! При всей своей тошнотворной добродетельности это самое нелепое существо из всех, что когда-либо населяли небо, землю или преисподнюю. Он вернул мне мое прежнее обличье в надежде, что я утешу свою невесту. Да разве посмею я взглянуть в ее сторону?! Разве посмею приблизиться к ней, когда вижу на своем теле несомненные признаки проказы?! Что могу я предложить ей теперь, когда сам лишен всего. Дайх истратил все мое состояние, продал всю мою мебель, чтобы возвести и украсить дворец своей
